– Он такой же граф Гэйр, как я императрица
Алентевита, – отмахнулся Ногудар и выплюнул травинку в заросли
земляники. – Настоящий граф далеко и из той ловушки выберется не скоро.
Если вообще выберется. А это… Се, брат Магар, – простой человек, которого
научили всяким фокусам, как обезьянку в цирке. Хотя что-то от настоящего лара в
нем, безусловно, есть, тут я спорить не буду… – Он прищурился, оценивающе
разглядывая Сварога. – И похож. Клянусь Кромом, чертовски похож на нашего
графа! Магар, друг мой, где ты его раздобыл?
– Ты стал другим, Ногудар, и зрение изменяет
тебе, – преспокойно ответил Борн. – Перед тобой Серый Рыцарь. Так что
ты и твой хозяин проиграли. Сумей признать поражение.
– Это – Серый Ферзь? – Изумление колдуна было
неподдельным. Он вновь посмотрел на Сварога – на этот раз с искренним
интересом. – Не смеши меня, старина. – Нет, не поверил. И чуть было
действительно не захохотал, как хохочет уверенный в своих силе и правоте
человек.
– Верь не верь, но все-таки вы проиграли. По крайней
мере, этот раунд. План раскрыт, Гарпаг все рассказал, и в Харлан скоро двинутся
наши люди.
Колдун подумал немного, зачем-то посмотрел вверх, на
пересекающие небо тени, вбок, на покачивающиеся на зеленых стебельках зеленые
ягоды земляники, и решительно помотал головой.
– Не верю. Вас осталось только двое, тех, кто знает о
Харлане. И вы пока не прошли мимо меня. А Гарпаг как был дураком, так дураком и
подох. Никогда не умел держать язык за зубами… Но даже если идея с навьями
сорвалась, то это был всего лишь один маленький раунд, – тут ты прав.
Впереди-то еще долгая игра…
«Время тянет, – вдруг понял Сварог. – Совсем как
Гарпаг там, в капище… Зачем?» Он помнил, во что вылилось их промедление, и
обхватал рукоять топора.
Но и Борн не торопился к развязке.
– Бог ты мой, Ногудар, – улыбнулся штурман, –
ну что мы хорохоримся друг перед другом, как мальчишки, которые и драться не
хотят, и мириться не желают из дешевой гордости? Я не говорю о мире, но давай
устроим небольшое перемирие. Ты же понимаешь, что при ином раскладе один из нас
останется здесь навсегда – а может, и оба. Кому от этого будет лучше?
Ногудар молчал, опустив руки.
– Давай попробуем договориться, – мягко предложил
Борн и сделал шаг вперед. – Понимаю, что это маловероятно, и все же…
Оставим на время твоего хозяина и мои дела. Поговорим о нас с тобой. Мы ведь
были друзьями, помнишь? Я не забыл нашу дружбу, Ногудар. Хотя это и было так
давно… Я не забыл и вечера в обсерватории Тора, и твое открытие в могильнике на
Тетре, и турнир в Огненных горах, и метод «87». Я помню Сильфию и тот платок,
который она тебе подарила, чтобы ты промокнул кровь на плече. – Ногудар
молчал, угрюмо сдвинув седые брови. – Помню весельчака Ивиса и нашу на
троих работу о законе парности – в Магистериуме, наверное, до сих пор спорят о
ней… А ты? Ты помнишь, Ногудар? Ногудар – Покоритель Двух Крутых Холмов
Сильфии? Помнишь Северусские Календы у Бархского водопада? И как мы надрались
на приеме у мэтра Догталя? А как в Музее Древнего Искусства ты… – И вдруг он
почти выкрикнул – надрывно, яростно… бессильно: – Ты хоть что-нибудь помнишь?!
Ногудар медленно, нехотя наклонил голову.
– Я все помню, Магар… – не поднимая взгляда, еле
слышно сказал он. И сжал кулаки. Сварог изготовился. – Все.
– Не иди в Риональ, Ногудар, – с нажимом продолжал
Борн. – Повремени с докладом – хотя бы пять дней. Это ведь недолго. Дай
нам добраться до Фир Норта… И обещаю: никто, ни один человек, ни одна душа –
живая или мертвая – не узнает, что ты ослушался своего хозяина. Помоги мне, Ногудар.
Кто знает, вдруг настанет день, когда тебе понадобится моя помощь? Ты мое слово
знаешь, Ногудар. И если я что-нибудь кому-нибудь обещаю…
Седой колдун поднял голову. Глаза, его блестели, точно от
слез.
– Прости меня, дружище, – глухо сказал он. –
Но уже слишком поздно. Прости…
И он резко разжал кулаки, повернув ладони в сторону Борна. И
рядом, но вне поля зрения заржали и забились кони. А конь Ногудара шарахнулся в
непролазную чащу, оставляя на ветках полосы шкуры.
И в этот последний момент Сварог понял, что Ногудар вовсе не
тянул время. Он просто не хотел драться с Борном. Он боялся драться…
Но – и в самом деле, было уже поздно.
Началось. И небо опустилось ниже, и стало серым как пепел,
как седина Ногудара, хотя солнце осталось на месте – кроваво-красный карлик. И
земляничная поляна с черно-бурым камнем стала маленькой и нестерпимо тесной.
Из ладоней колдуна вырвались две ослепительные ветвистые
молнии и с оглушительным шипением вонзились в грудь Борна. Сила удара была
такова, что Сварога швырнуло наземь и прокатило два уарда, сминая стебельки
земляники, царапая щеку о жесткую траву. Поднялся ураганный ветер, прочь
полетели сломанные сухие сучья, лошади перепуганно заржали, лес наполнился
скрипом раскачиваемых деревьев.
Сварог протер запорошенные до рези глаза, с трудом
приподнялся на карачки, посмотрел в сторону друзей-недругов. Уши заложило,
словно он находился не на земле, а на борту пикирующего бомбардировщика, нос
обожгло исходящее от молний ледяное дыхание.
Ветер хлестал по щекам, рвал одежду, пытался опрокинуть на
спину, выдавливал слезы из глаз.
Борн стоял на прежнем месте, невредимый, и даже ураган,
казалось, не был для него помехой. Его фигура была окружена туманным, зыбким
ореолом – багровым, желтоватым на излете, об который и дробились молнии, не в
силах пробить защиту.
Ногудар тоже пребывал на своем месте; свирепый ветер исходил
от него, будто в нем был запрятан авиационный двигатель.
Оба лара-перебежчика не двигались. Ногудар так и застыл с
опущенными руками, развернув ладони в сторону своего друга, посылая в него
нескончаемые молнии, пытаясь пробить ореол. Руки Борна были подняты на уровень
плеч – он то ли собирался прижать их ко рту рупором, то ли сжимал в ладонях
невидимый мяч.
А ветер усилился еще больше. Поднятые вихрем хвоя, сорванные
листочки земляники, ошметки мха и сломанные ветки закружили над поляной в
бешеном хороводе. В лесу с шумом рухнуло дерево, за ним второе, передавая земле
свою дрожь…
Действуй, когда поймешь, что пора – так или почти так
напутствовал Борн… Что ж, кажется, пора.
Борясь со шквальными порывами, Сварог вытянул из-за пояса
Доран-ан-Тег и, как был на карачках, пополз в сторону Ногудара, ногтями
цепляясь за ходящую ходуном землю. Большего он сделать бы не смог. Разве что
убежать.
Он не был колдуном и не сумел бы с помощью магии переломить
ход битвы. Но он был солдатом и мог склонить чашу весов в свою сторону более
простым методом… По крайней мере он на это надеялся.
И он был ларом, которого не так-то просто убить или
заставить отступиться.
Несколько раз Сварог терял опору, и его отволакивало назад,
в сторону от эпицентра сворачивающейся в спирали бури. Несколько раз, когда
воздушные удары оказывались особенно яростными, ему приходилось выжидать,
вжавшись в землю, как под бомбами… Листья, веточки, всякий мусор царапали в
лицо. Однако он упорно полз вперед.
