– Если я правильно их поняла, они собирались путем
какого-то сложного и замысловатого научного опыта вернуть последнего графа
Гэйра, неведомо куда пропавшего. А получились у них вы. И с вами творится
что-то совершенно непонятное – вы безусловно не он, но в то же время по иным
характеристикам и параметрам с ним ассоциируетесь. Вас это, возможно, удивит и
обеспокоит, но вы – научный феномен. Вот вам и вся суть. Остальное –
пространные и неудобоваримые научные подробности в виде формул, расчетов и
жутких фраз, которых ни один нормальный человек не поймет… Я и не пыталась.
Вряд ли вы захотите во все это вникать, если только не питаете патологического
интереса к науке.
– Не питаю. Конечно, есть некоторые вопросы, на которые
ужас как хотелось бы получить ответ.
– Как-то?
– Например, какую роль во всей этой истории играл
беспокойный, простите за каламбур, покойник по имени Нохор? И почему вдруг
однажды я перестал узнавать свой собственный мир?
– Ах, это… Опять же повторюсь, я не вникала в детали,
но в общем и целом, как я поняла, ваше изъятие выглядело следующим образом.
Когда они, извините, я повторяю их термин, нащупали вас, думая, что им удалось
нащупать графа Гэйра, то выяснилось, что вы находитесь невероятно далеко во
времени и никак нельзя выудить вас оттуда в одностороннем порядке, без вашей
помощи, без вашего внутреннего согласия и встречного стремления. Им
требовалось, чтобы вы страстно захотели расстаться с той вашей жизнью, чтобы
таким образом ослабла энергетическая связь между вами и тем временем. Как это
сделать? Они не могли воздействовать на вас непосредственно из-за огромности
временного расстояния. Вот и подыскали посредника. Как вы там говорите его
зовут?
– Звали. Нохор.
– Вот его-то они и обработали, сделали слепым орудием
своей воли. И внушили ему задачу – перетянуть вас в его, Нохора, время. Откуда
вас уже без всяких сложностей забрали бы к нам. Но вы умудрились переиграть и
его, и тех, кто дергал за ниточки. Вы убили этого… Нохора. Так что вариант
провалился. И тогда придумали – кстати, особо не надеясь на успех – вариант
другой. Если нельзя изменить человека, то это вовсе не означает, будто бы
нельзя изменить мир, в котором тот живет. Правда, вносить в миропорядок
серьезные изменения чревато, область совсем неизученная, можно доиграться до
крупных неприятностей и для своего времени, но затронуть ничего не решающие
пустяки, чуть подправить действительность – допустимо. Они подправили, причем
сделали так, что изменения стали заметны одному вам. И неожиданно сработало. Вы
потеряли слитность с вашим миром, цепь разорвалась, вы стали – перемещаемы…
– М-да, все это как-то чересчур…
– Неожиданно?
– И неожиданно тоже, и во всех прочих отношениях –
чересчур. Перебор.
– Привыкнете, граф. Ко всему привыкнете. Когда встал
вопрос о вашем будущем, сходство с графом Гэйром сыграло немаловажную роль.
Здесь вновь начинаются сложные подробности, на сей раз не научные, а
геральдические. Я, с вашего позволения, опущу и их. Будем надеяться, со
временем что-нибудь прояснится. Не беспокойтесь, вам это не грозит лишением
нынешних прав. Граф Гэйр, похоже, исчез безвозвратно.
– А могу я о нем узнать побольше?
– Увы, не от меня. Я сама его плохо помню, почти не
видела. Говорят, он пропадал на земле, вечно затевал какие-то рискованные
предприятия. Вот и не вернулся из последнего. Не вздумайте последовать его
примеру.
– Ну, я даже не знаю, что здесь считается рискованным
предприятием…
– В таких делах мужчины быстро осваиваются. Слышите? Не
вздумайте ввязываться в авантюры. У нас и без того хватает неприятностей с
любителями приключений…
– А мне казалось, что жизнь здесь размеренная и тихая.
– Здесь, в небе, – безусловно. Однако хватает
сорвиголов, не способных свыкнуться с размеренной тихой жизнью. То, что многие
гибнут, других не останавливает. Есть иные планеты, варвары внизу… – Она с
чисто женской непоследовательностью призналась вдруг: – Каюсь, я сама иногда
люблю выкинуть что-нибудь шальное. К сожалению, мне никогда нельзя остаться без
присмотра и охраны, стоит мне показаться за пределы обитаемых небес… Но я
стараюсь. Мне простительно, потому что все смирились с неким неизбежным этапом,
и повсеместно известно, что я взбалмошная, своенравная и капризная.
– А на самом деле?
Яна глянула на него укоризненно:
– Граф! Я, конечно, весьма юная особа, без опыта
определенного рода, но уж вам-то следовало бы знать, какое это пустое и
бестактное занятие – доискиваться касаемо женщины, какая она на самом деле…
– Как бы там ни было, я вижу, что вы умны…
– То есть – отнюдь не дура? Комплимент принят. Открою
вам страшную правду, граф, – я и в самом деле жутко капризна. Что вы
хотите, столько поколений предков – самодержцев, а то и вульгарных тиранов…
– И я должен считать себя вашим очередным капризом?
– Ну, не дуйтесь. Вы все-таки не безделушка и не
собачка. Считайте, что вы мне очень интересны. Между прочим, это чистая правда.
У меня хватает и льстивых интриганов, и влюбленно пялящихся повес… Вы – совсем
другой, вы пришли из такого страшного далека… И хотите, чтобы мне было
неинтересно? Нет, в самом деле?
Она говорила серьезно, ничуть не ломалась, и Сварог в
глубине души соглашался с ее доводами. Императрицам тоже бывает скучно и
одиноко, особенно таким вот очаровательным девочкам без опыта определенного
рода.
– Итак, я нежданно-негаданно получил шанс попасть в
фавориты? – спросил он.
Яна поморщилась:
– Не будьте вульгарным. Фавориты – это из древней
истории. Любовники, казнокрады… Любовников у меня пока что нет, а казнокрады у
нас немыслимы, потом сами узнаете почему. У меня есть круг друзей, которых я
выбираю сама. Считается, что они смогут благотворно влиять на капризную девицу,
иные и в самом деле так полагают в невежестве своем… Хотите попасть в этот тесный
круг?
– Хочу, – сказал Сварог.
– Основные правила: не опускаться до фамильярности, не
лгать, не выпрашивать почестей и наград, не пожирать влюбленными взглядами.
Почестями я вас одарю сама – не щедро и не скупо, ровно настолько, чтобы в
соответствии с придворным этикетом получили доступ во дворец. Но предупреждаю
сразу: если будете ввязываться во все эти старинные глупости с дуэлями –
обижусь и рассержусь всерьез. Дуэлянтов изгоняю беспощадно. Ну посудите сами:
какой смысл забираться в глухие уголки парка и драться из-за меня на мечах,
если я сама не собираюсь давать никаких шансов ни проигравшему, ни победителю?
Хорошо еще, вы не читали всех этих старых романов – звон клинков, серенады под
окнами, оброненные платки…
– Увы, у нас таких романов тоже было множество, –
признался Сварог. – И не скажу, что я ими пренебрегал.
– Час от часу не легче, – вздохнула Яна. –
Ну, тем более. Учтите, дуэлей терпеть не могу.
