Подумано – выполнено. Ял, повинуясь графу Гэйру, чуть
наклонился вперед и, легко взрезая толщу воды, стал углубляться в океан. И вот
– ял под водой по самый край борта. Его похожесть на лодку теперь полностью
оправдывалась. О том, что рыбы и прочие обитатели соленых глубин улепетывают от
него во все лопатки, приходилось только догадываться.
К сожалению, ничего, кроме облегающих корпус аппарата и
стеной встающих вокруг струй, видно не было.
Побыли капитаном Бладом, героем любимых в детстве книг, и –
будя. Так решил граф и выдернул ял из воды.
Он играючи выполнил петлю Нестерова, «бочку» и вертикальный
взлет. Когда подлетел к берегу, оказавшемуся островом, вполне вероятно,
необитаемым, то понял, что наигрался. Что пора возвращаться к себе, за облака,
и ложиться на прежний курс. Так он и поступил.
Интересно, видят ли его с земли? Ял шел на большой скорости,
но сопротивления воздуха не было, в точности как на галерее виманы, дым от
сигареты Сварога безмятежно клубился, словно на земле в безветренный день…
Черт, это еще что такое?
Левее, гораздо ниже, почти параллельным курсом шел небольшой
черный коврик, на котором восседал человек в темно-коричневом одеянии.
Еще один звездочет куда-то шествует по старинке. Только одет
скромно – должно быть, в повседневную форму, синяя хламида с золотым шитьем у
них – парадно-выходная…
Коврик-самолетик значительно уступал в скорости и вот-вот
должен был остаться за кормой, но Сварога охватило озорное желание пообщаться
со случайным попутчиком. Он сбросил скорость и стал снижаться, однако произошло
что-то странное: заметив его, человек в коричневом встрепенулся, быстро
зашевелил пальцами, коврик камнем упал вниз и мгновенно затерялся в редких
облаках. Сварог недоуменно пожал плечами. Должно быть, некие сложности здешнего
этикета…
Он махнул рукой и тут же забыл об этом – внизу показалась
резиденция юной императрицы. Зрелище было впечатляющее. Над облаками парила
крохотная страна – огромные парки, заключенные в рукотворную сеть аллей и
дорожек, диковинные цветки десятков фонтанов, поросшие лесом холмы, зеленые
поля, скалы с водопадами и гротами, изумрудные лужайки, широкие каменные
лестницы, спускавшиеся уступами к тихим речкам и заводям, десятки красивых
домиков, разбросанных в дубравах. Над окружающим великолепием господствовал
замок – огромный, без четких очертаний лабиринт зданий самой разной высоты (и,
похоже, самых разных архитектурных стилей), внутренних дворов, крытых галерей и
открытых лестниц, квадратных и круглых башен с остроконечными, плоскими,
зубчатыми крышами, куполов, шпилей, затейливых флюгеров, темно-алой и
темно-серой черепичной кровли, золотых крыш, алых крыш, даже зеркальных. Сотни
окон отражали лучи заходящего солнца. Вся эта пышность выглядела чуточку варварской,
но красивой, и другого дома у Сварога отныне не имелось.
Он вздохнул и пошел на посадку.
Глава 6
Развлечения и открытия
Фейерверк рассыпался в ночи мириадами разноцветных огней –
одни тут же гасли, взрываясь снопами молниеносных искр, другие медленно чертили
сложные кривые, вспыхивали загадочными фигурами, превращались в призрачные
парусники, разноцветных чешуйчатых драконов, сложнейшие орнаменты. На кронах
деревьев внизу играли тени, ежесекундно менявшие направление и цвет. Сварог
смотрел, не в силах оторваться. На широких перилах галереи рядом с его локтем
стоял высокий бокал – он моментально наполнялся вином, сам собой, стоило его
осушить. В ярко освещенном зале за его спиной играла музыка; аллеи внизу,
насколько хватало взгляда, светились рядами разноцветных лампочек, свободно
плававших в воздухе над дорожками, лужайками, лестницами и прудами, скопищем
светлячков отражавшихся в темной воде.
Он был спокоен и безмятежен. Он никуда не спешил, никому
ничего не был должен, свободен от каких бы то ни было обязанностей и дел.
Такого с ним давненько не случалось, и оставалось лишь с полным на то правом
тихо блаженствовать. И, честно говоря, чтобы достойно завершить вечер,
оставалось снять сговорчивую ляльку, с чем не было никаких проблем. Вполне естественный
ход мыслей, свойственный и десантному майору, и придворному графу…
Прелестниц здесь хватало. А прочно устоявшейся моды, похоже,
не имелось. Сварог видел красоток в невероятно пышных, громоздких и затейливых
нарядах, которые непонятно как и снимать. Видел красоток в отчаянно коротких и
открытых платьях. Мужчины тоже блистали разнообразием фасонов. Многие из
костюмов, он уже понял, были маскарадными нарядами минувших эпох – но не знал
которые, все были для него одинаково экзотичными. Зато стиль галантного
обхождения ничем особенным не отличался, и не было нужды переучиваться заново –
несколько раз быстроглазые красавицы делали Сварогу вполне недвусмысленные
намеки, но он не спешил в здешние будуары, хотел набраться впечатлений елико
возможно больше.
Он допил вино, полюбовался, как искрящаяся пузырьками
зеленоватая влага, возникая из ниоткуда, наполняет бокал, поднимаясь к
сине-красному ободку на кромке, выполненному тончайшей, как крылья бабочки,
мозаикой. Поставил бокал на перила, взглянул вверх.
Юпитер висел в ночном небе, огромный, ало-полосатый.
Казалось, до него можно дотронуться, Сварога так и подмывало протянуть руку, но
он боялся, что кто-нибудь заметит. По обе стороны алого гиганта выстроился
десяток спутников – желтых, белых и зеленых, и самый маленький был размером с
привычную Сварогу луну на земном небе.
Над темными кронами вспыхнули исполинские снежинки,
переливаясь зеленым, фиолетовым, золотым.
– Интересно, внизу сейчас что-то из всего этого
видно? – спросил Сварог соседа.
Сосед, мужчина средних лет с длинным меланхоличным лицом,
уже довольно долго стоял на галерее поодаль от Сварога, не навязываясь в
собеседники и не пытаясь обратить на себя внимание, – просто убивал время
на свой лад, задумчиво глядя вниз. Возможно, это был чиновник королевской
канцелярии, отдыхавший от дел. Возможно, поэт, рождавший очередной шедевр.
Сварог пожил достаточно, чтобы убедиться: хороший поэт – это не обязательно
бледный юнец с горящим взором и буйными кудрями, а хороший полковник – вовсе не
обязательно двухметровый верзила с физиономией дебила.
– Снизу все прекрасно видно, – сказал сосед,
ничуть не удивившись, столь непринужденно, словно охотно поддерживал давно
начавшийся разговор. – Если небо безоблачное, зрелище получится
впечатляющее. К сожалению.
– Почему – к сожалению?
– Все было бы гораздо проще, окажись там, внизу, полные
дикари, считавшие бы нас богами. К сожалению, они цивилизованы настолько, что
не верят в нашу божественную природу и умеют завидовать. А зависть, о которой
известно, что утолить ее ни за что не удастся, – чрезвычайно опасное
чувство. Зависть разжигает изобретательность. Тот, кто не опасен сегодня, может
стать опасным через век, через тысячелетие… Вы еще многого не усвоили, граф
Гэйр.
– Вы меня знаете?
