— Господи, — вырвалось у Кэтрин, совершенно забывшей, что собиралась изображать адвоката дьявола. — Жуть какая…
Профессор покачал головой и грустно улыбнулся.
— Жуть… И то же самое с такой хитрой личиной, как блендер, стиральная машина, автомобиль и так далее, — щупальца вползают в наши повседневные жизни и заставляют нас служить системе, а это в один прекрасный день в не таком уж далеком будущем уничтожит нас. Возможность выйти из игры давно упущена. А системам свойственно разрастаться и самостоятельно выстраивать свою жизнь, в конечном счете добиваясь своих целей, в корне отличных от тех, служить которым они были призваны изначально. Возьмем, к примеру, организованные религии. Это обширные глобальные системы с амбициями, которые на данном этапе весьма далеки от мудрых добрых слов их пророков. Задача современной системы — принуждать все большее и большее количество людей к зависимости от энергии, которую она вырабатывает. Используя систему, мы выписываем ей чек без указания суммы. — Профессор подошел к столу и наполнил два бокала вином. — И помни: природа — это банк, все чеки в котором выданы. Ладно, доченька, давай я тебя немного покормлю. Один мой деревенский приятель принес со своей фермы цыпленка. А они у него всегда восхитительны, уверен, тебе понравится!
С затуманенными глазами, глубоко опечаленная горьким сознанием того, что таких разговоров больше не будет, Кэтрин подняла шторку иллюминатора, чтобы впустить утренний свет. Перуанское Альто-Плано раскинулось под ними, насколько хватало глаз. Величественное зрелище. Затем, к изумлению Кэтрин, зрение стало проделывать с ней трюки: она решила, что видит странную фигуру, каким-то образом выложенную на земле в тысячах футов внизу. Формой своей она напоминала очертания гигантской колибри.
Кэтрин протерла глаза и взглянула еще раз, ожидая, что галлюцинация исчезнет. Однако птица была все еще там, а рядом с ней — нечто похожее на огромный цветок. А потом чуть дальше показались другие гигантские композиции: сказочная рыба, за ней — величавый кондор и далее — то, что на первый взгляд напоминало различные геометрические фигуры. Потом — две параллельные линии. Они были идеально прямыми и, казалось, убегали в бесконечность.
«И все это я вижу наяву? Просто невероятно!»
Она повернулась к Рутерфорду и потянула его за руку.
— Джеймс, ты должен это видеть! Ради бога, что это за рисунки на земле?
Рутерфорд, сам только начавший просыпаться, глянул в иллюминатор:
— Ничего себе!.. Понятия не имею.
Слева от него на крайнем в ряду кресле сидел хорошо одетый джентльмен из Перу лет шестидесяти. У него было темно-смуглое лицо и классический нос инка. Услышав их разговор, он обратился к ним по-английски с сильным акцентом:
— Это знаменитые линии Наски. Добро пожаловать в Перу!
Рутерфорд озадаченно переспросил:
— Линии Наски? Никогда о них не слышал!
Кэтрин хотелось подробностей:
— Я тоже… Их видно с такой высоты — они, наверное, огромные. Каждая линия не меньше полумили. И просто идеально прямые!
Перуанец улыбнулся, глаза его блеснули на ярком солнце.
— Сеньорита, они на самом деле длиннее — более пяти миль. И они вправду идеально прямые: тянутся вверх и вниз по горным склонам, через пропасти и никогда не сбиваются со своего направления.
Кэтрин была поражена.
— Но кто и для чего их сотворил?
— Похоже, сеньорита, вам не приходилось бывать в Перу. — Пожилой мужчина усмехнулся. — Боюсь, пока вы будете гостить в нашей стране, вам то и дело придется слышать слова, которыми я отвечу на ваш вопрос: этого никто не знает!
20
Несколько минут спустя Кэтрин, покопавшись в путеводителе, повернулась к Рутерфорду и, нахмурив брови, с уверенностью сообщила:
— Тут пишут, линии Наски — это «круги на полях» Латинской Америки. Таких гигантских композиций насчитывается сотни, и никто точно не знает, как они были сделаны. Они изображают как вполне опознаваемых животных и птиц, так и идеально выполненные геометрические фигуры. Самое удивительное в них: оценить точность исполнения, да и просто понять, что они изображают, можно лишь с высоты — вот как мы сейчас. На земле же, из-за огромных масштабов, почти невозможно определить на глаз их размеры, а поскольку нет никаких возвышенностей вокруг плоскогорья Наски (оно почти идеально ровное), рисунки кажутся еще более загадочными и непостижимыми.
Кэтрин на секунду замолчала. Рутерфорд задумался. Можно было и не спрашивать — но она не удержалась:
— Вы думаете о том же, о чем и я?
Рутерфорд кивнул. Его мужественное, волевое лицо было хмурым:
— Если вы имеете в виду, что это напоминает вам теорию профессора о древних, оставивших послание будущим поколениям, то — да, я думаю о том же самом. Уму непостижимо…
Кэтрин отвернулась к иллюминатору и стала смотреть на удивительные рисунки, будто в фантастическом сне проплывающие внизу: огромная птица, пустой параллелограмм… Она уронила путеводитель на колени, чувствуя, как растет комок в горле: все это становилось просто невыносимым.
«Это надо же такому случиться, что, пройдя среднюю школу, университет, докторат и наконец став ученым, вдруг осознать: за какие-то двадцать четыре часа весь твой базис такого удобного мировоззрения разлетелся на куски? Почему никто не рассказывал мне об этих вещах: о картах, линиях Наски, о том факте, что Библия на самом деле — тайный шифр для передачи мудрости древних?»
Она почувствовала, как, желая утешить ее, руки коснулась ладонь Рутерфорда.
— Кэтрин? Кэтрин, с вами все в порядке?
Тепло участливого прикосновения и звук его голоса вернули Кэтрин к реальности. Она повернула голову, чтобы взглянуть на своего спутника и попыталась выдавить улыбку, но не смогла.
Лицо Джеймса было серьезным:
— Кэтрин, нам надо держать себя в руках и стараться сохранять спокойствие. Мы не должны бояться. Вспомните профессора: ведь он уже шел по этой тропе до нас. Мы знаем, что он тоже впервые для себя открыл и эти вещи, и нечто большее, и мы должны следовать за ним. Мы должны доверяться истине и отбрасывать все, что — как нам казалось — знали до этого момента.
На этот раз Кэтрин удалась искренняя улыбка. Ей было хорошо от того, что он рядом.
— Спасибо, Джеймс. Извините меня… Просто за такой короткий срок столько всего навалилось. Такое чувство, будто весь мир изменился… По крайней мере, для меня.
— Понимаю вас… Сам-то я не имею представления, что нас ждет, а когда думаю о последствиях, честное слово, становится даже немного страшно. На самом деле я считаю, что нам надо постараться не загадывать что-то на будущее, а просто двигаться вперед и — что найдем, то найдем.
Кэтрин вновь повернула голову и взглянула на сюрреалистический ландшафт плато. Он был все еще там, словно поддразнивая своими загадочными иероглифами. С новыми мыслями она вновь раскрыла путеводитель и принялась читать вслух:
