— Нет, не пирамид. Ангкор — огромный комплекс из семидесяти двух каменных дворцов, астрономических лабораторий и храмов. К самому большому и красивому в этом комплексе дворцу ведут пять священных дорог, и по обе стороны каждой дороги пятьдесят четыре божка тянут, словно длиннющий канат, тело гигантской змеи, то есть по сто восемь статуй на каждую дорогу. Скульптурный ансамбль немного напоминает перетягивание каната, но на самом деле змея обвивается вокруг маслобойки, и все они взбивают молочный океан из Млечного Пути.
— А другие?
— Катманду прячется за облаками в Гималаях. Никто не знает, когда его основали. Что же касается остальных — это крохотные островки, затерянные на просторах Тихого океана. Полагают, что они хранят руины давно исчезнувших цивилизаций, и все считаются священными местами.
Кэтрин кивнула и опустила взгляд на карты, разбросанные по столу.
— А Безумов считает, что все эти святилища соединены друг с другом лей-линиями.
В глазах Рутерфорда блеснула искорка понимания.
— Ясно одно: то, что мы показали, для него стало последней картинкой пазла. И по какой-то причине день весеннего равноденствия является не простой датой, а некой критической точкой.
34
От ужаса у Кэтрин перехватило дыхание. Кто-то пытался тихонько открыть хлипкий замок двери ее номера. Лежа на кровати в темноте, она вся обратилась в слух: точно, кто-то вознамерился вломиться к ней. Как холодной волной, ее всю окатило страхом.
«Боже мой, это Безумов, он пришел убить меня…»
Раздался звук поворачиваемой дверной ручки, и Кэтрин почувствовала, как кто-то вошел. Она мучительно пыталась сообразить, чем можно отбиться или куда бежать.
Вглядевшись в темень, Кэтрин сумела рассмотреть фигуру невысокого мускулистого человека, приближающегося к ней. Инстинктивно она сделала движение, пытаясь перекатиться с кровати на пол — от наступающего темного силуэта. Но с первым же шорохом постельного белья в темноте прозвучал шепот:
— Кэтрин, не пугайтесь, это я, Эрнан. — В тревожном голосе Эрнана слышались нотки паники.
Кэтрин облегченно охнула и едва не рассмеялась:
— Эрнан! Вы что ж вытворяете? Хотите, чтобы я тут умерла со страху?
Электронное табло будильника показывало 2.37 ночи. Прежде чем она успела его расспросить, Эрнан, задыхаясь, проговорил:
— Тсс! Вам надо уходить отсюда — немедленно!
Волна адреналина схлынула; Кэтрин попыталась выяснить у него, в чем дело:
— А что такое?.. Зачем?
— В Куско двое мужчин расспрашивали о вас. Не знаю, сказал ли кто из служащих отеля, что вы здесь, но нам надо сейчас же уехать отсюда.
— Двое мужчин? Кто они?
Эрнан подошел к окну, чтобы проверить, плотно ли задернуты шторы, затем включил лампу на маленьком столике.
— Это-то меня и пугает. Никто их здесь не знает. Они прочесали все отели и турбазы, вынюхивая, кто приезжал-уезжал за последние два дня. Они не из спецслужбы, это я точно знаю, хотя смахивают на военных. Действуют не в открытую, но я знаю всех в Куско. Они ищут вас и Джеймса. У нас нет ни минуты. Рано или поздно они доберутся до вокзала, выяснят, что вчера утром вы уехали на поезде, — и поймут, что вы здесь. Может, они уже едут сюда.
Знакомый Кэтрин ледяной ручеек страха скользнул по спине.
— О господи… Что делать-то?
— Мы перевезем вас через границу с Боливией и дальше — в Ла-Пас. Оттуда — уже сами. Главное сейчас — вывезти вас из Перу как можно скорее. Давайте ваши авиабилеты, я поменяю в агентстве дату вылета, это собьет их с толку, и так мы выгадаем для вас немного времени. Договорились?
До Кэтрин начала доходить вся серьезность ситуации, и тут она вспомнила русского.
Сев на кровати, она проговорила:
— Эрнан, у нас тут одна проблема…
— Что такое?
— Мы встретили знакомого из Оксфорда…
— Что? О чем это вы? — с недоверием спросил он.
Кэтрин разволновалась:
— Понимаете… Странно, конечно, но этот парень из Оксфорда, который тоже знал профессора, приехал в Мачу-Пикчу — он искал нас.
На лице Эрнана отразилось беспокойство.
— Шутите? Здесь как будто полмира решило собраться… Кто такой?
— Русский ученый. Иван Безумов.
Услышав имя, Эрнан весь напрягся, как испуганный зверь:
— Безумов здесь — в отеле?
Настал черед Кэтрин испугаться:
— Ну да… Вы его знаете?
Не успела Кэтрин продолжить расспросы, как Эрнан схватил стул и заложил его ножкой ручку двери. Он оглянулся на Кэтрин через плечо и с холодным блеском в глазах приложил к губам палец. Затем из рюкзака на спине вытащил пистолет. Кэтрин безмолвно наблюдала, как Эрнан, прижавшись ухом к двери, напряженно прислушался — ей показалось, что это длилось вечность. Наконец он повернулся к ней и, прокравшись через комнату, сел на корточки рядом.
— Быстренько соберите вещи, — прошипел он. — Джеймс в каком номере?
Таким же тревожным шепотом Кэтрин ответила ему:
— В двадцать третьем… Эрнан, что происходит?
— Потом расскажу. Доверьтесь мне. Безумов никакой не ученый. Надо торопиться, это очень, очень опасный человек. А он в каком номере — знаете?
— Кажется, в третьем.
— Так, сидите тут, через минуту вернусь.
Продолжая держать в правой руке пистолет стволом в потолок, Эрнан левой рукой вытянул из-за ручки стул и медленно-медленно открыл дверь. Кэтрин с ужасом смотрела, как он выскользнул в черную темень коридора.
35
Эрнан передвигался по коридору отеля к третьему номеру, как профессиональный киллер. Он взвел курок револьвера и привалился к двери, прижав ухо к деревянной панели. Затем, вложив всю силу своего крепко сбитого тела в мощный толчок, двинул плечом в центр двери. У слабого замка не было и шанса. Через мгновение Эрнан стоял посреди комнаты, ноги широко расставлены, руки вытянуты перед собой, пистолет нацелен на кровать. На пустую. Русского давно след простыл.
Эрнан громко выругался и опустил револьвер. На пороге появилась Кэтрин, глаза ее были широко раскрыты. Сейчас, когда страх немного отступил, она почувствовала, как наваливается усталость.
— Кэтрин, простите…
Не веря своим глазам, Кэтрин смотрела на индейца с пистолетом в руке.
Эрнан включил свет и, жестом попросив Кэтрин войти в номер Безумова, прикрыл за ней дверь. Кэтрин не терпелось засыпать его вопросами, но она решила, что лучше дать Эрнану рассказать все самому. Он понемногу приходил в себя и, как только выровнялось дыхание, с тревогой посмотрел на пистолет, затем виновато улыбнулся:
