— Догадается ли он снять скафандр?
— Должен догадаться. Это же космолетчик. Он сам понимает опасность.
И снова молчание, напряженное, почти мучительное.
— А если он не сможет дышать нашим воздухом?
Никто не отозвался. Эта тревожная мысль явилась всем.
Ничего уже нельзя было изменить. Процесс начался и не мог быть остановлен. Да и куда было деваться пришельцу?..
Он сжег за собой все мосты.
В выходной камере не было экрана. Невозможно было увидеть, что происходит там. Максимальный режим обработки продлится почти час. Живого или мертвого, но пришельца из космоса люди увидят только тогда, когда этот час пройдет.
Он тянулся невыносимо.
— Если бы можно было предвидеть такое, — сказал Вестон, — там был бы экран!
Еще бы! Если бы люди могли предвидеть появление такого гостя, телесвязь с выходной камерой была бы сделана самым тщательным образом. А так, в обычных условиях, в ней не было никакой нужды.
Прошло десять минут. Только десять!
Камера уже наполнилась воздухом. Дистиллированным, чистым воздухом космической обсерватории, без единой бактерии или микроба.
Но воздухом земного состава!
Как подействует на гостя этот воздух? Может быть, чужое Земле существо задохнется в нем и, когда откроется внутренняя дверь, люди увидят только холодный труп?
— Нет, невероятно! — сказал Легерье. — Он не вошел бы так спокойно.
— Мне кажется, — сказал Муратов, — что я понимаю. Это один из хозяев спутников-разведчиков. А они давно знают нашу планету, знают состав ее атмосферы. И, видимо, она им не опасна.
Такое предположение многое объясняло. Но не все!
— Как он очутился на Гермесе? — спросил один из астрономов.
— Очень просто. Спрыгнул. Прыжок со ста метров вполне безопасен на астероиде таких размеров.
— Но зачем?
— Это мы узнаем от него самого.
Прошло двадцать минут!
Потом полчаса!
Каюта Легерье опустела. Хотя до момента, когда откроется дверь, оставалось еще много времени, все, кроме Макарова, собрались перед выходной камерой. Заместитель Легерье остался в своей каюте, у обзорного экрана, и периодически сообщал о том, что он видит снаружи. Вернее, о том, что он ничего не видит. Не было никаких признаков присутствия возле обсерватории других звездолетчиков.
Становилось очевидным, что находившийся в камере пришелец действительно один. Это делало его появление на астероиде вдвойне непонятным.
Что нужно ему здесь? Зачем он спрыгнул с своего корабля? Почему его товарищи бросили его одного, а сами улетели? Они могли видеть обсерваторию, но не могли знать, есть ли внутри нее живые существа. Обсерватория могла быть давно брошена за ненадобностью, ее могли обслуживать кибернетические автоматы. А в этом случае одинокий человек обречен на скорую и мучительную смерть. Не могли они не понимать этого! А если они знали о скорой гибели звездолета, то почему не высадились все? Да и зачем было улетать навстречу смерти, если они знали? Но как они могли знать?!
Все, все загадочно, все непонятно!
Сорок минут!
На кораблях вспомогательной эскадрильи знали обо всем. Муратов не забыл о своих товарищах и рассказал им по радиофону о невероятном событии. Там, конечно, тоже волновались, но не так, как здесь. Ведь пришелец из космоса должен был появиться впервые именно здесь, на обсерватории!
Впервые!
Каждый про себя, они готовились к сверхсенсационному событию — к моменту встречи лицом к лицу обитателей разных миров!
Впервые в истории!
…Пятьдесят минут!
Волнение нарастало. А тот, кто находился за толстой непроницаемой дверью, волнуется ли он? Доступно ли ему подобное чувство?
Он должен волноваться! Нельзя себе представить разумное, мыслящее существо без нервной системы!
Они уже видели, что внешние формы пришельца очень похожи на формы людей Земли. Но что окажется под скафандром?
Никто не ожидал появления какого-нибудь чудовища. У гостя из космоса была голова, руки и ноги. Он был одет в скафандр, подобный земным. Он, видимо, мог свободно дышать воздухом Земли. Это говорило за то, что планета, бывшая его родиной, однотипна с Землей. Так почему же сходные условия развития должны привести не к сходным результатам?..
Прошло пятьдесят пять минут!
…Еще одна минута!
И такая глубокая тишина (люди сдерживали даже дыхание) царила вокруг, что все отчетливо услышали, как там, в центральном павильоне, где были сосредоточены все агрегаты управления, щелкнул выключившийся автомат биологической защиты.
Обработка закончилась.
Если пришелец снял с себя скафандр, а он должен был это сделать, если думал логически, то ни на поверхности его тела, ни внутри него не осталось уже ничего, что могло бы заразить воздух обсерватории.
А если нет?
Но и тогда не было опасности. Скафандр был чист. Гостю жестами объяснят, что нужно снять его, и подвергнут вторичной обработке.
Долгожданный момент приблизился вплотную!
Легерье, внешне спокойный, но с сильно побледневшим лицом, нажал на кнопку.
Дверь раздвинулась.
Каждый из них представлял себе гостя по-своему. Каждый рисовал в воображении свой облик, подсказанный индивидуальной фантазией. Но все ожидали увидеть космолетчика, одетого соответственно понятию о космическом полете. Пусть не в комбинезоне, как земные астролетчики, пусть в самом невероятном по покрою и материалу костюме, с любыми чертами лица, любого цвета кожи!
Но того, что они увидели в действительности, не ожидал никто!
Гость снял скафандр; он догадался это сделать, как и ожидали.
Но!..
Всеобщий возглас изумления встретил появление пришельца.
Перед ними, близко от двери, стояла высокая девушка в коротком, сильно открытом платье золотого цвета. Густые иссиня-черные волосы обрамляли ее лицо со странным зеленоватым оттенком кожи. Большие, косо расположенные, очень удлиненные глаза пытливо, но совершенно спокойно смотрели на людей Земли.
Она подняла руку открытой ладонью вперед и произнесла мягким, певучим голосом, растягивая слоги:
— Гийанэйа!
9
— Из всей этой загадочной истории самым странным мне кажется ее внешний вид, я говорю о Гианэе, — сказал Муратов. — Я не думал, что мы увидим такое полное сходство с земными людьми. Это просто невероятно. И как хотите, но в моем сознании не укладывается, что она — житель иного мира.
