— Я хорошо понимаю, но вы поступили благородно. На вашем месте Рийагейа сделал бы то же. Тень прошла по лицу Гианэи.
— Нет, — произнесла она тихо. — Он поступил иначе. — Она долго сидела неподвижно, закрыв глаза, точно погрузившись в воспоминания. — Он поступил иначе, — повторила она. — И я считаю его поступок неверным. Я должна была сделать то, что сделала, но не то, что сделал он. Я женщина. — И после продолжительного молчания неожиданно сказала: — Ваш брат удивительно похож на Рийагейю. Меня поразило это сходство, как только я увидела Виктора. Да и сейчас поражает.
— И поэтому вы так хотели его видеть?
— Да, конечно. Почему же еще?
Этот ответ очень неприятно подействовал на Марину. Все ее мечты, что Гианэя полюбит Виктора и с этой любовью войдет в общество земных людей, рушились в одно мгновение.
— Я огорчила вас? — спросила Гианэя, в свою очередь дотрагиваясь до руки Марины. — Или, может быть, вас оскорбило это?
— Что могло меня оскорбить?
— Мои слова. Может быть, вам неприятно, что ваш брат похож на моего соотечественника?
Марине было совсем не до смеха, но она заставила себя рассмеяться.
— Здесь нет и не может быть ничего обидного или оскорбительного, — сказала она. — Вы же сравнили моего брата с человеком, а не обезьяной.
Улыбнулась и Гианэя.
— Я еще плохо знаю людей Земли, — сказала она. — Вы очень хорошие люди. Лучше нас.
— Тем более, — подхватила Марина, — вы не должны мучиться тем, что «спасли» нас.
Против воли, она сказала это слово чуть иронически. Но Гианэя сразу уловила разницу в тоне.
— Вы не верите, что я спасаю людей Земли? Марина почувствовала, что отвечать надо вполне откровенно.
— Да, — сказала она. — Этому я не верю. Я очень высоко ценю ваши добрые намерения, но не верю, что кто-нибудь может причинить нам вред. Вы нас недооцениваете. Не знаете нашей науки и нашей техники. Они способны справиться с любой опасностью.
— Если она известна.
— Но ведь именно этого вы и не хотите нам сказать.
— Потому, что сама не знаю, — ответила Гианэя.
Стоун сдержал слово. Трудная и сложная подготовка Седьмой лунной экспедиции была закончена ровно через два дня. Звездолет, под командованием Юрия Вересова, стоял на пиренейском ракетодроме, ожидая своих пассажиров. На его борту находились новые усовершенствованные вездеходы, оборудованные совсем иными, чем раньше, приборами и кибернетическими автоматами. Задача была иной. Первые шесть экспедиций ставили перед собой цель найти базу и детально обследовать как ее самое, так и спутников-разведчиков. Теперь, после того, что сказала Гианэя, нужно было найти и уничтожить базу. «К ним нельзя приближаться», — сказала Гианэя, и этим словам приходилось верить.
Люди хорошо помнили обстоятельства гибели робота-разведчика, запущенного с борта звездолета «Герман Титов». Базу иного мира надо было уничтожить на расстоянии.
Муратов прилетел накануне старта. Он был слабее всех участников Седьмой экспедиции подготовлен к предстоящей работе, а быть в ее составе безучастным зрителем, спрашивать на каждом шагу, что происходит, ему совсем не хотелось. С Вересовым он был давно знаком и надеялся, что командир корабля, принимавший участие во всех шести экспедициях, сумеет в один день основательно ознакомить его с техникой поисков и методами уничтожения базы.
Вересов приветливо встретил первого пассажира. Он сразу понял, что хочет получить от него Муратов, и с готовностью согласился помочь ему. Они засели с утра и до позднего вечера усердно занимались.
Было половина двенадцатого, когда Муратов, устало откинувшись на спинку кресла, сказал:
— Теперь я могу чем-то помочь в работе. Во всяком случае, буду понимать что к чему. Меня включили в состав экспедиции из внимания к прежним «заслугам», и это было немного неприятно. Спасибо, Юрий!
— Не стоит благодарности, ложись и выспись хорошенько. Ты еще не был на Луне, и полет к ней будет для тебя интересным. Спокойной ночи!
Вересов, ушел, чтобы вернуться на звездолет и провести на нем ночь.
Муратов остался один.
— Спать, так спать, — сказал он громко и сладко потянулся, довольный собой.
Неожиданно в дверь постучали. Стук был тихий, осторожный. Видимо, стоявший за дверью не был уверен, спит Муратов или нет.
— Войдите! — сказал он.
И тут же вскочил, изумленный, растерянный, ничего не понимающий.
В дверях стояла Гианэя.
Он знал, что она находится на японских островах, еще вчера вечером он говорил с Мариной по радиофону, спрашивал, как чувствует себя гостья, что она говорит и делает. Марина ни словом не упомянула о поездке на Пиренейский полуостров, наоборот, она сказала, что Гианэя собирается провести в Японии долгое время.
И вот!
Муратов быстро овладел собой и пригласил Гианэю войти.
Она протянула ему руку, снова ответила на пожатие, непринужденно села. Казалось, она не видела ничего удивительного в своем внезапном появлении, Она была одна, без Марины.
— Я прилетела сюда полчаса тому назад, — сказала Гианэя. — И легко узнала, где вы остановились. Она говорила по испански.
— Почему вы одна? — спросил Муратов.
— Чтобы говорить с вами, мне не нужен переводчик, — просто ответила Гианэя. — Марина устала, и мне удалось уговорить ее отпустить меня одну. Надо же мне привыкать обходиться на Земле без проводника. Я всю жизнь проживу здесь.
Тень грусти прошла по ее лицу при этих словах. Гианэя энергично тряхнула головой.
— Я сейчас уйду, — сказала она. — Поздно, и вам надо отдохнуть перед полетом. А прилетела я сюда потому, что хочу лететь с вами на Луну.
— С нами? — воскликнул Муратов. — Зачем? Это вырвалось у него невольно, от удивления. Он сразу понял намерения Гианэи.
— Затем, что всегда и во всем надо быть последовательным, — ответила гостья. — Вы знаете, еще сегодня днем я и не думала о полете на Луну. В том, что такое желание у меня явилось, виновата ваша сестра.
— Она вам посоветовала?
Снова, как недавно на ракетодроме Селены, по лицу Гианэи скользнула пренебрежительная улыбка. И Муратов понял, что эта улыбка относится не к Марине, а к нему самому. Гианэя удивлялась его недогадливости.
«Положительно, я не умею говорить с ней, — подумал Муратов. — Забываю, что она не земная женщина, что у нее иные понятия. И сам же порчу се мнение о себе».
Ему захотелось тут же рассказать ей о мотивах ее поведения, доказать, что он ее хорошо понимает, но он удержался, зная, что этим только ухудшит положение. Она расценит его слова как хвастливое желание показать свой ум, и в ответ он получит новую пренебрежительную улыбку.
