— Почему одна? — Незнакомец говорил уже спокойно. — Их сорок три. — Он прибавил какое-то слово, видимо на своем языке, с глубокой, очевидной ненавистью.
— Их было сорок три, — ответил Муратов, догадавшийся уже, о чем говорит странный незнакомец. — Но сорок два погибли. Она одна осталась в живых.
— Вы уверены?
— Совершенно уверены. Это так! У вас нет причин беспокоиться.
— Вы знаете, что они хотели сделать с вами?
— Конечно, знаем. Но нам никто не может причинить зла. Скажите лучше, откуда вы прилетели? Сколько вас?
— Нас четверо. Мы прилетели с нашей родины.
— Где она находится?
— Там! — незнакомец показал на небо.
— Сколько времени вы летели? По вашему счету лет.
— Не понял.
— Долго вы летели?
— Очень долго. Мы думали, что никогда не достигнем цели.
— Кто из вас старший? Кто управлял кораблем?
— Старший Вего. А кораблем никто не управлял. Мы не умеем этого делать.
— Что?!
Муратов повернулся к Стоуну и вкратце передал ему содержание разговора.
— Я ничего не понимаю, — закончил он.
— Да, трудно понять. На космонавтов они, во всяком случае, совсем не похожи. Загадка.
Серебристый смех Гианэи прервал его слова.
— Они, — Гианэя пренебрежительно, через плечо, указала на пришельцев,— украли корабль. И полетели на нем, сами не зная куда. Удивительно, что они остались живы!
— Из его слов получается не совсем так, — ответил Метьюз. — Видимо, у них была цель. Но как удалось им достигнуть Земли, не умея управлять кораблем?
— Потому, что осталась прежняя программа полета. Этот корабль должен был лететь за нами.
— Ну вот и все ясно, — сказал Стоун, выслушав перевод. — Звездолетом управлял электронный мозг. И возле Земли он ожидал указаний, которых не последовало. Удивительный и беспримерный случай! С их стороны это безумная смелость — пуститься в такой полет.
Муратов снова обратился к «космонавту».
— Вы слышали, что сказала эта девушка? — спросил он.
— Слышал.
— Вы действительно взяли чужой корабль?
— Теперь он наш.
Гианэя повернулась к пришельцу. Она немного наклонилась к нему и что-то спросила на своем языке.
Круглые глаза блеснули свирепой радостью. Пришелец произнес длинную фразу.
Гианэя страшно побледнела.
Несколько секунд она смотрела в лицо Мериго широко открытыми глазами. Потом со стоном закрыла их и внезапно без чувств упала к ногам Метьюза, не успевшего подхватить ее.
10
Казалось, не было больше ни одной загадки. Все стало ясным.
Инженеры Земли легко разобрались в конструкции звездолета и его двигателей, работавших на принципе взаимодействия гравитонных и антигравитонных полей. Техника Земли уже подходила к решению подобной задачи, и для «открытий» оказалось мало материала.
Это никого не удивило. Судя по оборудованию звездолета, развитие техники на родине Гианэи находилось примерно на том же уровне, что и техника Земли.
Путь, проделанный кораблем, заключенный в программе электронного мозга, расшифровали даже без помощи Гианэи. И на звездных картах пометили звезду — солнце планеты, откуда прилетели четверо.
Они были в пути почти семь лет по земному времени. Скорость была велика, и на родине «звездоплавателей» прошло в несколько раз большее время.
Не составляло никакой трудности отправить четверых обратно. В программу легко было внести приказ совершить посадку.
Но ученые Земли решили иначе. Они не хотели упускать счастливого случая.
Четверым сообщили, что они могут вернуться. И прибавили, что они полетят не одни, что с ними отправятся люди Земли. Путь покажется гораздо короче, не придется больше мучиться семь лет. Анабиозные ванны были в полной исправности. Семь лет пролетят, как один месяц.
Законы относительности были недоступны пониманию Мериго и его спутников. И они не поверили, что, вернувшись, не застанут тех, кого оставили. Но лететь обратно на родину согласились с радостью.
— Мы были уверены, что навсегда останемся здесь, — сказал Мериго, единственный из четверых, с кем можно было свободно разговаривать.
Трое других могли с трудом произносить всего несколько испанских фраз. Правда, и с ними могли говорить те, кто владел языком Гианэи.
— Вы говорите, что мы не увидим больше своих родных, — прибавил Мериго. — Мы уже свыклись с этой мыслью. И простились с ними навсегда, когда покидали родину.
Величие самоотверженного подвига четверых восхищало землян. Оно только подчеркивалось тем, что сами четверо не сознавали, что совершили. И хотя их поступок был совершенно не нужен, люди готовы были на все, чтобы отблагодарить четверых за их доброе намерение.
Присутствие на Земле Гианэи доказало Мериго и его друзьям, что они прилетели именно туда, куда стремились. Но поверить этому было все же очень трудно. Слишком не похожа была эта планета на то, что они ожидали увидеть.
Тогда, на корабле, они скоро поняли, что первое впечатление обмануло их, что люди, находившиеся возле корабля, не «ненавистные», а только похожие на них. И, поняв это, они вышли из корабля.
И все, что их окружало, самый прием, который им оказали, внимание к ним быстро убедили их, что они среди друзей, не менее могущественных, чем «ненавистные», даже более могущественных.
Инстинкт не обманул — это были братья.
Четверо освоились удивительно быстро.
Мериго и его товарищи родились под властью «ненавистных».
Они с детства прошли школу «ненавистных», которым не нужны были «дикие» и необразованные слуги и рабочие.
Между Мериго и его предками, не знавшими еще нашествия пришельцев из космоса, была уже огромная разница в развитии.
Это стало вполне ясно, когда Мериго рассказал обо всем, что произошло на его родине.
Его рассказ слушали с исключительным вниманием, но и с ужасом. Свирепая колонизация мирного острова, грубый захват чужой земли, жестокость поработителей — все это напоминало о худших временах эпохи колониализма на Земле.
И кто осуществлял насилие? Люди, владевшие высочайшей техникой, существа, свободно перелетавшие в одной планеты на другую!
Это казалось немыслимым, невозможным, но это было фактом!
— Здесь что-то не то! — сказала все та же Марлен Фрезер. — Ни Гианэя, ни Мериго не знают всех причин. Насилие одного человечества над другим абсолютно невозможно на том уровне, на котором стоит человечество Гианэи. Это исключено. Видимо, здесь проявилась злая воля сравнительно небольшой группы. Не следует делать поспешных выводов и судить обо всем народе Гианэи по поведению такой небольшой группы, оторванной от своего человечества. Мне кажется, Первенцев прав: мы столкнулись с высокоразумными существами, стоящими на тех же позициях, на которых стояли американские капиталисты в середине двадцатого века, готовившие гибель человечества в термоядерной войне. Моральный уровень один и тот же. В данном случае это были конквистадоры, не более, направившиеся на поиски новых планет и ожесточившиеся в разлуке с родиной. А может быть, у этих людей с самого начала не было уже ничего общего с их народом в целом. Это могли быть люди, изгнанные со своей планеты. Но даже среди них, что мы видим на примере Рийагейи, появились уже прогрессивные веяния.
