— Здесь все напоминает мне планету, на которой я родилась и выросла,
— сказала Гианэя. — Мы жили в очень похожем домике, правда, у подножия холма, а не горы. Но все же здесь совсем, как там. Только… теперь я одна.
— Ты могла заметить, что у нас все человечество — единая семья. Ты член этой семьи.
— Да, я знаю, — сказала Гианэя. — Я давно это поняла. — Она посмотрела на Марину ясными глазами, в них не было слез. — И все же я одна. У меня нет семьи.
— Она будет!
— Мне не хватает уверенности в этом. Скажи мне, — неожиданно спросила Гианэя, — меня держат под гипнозом?
— Почему ты так думаешь? Конечно, нет!
— Ты в этом уверена?
— Совершенно. Гипслис сказал бы мне.
— А Вийайа?
— Зачем бы он стал делать это?
— Потому что он очень хороший человек. Я убедилась, что это так, после его беседы со мной. Ты была права. — Она помолчала. — Меня удивляет, что я совсем спокойно думаю о гибели моих родных, даже матери и Лийайи…
— Кто это — Лийайа?
— Моя сестра. Когда я улетала на Землю, она была еще девочкой. Самой младшей во всей нашей колонии. Я ее очень любила. Если бы она была здесь, со мной…
Марина по-прежнему не видела слез в глазах Гианэи. И она невольно подумала, что, может быть, Вийайа действительно внушил Гианэе спокойствие при воспоминаниях. Если так, он поступил хорошо. То, что, не будучи медиком, Вийайа мог обладать способностью гипноза такой силы, не казалось ей странным. От столь могучего интеллекта можно было всего ожидать.
— А отца ты не жалеешь?
— Он поступил со мной очень жестоко, — ответила Гианэя. — Я вообще не жалею никого из мужчин. Они получили то, что заслужили. Нельзя безнаказанно мучить других.
Эти слова почти убедили Марину в том, что Гианэя правильно угадала причину своего спокойствия. Невозможно так изменить свои взгляды за столь короткий срок естественным путем.
«Но ей не надо этого знать», — подумала Марина.
— Мне кажется, — сказала она, — что никакое внушение здесь ни при чем. Ты многое пережила, можно сказать, прошла через смерть. Это отдалило от тебя горе. А твои взгляды на возмездие, поразившее твоих соотечественников — это результат бесед с Рийагейей, его влияние.
Гианэя с сомнением покачала головой.
— Я так не думала, когда узнала обо всем от Мериго. А горе от гибели родных было очень сильно. Спроси Виктора, он знает. Ну, все равно! — сказала она. — Пусть так. Я спокойна и рада этому спокойствию, что бы ни было причиной. Ведь ничего нельзя изменить.
Они в молчании закончили ужин и прошли в сад. Гианэя опустилась на скамью под вишневым деревом. Она всегда любила эту скамью. Марина села рядом.
— Одно мне тяжело, — сказала Гианэя. — Сознание, что моя мать и Лийайа зарыты в земле.
— Прости, я не понимаю.
— Зарыты в земле, — повторила Гианэя. — Их закопали.
— Но…
— Так оставлять нельзя! Их надо сжечь. Нельзя, — с силой сказала она,
— чтобы человек после смерти где-то существовал.
— Об этом, по-моему, не спрашивали у Мериго. Но, может быть, они сожгли…
— Нет. У них закапывают умерших.
— Мы попросим тех, кто полетит на эту планету, вырыть тела и сжечь их. Они это сделают. Но вряд ли что-нибудь осталось за это время.
— Все равно. Очень прошу, не забудь сказать им.
— Ты можешь сама это сделать.
— Хорошо, я сама.
Разговор прекратился. Через несколько минут Гианэя сказала, что хочет спать.
В последующие дни они много гуляли и даже, по инициативе Гианэи, попытались совершить восхождение на Фудзияму. Говорили обо всем, но ни разу о прошлом. Казалось, что Гианэю больше всего интересует, где и когда она сможет учиться и получить специальность.
— Я хотела бы стать медиком, — сказала она однажды.
К неудовольствию Марины, которое она, однако, ничем не показывала, Гианэя не вспоминала о Викторе, словно забыв о его существовании.
Так прошла почти неделя.
А потом, совершенно неожиданно, Гианэя сказала:
— Меня удивляет, что твой брат, который, по твоим словам, хотел меня видеть, забыл о нас.
— Он ждет, когда ты его позовешь.
— А разве, — удивленно спросила Гианэя, — я могу это сделать?
— А почему нет? Ты же позвала его в тот вечер.
— Это было другое. Я думала, что умру тогда. Это другое. А сейчас я умирать не собираюсь.
Марина рассмеялась.
— Ты глупая, — сказала она весело. — Но если ты считаешь, что женщина не может позвать мужчину, то позову его я.
— А разве ты можешь?.. — Гианэя вдруг улыбнулась. — Я все время забываю, что на Земле другие понятия.
— А у вас, — спросила Марина, — сестра не может позвать к себе брата?
— Нет. Женщина не может звать мужчину, кто бы, он ей ни был, отец, брат, все равно.
— Совсем недавно ты позвала Вийайю.
— Я звала его не в гости, звала, как позвала бы врача. Это другое дело.
— Мне кажется странным все это.
— Мне тоже. Теперь странно. Я очень изменилась, живя у вас. Меня не узнали бы теперь.
— Вернее, не поняли бы.
— Я сама позову Виктора.
— Ну и прекрасно. Иди к радиофону!
— А он не удивится?
— Обрадуется!
И все же Гианэя долго колебалась, прежде чем вызвать Виктора к аппарату. А решившись, говорила с ним так сухо, что Марина, когда Гианэя была в саду, вызвала брата еще раз и кратко объяснила причину этой сухости.
— Она так изменилась, что я только диву даюсь, — сказала Марина. — Совершенно другой человек. И это, в сущности, за несколько дней.
— Да, — задумчиво сказал Виктор. — Странно!
— Она сама удивляется, что спокойно вспоминает своих погибших родных, и подозревает внушение со стороны Вийайи. Ты его не увидишь, перед тем как лететь к нам?
— Вы обе превратились в отшельниц. Вся Земля знает, что Вийайи нет на планете.
— А где же он?
— На Луне. Гийанейцы решили осмотреть место, где находилась база, а заодно ознакомиться с лунными поселениями.
— Они полетели на своем корабле?
— Нет, на рейсовом. И знаешь кто их сопровождает? Сергей! Этот хитрец умудрился выучить язык, да так, что не нуждается в переводчике. И никому ни слова!
— Узнаю его! Когда тебя ждать?
— Сегодня. Во второй половине дня.
