Стук прекратился. Потом он раздался снова, и опять в другом месте.
В этом непонятном стуке была какая-то система. Звуки были различной силы.
Тук… Тук… И, гораздо короче, отрывистое — тук. Пауза. Тук… Тук, тук. Снова пауза. Тук… Более длительная пауза и снова: Тук… Тук, тук…
— Точно телеграфный ключ, — сказал Мельников.
Второв вздрогнул от пришедшей в голову мысли.
— Может быть, это корабль с Земли, — нерешительно сказал он.
Мельников огляделся. Тщетно! Ничего не было, чем можно было бы постучать в стену. Да и зачем стучать? Если это человек, то он находится в безвоздушном пространстве, а в нём нет звуков.
— Стены! — отрывисто приказал он.
Второв попытался сосредоточиться. Ничего не получалось. Его мысли всё ещё туманила пелена сна. Ему мучительно захотелось, чтобы голова стала хоть на мгновение ясной…
И снова, с потрясающей отчётливостью, проявилась бездонная пропасть, отделяющая науку Фаэтона от науки Земли. Это уже выходило за рамки мыслимой техники… Струя чистого кислорода вошла в лёгкие. Незнакомый запах, чуть-чуть напоминавший запах нашатыря, появился и сразу исчез. Мысли прояснились, как по волшебству. Ни малейшего следа полубессознательного состояния. Они «воскресли»!
Второв растерянно посмотрел на Мельникова. Он был ошеломлён. Его желание было исполнено мгновенно и точно.
— Стены, — повторил Борис Николаевич.
Так же, как Второв, он почувствовал неожиданное пробуждение, но не обратил на это никакого внимания. Его целиком поглотило нетерпение. Видеть! Как можно скорей видеть, что происходит снаружи!
Стук опять прекратился.
И вдруг раздался совсем рядом. Тук… Тук, тук…
Кто-то стучал металлическим предметом в стенку отсека, где они находились.
Тук… Тук, тук… Удары были резки, отрывисты и повторялись в одной и той же последовательности.
Сомнения рассеялись! Там, за стенкой, совсем близко был человек!
— Стены, Геннадий!
Казалось, Второв не слышал. Он напряжённо прислушивался, что-то шепча побледневшими губами.
— Где… вы… Где… вы. Где вы… Вот, что они стучат! Это азбука Морзе. Где вы?..
Мельников ударил по стенке кулаком. Стук снаружи сразу прервался. Потом с лихорадочной быстротой застучал снова.
— «Вы… живы?.. — переводил Второв. — Отвечайте!»
— Стены, Геннадий! — молящим голосом в четвёртый раз повторил Мельников.
И сразу исчезла из глаз жёлто-серая стена. Распахнулся простор звёздного мира, и в метре от себя они увидели человека в пустолазном костюме, чем-то ярко освещённого. Сквозь прозрачный шлем на них смотрел Александр Князев.
— Саша!
Второв кинулся, точно собираясь обнять друга.
— Он нас не видит, — сказал Мельников. Ты забыл, что стенки этого корабля прозрачны односторонне.
И действительно, молодой механик ничем не выразил радости. Он смотрел как будто на них, продолжая выстукивать всё тот же вопрос: «Вы живы? Отвечайте!»
Не корабль с Земли, специально посланный за ними, а именно «СССР-КС3» пришёл им на помощь. Как это случилось? Откуда он взялся?..
Мельников и Второв одновременно повернули головы в ту сторону, откуда лился яркий свет прожектора.
Совсем близко, будто прижавшись к наружной трубе кольцевого корабля, перед ними темнел, закрывая звёзды, исполинский корпус родного звездолёта. Сквозь окна освещённой обсерватории были видны головы нескольких человек, очевидно следивших за Князевым.
И бурное волнение, овладевшее обоими пленниками фаэтонцев, сменилось спокойной радостью, — кончились все мучения!
«Корабль фаэтонцев теперь спасён!» — подумал Мельников.
— Отвечай! — сказал он Второву своим обычным невозмутимым тоном. — Отвечай ему. А то он перейдёт на другое место.
Отвечать! Князев совсем близко, между ним и стенкой корабля несколько сантиметров, но это сантиметры пустоты. Хоть из пушки стреляй, он ничего не услышит.
— Разве ты не видишь, — сказал Мельников, словно угадав мысли Второва, — что Саша держит руку на стенке. Он почувствует звук. Этого вполне достаточно.
— Чем же стучать?
Мельников достал пистолет:
— Стучи этим.
Второв хорошо знал азбуку Морзе.
— Мы живы, — отстучал он. При первом же ударе они увидели, как Князев вздрогнул, он «слышал». — Мы живы и здоровы. Видим тебя. Спасибо, дорогие друзья.
Князев слегка повернул голову. Его губы шевелились, он говорил со звездолётом.
— Можно ли войти к вам? — дробный стук выдавал волнение молодого звездоплавателя.
Мельников задумался.
Дверь центрального шара можно открыть снаружи. Но оттуда немедленно вылетит весь воздух. Возобновится ли он, когда вход закроется? Но если и не возобновится, то шар наполнится воздухом изнутри корабля, как только будет открыт проход в радиальную трубу… Как будто никакой опасности нет.
Он сам простучал Князеву: «Можно».
— Сейчас ко мне присоединятся Пайчадзе и Андреев, — последовал быстрый ответ. — Тогда мы и войдём к вам. Потерпите ещё немного. Андреев принесёт с собой воду.
Вода!
Только услышав это короткое слово, прозвучавшее тире и точками, они почувствовали внезапную и острую жажду. Сразу пересохло горло, и невыносимо долгими показались предстоящие минуты ожидания.
Почему же до этого они не чувствовали жажду так мучительно?..
Вода! Чудесный напиток, данный людям матерью-природой! Самый лучший и самый вкусный напиток в мире!.. Скорее…
Они видели, как появился в тёмном теле звездолёта освещённый прямоугольник двери выходной камеры. В луче прожектора вылетели две фигуры и стали быстро приближаться. Зеленоватая струйка газа отмечала их путь. Для передвижения в пустом пространстве звездоплаватели пользовались силой отдачи газовых «пистолетов».
Первый раз в жизни Второв наблюдал эту фантастическую картину. Оба звездолёта продолжали мчаться вперёд с трудновообразимой скоростью. Между ними, ничем не связанные, свободно передвигались, не отставая, три человека в огромных и неуклюжих костюмах.
Второв хорошо знал железный закон инерции. Он мог бы сам с исчерпывающей полнотой разъяснить любому, как это происходит и почему люди, оторвавшиеся от своего корабля, продолжают двигаться с ним вместе.
Но знать это совсем не то, что видеть своими глазами, как в реальной действительности проявляет себя хорошо известный физический принцип. Ведь он никогда не наблюдается на Земле в таком чистом виде.
И молодой инженер, затаив дыхание, следил за движениями товарищей. Он не боялся, что они вдруг отстанут от кораблей и в одно мгновение исчезнут в пространстве. Он знал, что этого не может произойти в абсолютной пустоте. Знал, но всё-таки… немного боялся. Очень трудно отрешиться от привычных представлений.
