Покачав крыльями в знак привета, он поднял машину на триста метров. С этой высоты хорошо был виден весь остров, имевший форму почти правильного треугольника.
Ветер по-прежнему гнал мрачные тучи, всюду виднелись чёрные стены ливней, блестели молнии. С корабля по радио сообщали, что грозовые фронты не угрожают, но отсюда казалось, что они со всех сторон стремятся к острову.
Самолёт летел вдоль побережья. Слева расстилался покрытый белыми гребнями пены безграничный океан, справа — оранжево-красный «лес», за которым снова виднелась водная равнина.
Берег всё время был одним и тем же — высокий, обрывистый, заросший коралловыми «деревьями». Часто попадались заливы, обычно очень узкие, напоминавшие щели, далеко вдававшиеся в сушу.
Скорость была слишком велика, чтобы рассмотреть мелкие подробности. Здесь был бы полезнее вертолёт, но этими удобными для разведки местности машинами экспедиция не располагала, — слишком опасна встреча вертолёта с грозовым фронтом. Сравнительная неповоротливость, тихоходность, длинные лопасти подъёмных винтов — всё это могло привести к катастрофе. Быстрый, манёвренный, не имеющий воздушного винта реактивный самолёт был в условиях Венеры наиболее безопасен.
Долетев до южной оконечности острова, Мельников повернул на северо-запад, продолжая следовать за всеми извилинами берега.
Прозрачный пластмассовый кожух не мешал киносъёмке, и Второв заполнял одну плёнку за другой. Ветер теперь дул навстречу, и о его силе можно было судить по тому, как упала скорость мощной машины.
Внизу сплошной белой полосой тянулись буруны. Гонимые ветром волны бешено налетали на береговой обрыв и рассыпались алмазной пылью. Грохот прибоя, вероятно очень сильный, за рёвом мотора слышен не был.
Вскоре снова пришлось поворачивать, на этот раз на северо-восток. Местность не изменялась, и ничего нового не попадалось на их пути. Всюду была одна и та же картина.
Самолёт облетел остров кругом за пятнадцать минут, несколько раз пересёк его с севера на юг, с востока на запад и обратно, но ничего, хотя бы отдалённо похожего на искусственное сооружение, они так и не увидели.
Коралловое образование среди океана было совершенно пустынно и явно необитаемо. Если на Венере и есть сознательная жизнь, то её следовало искать не здесь.
Мельников собрался повернуть «домой», когда Топорков передал, что барометр резко идёт вверх и, по-видимому, приближается мощная гроза.
— Ионизация стремительно возрастает, — передавали с корабля, — её сила значительно больше чем обычно. Будьте крайне осторожны.
Мельников осмотрел горизонт. Действительно, с северо-запада приближалась широкая чёрная полоса. Быстро вырастая, она, казалось, стремительно надвигалась на остров, сверкая частыми молниями.
Медлить нельзя. Ещё пять, шесть минут — и гроза накроет остров. О посадке не приходилось и думать. Это значило погубить самолёт. Ливень начнётся раньше чем они успеют укрыться в ангаре.
Мельников переключил мотор на полную мощность. Легкокрылая птица быстрее звука помчалась на юг, одновременно поднимаясь выше, к облакам. Если не удастся проскочить перед грозой, то оставался ещё путь вверх — над ней.
Чёрная полоса быстро приближалась к самолёту, но Мельников уже видел далеко впереди её конец. Входить в облака и вести машину слепым полётом ему не хотелось, и он повернул немного к востоку, уходя от грозы и выигрывая этим время.
Им удалось проскочить буквально в последнюю секунду.
Зловещая водяная стена промчалась у самого хвоста машины. Как всегда на Венере, грозовой фронт имел резкие, словно обрезанные границы. Если бы не ветер, можно было бы находиться в нескольких шагах от потока, льющегося с неба, и остаться сухим.
Убедившись, что опасность миновала, Мельников снизил скорость и повернул на запад.
Остров давно скрылся с глаз. Они были одни среди просторов чужой планеты, на маленьком хрупком аппарате, с которым дикая мощь стихий могла бы справиться в одно мгновение. Радиосвязь со звездолётом прервалась, как только остров закрыла стена ливня.
Острое чувство одиночества охватило Второва.
Всё кончено!..
Никогда больше они не увидят острова и корабля. Один из грозовых фронтов, видневшихся всюду, куда бы он ни посмотрел, налетит на них, волны океана сомкнутся над сломанным самолётом — и никто не узнает, где нашли они оба свою могилу…
Он инстинктивно потянулся вперёд, к Мельникову. Борис Николаевич — это всё, что ему осталось от многомиллионного населения Земли…
Одни!.. Никто не придёт на помощь!
Широкая спина пилота была неподвижна. Руки в перчатках уверенно держали штурвал. Мельников повернул голову, всматриваясь в горизонт, и Второв увидел сквозь стекло шлема невозмутимо спокойные черты лица, на котором не было и тени тревоги.
И Второв почувствовал, как к лицу хлынула горячая волна крови. Ему стало мучительно стыдно за свои малодушные мысли. Какой же он звездоплаватель, если первое же трудное положение вывело его из равновесия? Гроза пройдёт над островом, радиосвязь восстановится, и они, даже если отлетят очень далеко, по радиомаяку найдут дорогу обратно.
Пролетев пять минут к западу, Мельников повернул обратно. Он не хотел слишком удаляться от острова.
Весь северный горизонт закрывал ливень. С юга угрожающе близко надвинулся другой грозовой фронт.
Самолёт поднялся выше. Если оба фронта сомкнутся, будет некуда деваться, кроме как вверх.
Они летали уже свыше сорока минут. Сколько времени будет продолжаться ливень над островом? Ещё двадцать минут, а может быть, целый час?.. Мельников вспомнил тысячекилометровую тучу, которую они встретили на Венере восемь лет тому назад. Кто знает, может быть, эта ещё больше.
Оба грозовых фронта шли рядом на расстоянии четверти километра друг от друга, и в этом узком коридоре, на самой малой скорости, летал с востока на запад и с запада на восток самолёт с двумя людьми.
Прошло ещё пятнадцать минут.
Казалось, что северный горизонт никогда не прояснится. На западе туча по-прежнему исчезала за океаном, и её конца не было видно.
— Вот действительно не повезло! — сказал Мельников. — Сколько дней ливни были непродолжительны, а именно сейчас налетела такая громадина. Похоже, что нам с вами, Геннадий Андреевич, придётся спасаться в облаках.
Второв ничего не ответил.
«Коридор» становился всё более узким. Тучи сближались. Вот-вот они сомкнутся и на самолёт обрушатся неистовые потоки воды. Больше нельзя было медлить.
