– Если уж договаривать до конца, милейший Мар-Кифай, со
столь милой вашему сердцу циничной прямотой, – едва сдерживаясь, чтобы
говорить спокойно, ответил Сварог, – то самозванец сам по себе был вам не
очень-то интересен и опасен, его самозванное бытие не очень-то беспокоило вас.
Вас беспокоило Око, которое во что бы то ни стало должно оказаться у вашей
команды. И, похоже, сейчас вы уверены, что добились своего. Что заполучили-таки
Око.
И Сварог выразительно похлопал себя по груди.
– С циничной прямотой я скажу вам: ошибаетесь,
любезнейший Сварог, – Мар-Кифай грустно покривил губы. – Будь мы
заинтересованы в одном лишь Оке, мы бы не разговаривали сейчас с вами в этом
чудесном замке, а Око было бы уже у нас. Ведь вы, простите за откровенность,
вашу спутницу по имени Щепка ни в чем таком не подозревали?
– Ну, ну, господин верх-советник, – усмехнулся
Сварог, – вы уж совсем меня за провинциала держите. Спутницу Щепку,
конечно, не подозревал, врать не буду, но наготове был постоянно. Что называется,
по привычке и на всякий случай, и застать меня врасплох – дело не самое легкое,
смею вас уверить.
– Да прекратите вы, в самом-то деле, –
Щепка-Визари стукнула вилкой по тарелке. – Мы не азартные игроки в
политические кости и не авантюристы… Конечно, каждый из нас преследует и свои
личные цели, неразумно было бы это отрицать. Но наши маленькие цели увязаны,
как снопы веревкой, одной великой Целью. И я хотела бы, чтобы и ты, атаман,
увидел свою личную цель в неразрывной связи с нашей великой Целью, стал бы
нашим союзником. Нам необходимы сильные союзники не меньше, чем необходимо Око,
здесь нечего и незачем скрывать. Поэтому мы решили играть с тобой в открытую…
– Но не сразу решили, позволю заметить, – перебил
Сварог. – Сперва, похоже, вы хотели разыграть мою карту втемную. Сдается,
вас одолевали серьезные сомнения, а смогу ли я пригодиться великой гарандской
революции.
– Понимаю вашу иронию, – дипломатично сказал
Мар-Кифай, – но напомню вам, что вы – чужой. Вы прибыли сюда, если это
правда, не просто из другой страны – из другого мира. Наша же наука не отрицает
такой возможности, я бы с удовольствием расспросил вас о других вселенных, о
том, как вам удалось проникнуть к нам, о вашем родном мире, но… Но это все
потом. Сейчас, извините за прямоту, вы нужны нам для более важных дел. Более
важных для этого мира. Да, мы использовали вас. Потому что не могли рисковать.
Вы, повторюсь, чужой. Кто мог заранее предугадать, какая логика движет вашими
поступками, какой морали вы привыкли следовать, каково ваше отношение к
королевской власти – тем более, что, по слухам, вы у себя на родине отнюдь не
нужники чистили… Да и просто что вы за человек, в конце-то концов…
– Ладно. Хорошо. Допустим. Мы вроде бы хотели начать с
главного, а начали с другого, – Сварог смочил горло вином. – Пора бы,
по-моему, уже перейти к основной части нашей музыкальной пьесы. Итак, что у нас
главное?
– Око, – не задумываясь, сказала
Щепка-Визари. – С его помощью мы победим. Мы предлагаем тебе стать нашим
союзником и пройти с нами остаток пути. Я достаточно узнала тебя, чтобы
открыться и позвать с нами. Но если ты не захочешь присоединяться к восстанию,
тогда скажи, на каких условиях готов уступить нам Око…
– А ежели же я наотрез откажусь уступить вам Око, то
превращусь в смертельного врага, со всеми, как говорится, вытекающими, –
Сварог насадил на серебряный двузубец кусок жареного мяса и, держа над ломтем
хлеба, поднес ко рту. – Что, интересно, вы придумали, чтобы не дать мне
выйти из замка?
– Зачем ты так… – Щепка, хоть и была великим
магом, но обиженно надулась, как девчонка, и отвернула голову.
– Я столько слышал об этом знаменитом Оке и, честно
признаюсь, не терпится взглянуть, – сказал Мар-Кифай. – Правда, я не
уверен…
– Да почему нет! Могу доставить вам такое
удовольствие. – Сварог, прожевывая мясо, сунул руку под трико и достал Око
Бога.
По стенам завораживающе заскользили полосы света, на лицах
заговорщиков играли причудливые блики. Повисла тишина, даже ветер за стенами
как будто притих.
– У одного нашего романиста я вычитала хорошее сравнение
человеческих страстей с огнем, – тихо произнесла Щепка. – «Огонь
будет твоим преданным слугой на века, если ты правильно заботишься о нем. Но
лиши его пропитания – и он умрет, зачахнув. Но накорми его вволю – и он сам
сожрет тебя»… Око – тот же огонь. Я это сейчас очень хорошо почувствовала. С
ним надо быть очень осторожным. Самозванец был ничтожеством, но в чем ему не
откажешь, так это в осторожности. Он много мог бед понаделать, но предпочитал
сидеть тихо, вдали от людей, запереться в собственном уютном мирке и не
высовываться. Я думаю, оттого, что тоже чувствовал излучаемую Оком мощь и
опасался ее…
Сварог спрятал Око, и наваждение развеялось.
– Не спешите с решением, атаман, – твердо сказал
Мар-Кифай. – Выслушайте нас. А то, чего доброго, вы полагаете, что вам
предлагают авантюру или вербуют поучаствовать в резне… Я ничего не могу сказать
о возможностях Ока и полностью доверяю в этих тонких вопросах госпоже Визари…
однако я неплохо разбираюсь в политической ситуации, а ситуация эта как нельзя более
благоприятна для переворота. Да, да, – верх-советник взглянул на
нахмурившуюся Визари, – эту часть замысла я предпочитаю называть своим
именем: переворот. Хотя мы и замыслили самый мирный переворот в истории
Гаранда, – Мар-Кифай улыбнулся Сварогу. – В императорский дворец под
покровом ночи не ворвутся молодые горячие офицеры с кинжалами под плащами.
Никто не выведет народ на площади и, вооружив камнями, не поведет громить
кварталы знати. Не будет костров на площадях, восставших воинских частей и бомбометаний
с аэропилов. Увы, как показывает та же история, власть, захваченная подобным
образом, недолговечна…
По поводу последнего утверждения Сварог мог бы поспорить с
уважаемым верх-советником, но момент для этого сейчас сложился крайне
неподходящий. Потом как-нибудь покалякают, за рюмкой коньяка из императорских
подвалов.
– Мы просто подберем власть, от которой откажутся
нынешние вершители судеб, потому что сами не смогут править по-старому. А
по-другому они не умеют. – Мар-Кифай выбрал из груды яблок на столе самое
красное. – Поверьте, во мне нет ни капли идеализма. План построен на
точном расчете и безусловном понимании ситуации. Император – ничто. Наш
император больше похож на Гру-Охоша, персонажа синематографических комедий, на
большого ребенка с недетскими пороками, чем на верховного правителя великой
Короны. Он подписывает, не читая, все законы, вносимые Верх-советом. Так что
реальная власть сосредоточена в руках Верх-совета, а наибольшим влиянием, что
нисколько не удивительно, пользуется глава Каскада.
Мар-Кифай взял короткий столовый нож, насадил яблоко на
острие.
– Сперва потребуется впечатляющая демонстрация нашей
силы. Для этого и необходимо Око. Как я уже говорил, при тотальном запрете
магии, тем не менее, маги состоят на службе в Каскаде и даже при верховной
власти. Увы, среди них есть сильные фигуры. Поэтому демонстрация должна быть
по-настоящему впечатляющая, оглушительная. Чтобы верх-советники враз ощутили
собственную уязвимость и беззащитность, уверовали бы, что Каскад их не сможет
уберечь. Вот тогда они точно согласятся на наше предложение. Тем более, что
ничего ужасного от них не попросят. Это очень важно – начать с малого, с того,
в чем не углядеть ни малейшего посягательства на власть. А просьба будет
сводиться к одному-единственному пункту – объявить магию официально
существующей… ну, не знаю, силой, партией… профессией, в конце концов!
Легальным видом деятельности! И все, и больше ничего. Согласятся. Мне ли не
знать тех, в чьих руках находятся рычаги управления Короной.
