— Он мой кузен, сэр, к сожалению.
— А он о вас очень хорошо отзывался.
— Гм… Превосходно.
Вокруг было множество прекрасных картин и статуй. Однако время близилось к часу ночи, и Донал чувствовал сильную усталость. Хикс провел его к винтовой лестнице и жестом предложил пройти первым.
Стоило Доналу вступить на неё, как лестница ожила и пронесла его до площадки следующего этажа. Там он дождался Хикса.
— Сюда, сэр.
— Нам следует говорить тише?
— Сэр? А, нет… Здесь больше никого нет. Это крыло здания пустое.
— А, конечно.
Хикс первым вошел в комнату и оставил дверь открытой. Донал проследовал за ним.
Кровать была огромная, с мягкими подушками и золотым корпусом, над которым едва заметно колыхался светло-голубой полог, хотя в помещении не ощущалось никакого сквозняка.
— Ванная комната — вон там. — Хикс сделал жест в сторону двери, располагавшейся в глубине комнаты. — Вы ужинали? Может быть, хотите выпить?
Донал кивнул на шкафчик.
— Бар с напитками?
— Совершенно верно, сэр. А если заглянете в шкаф, то найдете там одежду, специально приготовленную для вас.
— Постараюсь привыкнуть к такой роскоши.
— Превосходно, сэр.
— Кстати, что это значит?
— Простите, сэр?
— Что значит — «превосходно, сэр»? Значит ли это, что вам понравилось мое замечание? Или что вам приятно общаться со мной?
— Гм… Я не совсем вас понимаю, сэр.
— Не беспокойтесь, Хикс. Извините меня.
— Сэр, вам нет нужды извиняться.
— Тем не менее извините. И я очень вам благодарен за то, что приютили меня на ночь. — Донал взглянул на часы. — Ну что ж, кажется, все. Не хочу вас больше задерживать и отнимать у вас драгоценное время сна.
— Сэр.
Хикс заученно поклонился и попятился из комнаты, закрыв за собой дверь. Раздался щелчок, потом второй: запирался дополнительный замок.
Я в ловушке.
Но Донал прибыл туда, где его ждали, и он очень устал. Он огляделся по сторонам в поисках выключателей, однако не нашел ничего похожего.
Проклятие! Как они тут управляются со светом?
Интересно, так всегда бывает, когда приезжаешь в чужую страну?
Крошечные огоньки мерцали в лампе рядом с кроватью, но в лампе не было ничего, чем можно было бы регулировать свет. Подумав мгновение, Донал решил действовать наугад и щелкнул пальцами, хотя жест этот ему самому показался идиотским.
В то же мгновение весь свет в комнате погас.
Донал разделся, лег в постель и мгновенно погрузился в…
Ты чувствуешь?..
Да, они повсюду.
…сон.
* * *
От духов-наблюдателей, паривших над пациентами, раздавались самые разные звуки, от чирикания до тяжелых стонов. Харальд держал спящую Сушану за руку. Через трубку ей в вену вливалось наркотическое вещество, чтобы успокоить нестерпимую боль, пока тело исцелялось от ран.
Кровать была окружена световым облаком. За ней другие кровати под пологами были погружены во тьму. В них спали больные, большей частью медленно приближавшиеся к концу своего земного пути. У Харальда не было никаких иллюзий относительно состояния Сушаны.
И тут быстрым шагом по проходу между кроватями прошла Алекса, на ходу пряча в сумочку удостоверение детектива, которое ей пришлось продемонстрировать, чтобы попасть в палату. Время посещений давно закончилось, и Сушана была ей всего лишь коллегой, а не родственницей.
Но Алекса пришла не к Сушане, а к Харальду.
— В чем дело? — Харальд удивленно взглянул на Алексу, но лицо его мгновенно вновь приобрело каменное выражение. — Что-нибудь случилось?
— А именно этого ты и ждешь? — Алекса осталась стоять. У неё было немного других психологических преимуществ перед бывшим военным моряком с таким богатым опытом. — Что случится нечто плохое?
— Что ты хочешь сказать?
— Ты ждешь плохих вестей из Иллуриума, о Донале Риордане?
Харальд взглянул на неё, затем поднял руки и произнес:
— Тише… Я не знаю, о чем ты, но не забывай: ты находишься в палате для тяжелобольных, где…
— Донал Риордан ведет слежку за комиссаром Вильнаром для нас. Для Лоры. Сомневаюсь, что ты это понимаешь.
— Не понимаю.
— Кстати, ведь и Ксалия тоже ранена. Кто-то из нас вольно или невольно помогает Черному Кругу. Возможно, ты что-то от нас скрываешь, Харальд. То, что ты не сообщил Сушане. Что ты предал нас всех.
Даже находившаяся в глубокой наркотической коме Сушана громко застонала и замотала головой, затем снова затихла. На израненном лице появилось выражение глубокой печали, но глаза, как и прежде, были закрыты.
— Ты же не можешь, — Харальд вскочил на ноги, — считать меня предателем! Посмотри, что они сделали с… — Он указал на Сушану.
— Точно так же, как я не могу считать предателем Донала после всего, чем он рисковал и что перенес от нас. Кто, по-твоему, добыл нам телефонный номер Вильнара?
— Что?
— Если бы Донал не пригласил Кюшена Дзю, специалиста, с которым познакомился во время своего пребывания в больнице, куда попал благодаря действиям того же Черного Круга, то… и он же беседовал с Феораг Каррин, помнишь? Обе нити в наших расследованиях — результат работы Донала.
— Я не… — Харальд нахмурился. Он повернулся и взглянул на изуродованное лицо Сушаны. — Нет. Я не мог совершить такую ошибку.
— Может быть, тебе стоит серьезнее размышлять над своими поступками?
Харальд так сжал челюсти, что они заскрипели.
— Танатос!
— Там внизу есть часовня священного Танатоса. Возможно, тебе следует сходить туда и помолиться, Харальд? И подумать над тем, что ты делаешь?
Алекса понимала, что рискует. Она обвиняла Харальда в преступной деятельности. Если Алекса обнародует свои обвинения, и их признают обоснованными, Харальда арестуют и приговорят… а с полицейскими, оказавшимися в тюрьме, порой происходят очень странные вещи.
Наверняка он понял, что пока она ни с кем своими подозрениями не делилась.
— Харальд?
Возможно, ей следовало бы быть более откровенной с Лорой.
— Верно, — произнес вдруг Харальд, чем очень удивил Алексу. — Думаю, мне следует именно так и поступить.
— Ты?..
— Пойду в часовню помолиться.
И он почти беззвучно проскользнул мимо Алексы, оставив ее в полном замешательстве.
