Вопреки моим слабым надеждам, что в зоне не уважают героев, заключенные оживляются. Еще бы, ведь нечасто в камеру сажают настоящего полицейского. Пусть он даже не занимается отловом преступников, а кардинально наоборот. Раз ты одет в форму, то дорога в камере для тебя одна.
– Смерть ему! – вопят десятки голосов.
Тощая лысая братия кидается в атаку. Эквитей рывком встает, но тут же падает обратно на нары. На него наваливается целая куча заключенных.
Я прижимаюсь спиной к стене и пытаюсь отбиться. Сперва мне удается одновременно уложить парочку вурдалаков. Следом за ними, кажется с пробитым черепом (угораздило удариться о край скамьи), валится подсадной уткоборотень. Дальше дело складывается не наилучшим образом.
Какой-то вампир заезжает мне пяткой в живот. Хриплю и наклоняюсь как раз в момент, когда над головой пролетает остро заточенная оловянная ложка. Это смотрящий так старается. Не удивлюсь, если кровь бедняги крысоборотня – на его когтях.
Слева на меня сыплются удары коротышки-гремлина. Справа получаю хлесткий удар по уху от некроманта. На спину мне выпрыгивает один из куроборотней. Он истошно орет и пытается оторвать мне скальп.
Эквитей с трудом поднимается. Его оставили в покое: кто его знает, ведь полицейский-то – я. И это дает королю возможность слегка помочь мне в драке.
Нечеловеческим усилием правитель Преогара выдирает нары из стены. И обрушивает на головы заключенных. Раздаются утробные вопли, зеки выплевывают выбитые зубы. Некоторые разворачиваются к монарху. Тот вовсю орудует тяжелой скамьей, не позволяя преступникам приблизиться и войти в рукопашное сражение.
Сдираю "кура" со спины. Хватаю его за тонкую шею и бросаю в нападающих. Враги на несколько секунд мешкают и оглушительно матерятся – нормальному заключенному считается невероятным грехом, дотронуться до "петуха".
В ноги мне бросается кто-то невидимый. Вопреки его надеждам, не теряю равновесия. И от всей души обрушиваю ногу в никуда. Под каблуком трещат невидимые ребра. Из воздуха выплескивается кровавый каскад.
Гремлин, собиравшийся было выколоть мне глаза, поскальзывается в луже крови и грохается спиной на пол. Двое вампиров перецепляются через него и тоже падают.
Я устрашающе завываю и бросаюсь вперед. Расшвыриваю нескольких гоблинов-дистрофиков. Бью смотрящего в носяру. Дед захлебывается кровью, зажимает переломанный нос. Из его руки выпадает "заточка", которой он хотел уколоть Эквитея.
Внезапно шум драки перекрывается переливающейся трелью свистка. Дверь камеры с треском открывается и ударяется о стену. Внутрь вбегают тяжеловооруженные стражники. Прозрачными магипластиковыми щитами они прижимают нас к стенам.
– Руки за спину! Ноги расставить!
Увесистые дубинки бьют куда попало. Заключенные стонут, получая то по голове, то по заднице. Я весело смеюсь с облегчением. Впрочем, недолго.
Тяжелый дубец опускается мне на затылок. Продолжая счастливо улыбаться, закатываю глаза и валюсь на заплеванный пол. Теряю сознание с надеждой на лучшее. Надеюсь, теперь меня посадят в одиночную камеру.
– Не обманул-таки твой Вельзевулон, – довольный голос прорывается сквозь теплую перину забвения.
– Что? – я со стоном открываю глаза и морщусь от слепящего дневного света.
– Не обманул, – на припухшем от ударов лице Эквитея расплывается широкая улыбка. Такая широкая, словно Главный Речной Проспект в центре Валибура. – Нас везут к твоему начальнику.
– Замечательно, – едва шевелю распухшими и растрескавшимися губами. – Вот только пошел бы он…
Добавляю длинную тираду насчет замечательных мест, где желаю побывать Вельзевулону Петровичу.
– А потом пусть его бабка наденет кеды и побежит за ним следом в… – заканчиваю предложение красочным эпитетом.
Монарх кивает и слегка краснеет. Но, по задумчивым глазам короля понимаю – он все запоминает на будущее. Думается мне, в ближайшее время услышу подобные высказывания из его уст.
– Где мы? – поднимаюсь и замечаю, что прикован к длинной горизонтальной трубе. Ясное дело, привязан наручниками.
Мы находимся в прямоугольном кузове какой-то машины. В крыше проделаны маленькие решетчатые окошки, в них прорываются веселые солнечные лучи. Впереди ревет мощный фитильдвигатель, остро благоухает чесночным спрэдом. По всей видимости, нас перевозят в тюремном фургоне.
Магмашину частенько заносит на поворотах. Видимо, шофер очень спешит. Еще бы, если хват-генерал Чердеговский приказал доставить нас незамедлительно – так и будет. Ослушаться Вельзевулона боятся даже самые матерые преступники и герои. Этот демон высшего порядка – легендарная личность. Если начну рассказывать о его подвигах и многочисленных массовых убийствах преступных элементов, целой книги не хватит.
– Откуда ты знаешь, что нам к шефу? – пытаюсь подняться, но кандалы не пускают. Придется сидеть здесь до времени, пока нас не выпустят из машины.
– Один из тюремщиков сообщил, – отвечает монарх. – При этом он выглядел так, точно отправляет нас на каторгу.
– Так и есть, примерно, – не вдаюсь в подробности и храню молчание до тех пор, пока машина не останавливается.
Визжат тормоза, фитильфургон тормозит настолько резко, словно врезается в каменную глыбу. Эквитей ругается, а меня подбрасывает сила инерции. Ударяюсь головой о металлическую стену и некоторое время ничего не вижу. Перед глазами разливается темная бессознательность.
Хрипит проржавелая дверца. Кто-то возится с ключами, позванивают кандалы.
Нас с королем приковывают друг к другу. Рывком вытаскивают наши дрожащие тела на свет прохладного утра.
Мы находимся на широкой площади перед Управлением. Прямо перед нами высится громада центральной Башни. Ее непропорциональные стены, выгнутые на все стороны, многочисленные балкончики, окна, окошки, окнища, двери в шершавом колдетоне, все это действует удручающе. Острый шпиль верхушки пронзает редкие тучи.
Сверху на нас взирает первое дневное светило. Синие тона первоутренних лучей окутывают Управление в сказочное марево. Если быть безнадежным романтиком, можно предположить, что находишься перед мифическим замком какого-нибудь богатейшего короля. Постучишься в ворота, назовешься прекрасным принцем и будет всю жизнь купаться в роскоши, приобнимая за тонкую талию очаровательную золотоволосую принцессу.
Сказка тут же испаряется, как только дергают за кандалы. Цепь звенит, подрагивает каждое звено. Скольжу усталым взглядом по серой металлической змее кандалов и вижу, что нас приковали к средних размеров бастарку.
Бастарки – страшные животные, практически не прирученные. Они обладают некоторой каплей интеллекта и самыми простыми рефлексами. Все, что знает рядовой бастарк – пожрать, поспать и спариваться. Приманить и приставить к работе этого зверя непросто. Надо долгое время морить его голодом, а потом ненавязчиво предложить еду. Если эта глыба из серой шерсти, восьми сотен клыков, четырех пар изогнутых рогов, сетчатых глаз и здоровенных ушей на шестнадцати когтистых лапах, примет пищу из ваших рук, – считайте, что вы счастливчик. Ибо животное на всю жизнь привяжется только к вам. И больше никого не послушается. Когда вы умрете, бедный бастарк не сможет кушать вообще. Тогда он уйдет на Дальние Круги вместе с вами.
