– Да-да, – киваю и утверждаюсь в том, что затылок почти не ноет. – Меня подставили, как и в тот раз.
– Тогда тебе свезло. Получил всего лишь восемьдесят ударов резиновой палкой по заду.
– Ага, а настоящий дилер семечек счастливо демобилизировался через неделю после этого. Мне же на ближайшие полгода стало трудно ходить. К тому же многие начали считать меня наркоторговцем.
– Забудь, – улыбается старик. В камере одиноко поблескивают два его золотых зуба. – Честный человек никогда не обращает внимания на дрянную репутацию. Но в этот раз тебе может и не повезти.
– Буду надеяться на лучшее. Говорят, что все наши многочисленные и зачастую бесполезные боги никогда не дадут свершиться несправедливому правосудию.
– Это так лишь говорят, – лукаво прищуривается стеклянный глаз, окруженный коричневыми морщинами. – На самом деле все не так… Впрочем, да что я тебе говорю? Ты ведь работаешь в Управлении. Знаешь, каким образом подшиваются дела для неугодных.
Поскрипываю шейными позвонками в кивке. Лично я никогда не брал участия в подобных мероприятиях, когда на кристально-чистого оборотня вешают всевозможные преступления. И это делается, в основном, только из-за стремления перевыполнить план по раскрытым делам. Но подобная практика вовсю распространена среди других оперативников. Потому мне ли не знать, что творится за стенами ГУпНИКИСа?
– Идем? – старик предлагает мне руку и помогает подняться на ноги. – Ты ведь не собираешься отлеживаться в этих пенатах, пока дело не дойдет до Трибунала Девятнадцати?
– Ни за что! Не поможешь мне сбежать? – вдруг задаю прямой вопрос. Мне терять больше нечего. Потеря звания и репутации, разгромленный фамильный замок, подозрение в нескольких убийствах и еще нелестное клеймо государственного преступника.
– Извини, – разводит он руками. – Мне до пенсии всего шестьсот сорок лет осталось. Так что…
– Ты бы и раньше не помог, – пытаюсь достучаться до совести Горациама. – Ты всегда был излишне трусоват. Даже в разведку сначала парней посылал, а потом уже свою Ментальную Сущность.
– Такова, понимаешь, житуха. Кому-то суждено гибнуть под свистом арбалетных болтов. А кое-кому желательно дослужиться до законной пенсии.
– Трус! – гордо поднимаю голову и прохожу в отверстие в колдетоне.
Меня встречает целая толпа "поклонников". Тысяча с чем-то кадетов, одетых в полное обмундирование. У каждого в руках мерцает активированный "Каратель". Большинство солдат смотрят на меня с интересом и уважением. Это настоящая честь – убить командира. В мирных условиях, конечно. К тому же, учитывая, что командир этот слыл приличным засранцем.
Некоторые парни хмуро наблюдают за моим променадом. Это вчерашние охранники спального дома для офицеров. Они не сумели препятствовать моему проникновению в комнату Гарра. Потому, большинство из них сегодня окажется на гауптвахте или на строительных работах дачи какого-нибудь хват-полковника.
Передо мной простирается обширный плац, по обеим сторонам забитый военными. В самом его конца, прямо напротив моей камеры, возвышается виселица на колдетонной подушке. Раньше в КуСаМлОф таких новшеств не наблюдалось. Не удивлюсь, если это идея покойного Гарра. У подножия виселицы потрескивает невысокий колдовской костер. Это означает, что после повешения меня еще и сожгут. Так что плакали мои надежды на мощные шейные позвонки, мускулатуру и регенерацию.
– Салют преступнику! – командует хват-прапор Жмуть, опуская "Каратель" к земле.
Остальные служащие Курсов проделывают то же самое. Шелестят магические клинки, грозно гудит разреженный первоутренний воздух. Сотни полуторников и рапир унижающе падаю под углом сорок пять градусов к тротуару.
Подобное "унижение" должно бы вызывать у "преступников" чувство стыда. Мол, героев приветствуют поднятыми клинками, а тебе, подлецу, указывают направление пешей прогулки. То есть, катись-ка ты себе на Нижние Круги – туда тебе дорога.
Стараясь не смотреть никому в глаза и всем своим видом указывая, что имел я их в виду, медленно шагаю вдоль шеренги. Тупо пялюсь перед собой. Наблюдаю, как на меня, точно в страшном сне, наползает громада виселицы. Огонь насмешливо потрескивает у самых ног. Носки казенных сапог-полуботинок ощутимо нагреваются.
– Мне зачитать приговор? – говорит хват-подполковник Верть.
Медведоборотень возвышается на колдетонном помосте. Презрительно опустил на меня пылающий взор и старается пробурить во мне дыру своим взглядом.
– Обязательно, – отодвигаю исполнение приговора.
Краем взгляда вижу, что с другой стороны от виселицы стоит многочисленный строй молоденьких кадетов. Эквитей выглядит среди них, будто седой сорняк посреди толпы незабудок. Кажется, король прослезился. Неужели я так понравился старичку? Нет, скорее он страстно убивается о судьбе своей дочери. Бедная Харишша, даже дня не прожила в счастливом браке. Моя красавица-некромант! Даже не думал, что когда-нибудь стану называть красивую девушку "своей". Вот это дожил… Впрочем, всем свое время: когда-то женился, когда-то умрешь. Это взаимодополняющие элементы жизни, эх…
– Андреиласкасс харр Зубарев, бывший хват-майор и руководитель Департамента по по Отлову Лидеров Организованной Геройской Преступности и Отбившихся от Рядовой Общественности Героев…
На этих словах кто-то из шеренги присвистывает. По правде сказать, я пользуюсь некоторой популярностью среди тех, кто желает служить не Добру, а соблюдать Баланс между им и темной стороной. Несколько солдат стиха отдают мне честь. Это заставляет меня улыбнуться и едва не пустить слезу признательности. Но проходит миг, и я уже возвращаю себе каменно-хмурое лицо. Никто не увидит какой-либо эмоции на моей физиономии.
Хват-подполковник читает заунывный список всех моих званий и свершений. Перечисляет несколько особо важных заданий, победно завершенных Департаментом под моим руководством. Затем принимается поносить меня последними словами. Я узнаю весь перечень порицаний и злостных преступлений, совершенных мною с детства и до сего времени. Меня считают и безнравственным нарушителем дисциплины. Ах да – тот случай, когда вся наша рота ушла в самоволку на красочные пастбища борделей. Кроме того меня уличают в некоторых связях с преступниками. Напоминают, что я предположительно стал причиной нападения фриссов на Валибур. Убийство Гарра приписывают к тому "геройству".
– После поражения фриссов, – вещает Верть, проклятый мышоборотень, – Зубарев, несомненно, испугался справедливого суда. Узнав, что его делом занимается глубокоуважаемый Георгий Гаррович, он начал строить преступные планы.
Конечно-конечно, я готовил убийство самстарследа еще в те времена, как находился в мире под номером 1114/53. Что за бред он несет, эта мышиная крыса?!
– Сейчас пока не доказано, однако проверяется следующая версия, – монотонно бубнит Верть, читая с бумажки. – Чтобы не быть заподозренным в убийстве, принудительно отставной хват-майор попросил большую денежную ссуду у Главного Кредитного Инспектора Валибура, Амрулла харр Гобсекаффа, и сделать заказ в Гильдии Смертоносцев. На имя Андреиласкасса есть зарегистрированный счет в ГиСе. Также к делу добавлена расписка с указанием суммы, идентичной выставленному Гильдией счету. В ней упоминается фамилия харр Зубарева, найдена в руке сиятельного Инспектора.
