– Из обычного морячка я веревку совью в два счета...
– Верю, напарница, – серьезно сказал Мазур.
Глава 4
Похождения ревнивого мачо
Вечерняя жизнь «стекляшки», как Мазур и ожидал, оказалась не
в пример более веселой и оживленной.
Народу набилось – битком. Правда, решительно доминировали
морячки с «Ориона», составлявшие добрых три четверти клиентуры. По стеночкам
сидели все прочие – те самые непонятного происхождения субъекты (державшиеся в
присутствии «рашен сэйлор» чинно, благолепно, с чопорностью английских лордов),
яхтсмены, прочий народец разного цвета кожи, объединенный, сразу видно,
невысоким достатком.
– Вздрогнем, Николаша? – спросил один из новых
закадычнейших друзей, Виталя-механик.
– А то как же, – сказал Мазур с подобающей
экспрессией. – Чтоб хрен стоял и деньги были!
Они звонко сдвинули стакашки из толстого мутного стекла и
синхронно расправились с содержимым. Мазур передернулся внутренне – пивал на
разных континентах местную самогонку, но такого дерьма еще вкушать не
приходилось. Пожалуй, даже не на страусином помете, а на растворенной
фотопленке с гнилыми бананами. Но ничего не поделаешь, приходилось терпеть.
Загулявший нувориш, с катушек съехавший в компании неожиданно обретенных
земляков, надирался качественно и в хорошем темпе.
– А Катька где? – вопросил Мазyp уже изрядно
заплетавшимся языком, повернул голову, сфокусировал взор и одобрительно кивнул:
– Пр-равильно, пусть попрыгает. Мне все некогда, да и несолидно в моем
положении ногами трясти, а девка молодая, ей надо...
На пятачке размером не более чем в пару квадратных метров,
задевая боками и прочими частями тела друг друга и ближайшие столики,
героически топталось в ритме «медляка» несколько пар. В том числе и Анка.
Кавалер у нее был – загляденье. Усики в ниточку, лихие бакенбарды, смотрит
соколом. Судовой радист Паша, говорит, что одессит, и, может быть, не врет.
Мазур прилежно отметил, что именно этот первый парень на коробке уже третий
танец топчется с Анкой, отшив прочих претендентов. Судя по перемигиваниям и
ухмылкам (которые пьяному дубу со златой цепью не полагалось замечать, а вот
Мазур исправно фиксировал), морская братия, убедившись, что с лихим одесситом
не сладить, великодушно уступила ему все права на неожиданную добычу, что сама
шла в руки.
Из динамиков, дребезжавших и подвывавших, неслось насквозь
родное, с морозным надрывом в голосе причитала Алла Борисовна:
Без тебя, любимый мой, земля мала, как остров,
Без тебя, любимый мой, лететь с одним крылом...
Мазур давненько уже притворялся, что абсолютно не обращает
внимания на разгулявшуюся подругу, и это принесло свои плоды: убедившись, что
«ейный хахаль» не собирается ревниво надзирать за подружкой, вообще ее
игнорирует, увлеченный болтовней с моряками, Паша-Маркони изрядно осмелел,
притянул Анку к себе уже совершенно недвусмысленно, нашептывая что-то, а она,
закинув ему голые руки на шею, хохотала и прижималась беззастенчиво. Смотрелась
она по высшему классу: платье – коротенькая тряпочка из какой-то невесомой
ткани, спина голая, плечи голые, ноги открыты на всю длину, бюстгальтер
отсутствует. Ничего удивительного, что радист млеет и давно уже, сомнений нет,
прикидывает, как бы ему оформить это дело так, чтобы и новорусский болван
ничего не заметил, и красотка задержалась до утра в его казенной койке.
Нетерпением исходит, даже жалко дурака...
Мазур отвернулся от танцплощадки вообще, с пьяным упорством
в третий раз принялся рассказывать Виталику, как торгует у себя на Урале
цветными металлами – покупает за доллар, продает за два, на эти два процента и
живет. Виталик притворялся, что слушает с живейшим интересом, временами задавал
наводящие вопросы и старательно подливал Мазуру в стакан. Ну да, с четверть
часика назад Виталик с радистом о чем-то душевно потолковали в дальнем углу –
явно разработали диспозицию. Десять против одного, что морячки не станут
выдумывать какую-нибудь сложную интригу: проще всего затащить нувориша в гости
вместе с подругой к себе на корабль, там он быстренько свалится, добитый
ударной дозой, а радист тем временем все и провернет. Тем более что Виталик уже
пару раз намекал Мазуру: нечего, мол, делать в этом гадюшнике, лучше бы
посидеть всем вместе на кораблике, без посторонних, чтобы ни одна иностранная
морда не мешала гулеванить русским людям так, как они привыкли. Мазур
притворялся пока что, будто пропускает намеки мимо ушей, не врубается.
Все это время он пытался вычислить, есть ли среди
присутствующих «хвост». Таковому просто полагалось здесь быть. На месте
нанимателей корабля Мазур непременно отыскал бы среди экипажа подходящего
субъекта, а то и парочку, щедро бы заплатил, чтобы смотрели в оба и ушки
держали на макушке. А поскольку – теперь в этом не было никаких сомнений после
того, что узнал от пленных, – ему противостояли люди, прошедшие примерно
ту же подготовочку почти в тех же местах, они так наверняка и поступили. Это
азбука – в подобном предприятии срочно обзавестись глазами и ушами среди
экипажа. На случай непредвиденных случайностей. Они ж уже знают, что покушение
сорвалось, группа провалилась, – а может, проведали уже, что кое-кто
живехоньким попал в плен, где быстро развяжет язык. Толковый профессионал
обязан предвидеть визит в Джалу людей, которые постараются подстроить «Ориону»
какую-нибудь серьезную пакость еще в здешней гавани. Это тоже азбука ремесла –
наносить предупредительный, упреждающий удар. А значит, «Орион» под присмотром.
Наверняка.
Но ничего тут не поделаешь. Приказ есть приказ – не топить
«Ориона», а поджечь его красиво, зрелищно, можно сказать, показательно – чтобы,
ручаться можно, поднять вокруг этого шум, вставить конкурентам хороший фитиль.
Откровенно говоря, т а к о й вариант, хотя он и был сложнее, опаснее, нравился
Мазуру гораздо больше, чем мина под днищем. Психологически трудно было бы взрывать
с в о й корабль. Он, конечно, и мину установил бы, поступи такое распоряжение,
но на душе было бы потом чрезвычайно пакостно...
Притворившись, будто тупо обводит вокруг пьяным затуманенным
взором, ф и к с и р н у л прелюбодеев, все так же топтавшихся в обнимочку под
причитания примадонны. Готов радист, спекся, весь в предвкушении, не от
самогона белесого хмельной, а от нежданной удачи – не портовая шлюха
подвернулась, а весьма товарная девочка.
Обернувшись, он увидел, что Виталик успел вновь наполнить его
стакан, хотя себе не плеснул – порядок, но он уже считает Мазура рассолодевшим,
неопасным чурбаном, с которым можно и не особенно церемониться. Ядреная все же
гадость. Если бы не качественные таблеточки против опьянения, которыми Мазур
предварительно зарядился, глядишь, и лежал бы уже под столом, несмотря на
большой опыт общения с алкоголем...
Ну, коли налито... Мазур с маху выплеснул в рот очередную
порцию, вновь мысленно выругал здешних алхимиков последними словами.
Потом его явственно повело. Как сидел, так и завалился на
Виталика, от неожиданности едва не кувыркнувшегося со стула – механик,
подливая, себя тоже не забывал. Для пущей наглядности Мазур даже смел локтем со
стола почти пустую бутылку, не разбившуюся, правда. С превеликими трудами
восстановил равновесие – но кренило его из сидячего положения здорово.
