Она одним упругим рывком взмыла на ноги, подхватила рюкзак,
влезла в лямки, повесила на плечо автомат – чуточку быстрее, чем требовалось,
демонстративно подчеркивая, что она моложе и проворнее. Хмыкнув, Мазур
подхватил свои пожитки и первым направился вниз, старательно выбирая местечко,
куда поставить ногу, спускаясь по косой линии, пролегавшей под углом градусов
сорок пять к откосу. Анка двигалась следом, все еще ворча под нос что-то насчет
идиотской экзотики, сраных бабуинов и долбаных жирафов. Въедливости ради Мазур
мог бы уточнить, что им до сих пор не встретилось ни единого бабуина или
жирафа, но не видел необходимости. Пусть себе развлекается... Черт!
Не ходите, дети, в Африку гулять... Метрах в ста левее из
высокой травы поднялась огромная башка, обрамленная густой раскосмаченной
гривой, а там лев встал на ноги и неодобрительно вытаращился на Мазура, чуть
поводя толстым хвостом с черным помпоном на конце.
Они мгновенно остановились. Сняв автомат с предохранителя,
Мазур шепотом распорядился:
– По сторонам, по сторонам поглядывай, они ж стаями живут,
тут где-нибудь могут болтаться чада и домочадцы...
Лев стоял под прицелом Мазуровой «Беретты» – почти в
профиль, не отводя глаз, присмотревшись, Мазур увидел неподалеку от него кучку
свежих, небрежно обглоданных костей – нажрался только что, уже легче...
– Давай я его грохну, – напряженным шепотом предложила
Анка. – Очередь по башке – и ему хватит...
– Не дури, – ответил он так же тихо. – Что за
дурацкая привычка – палить без необходимости...
– А чего он таращится как таможенник?
– Живет он тут, – сказал Мазур.
Царь зверей издал короткое мощное рычание, идущее из самого
нутра, – словно большегрузный грузовик рокотнул на трудном подъеме. Ни
капли страха Мазур не испытывал – с двумя автоматами и прочим снаряжением
бояться было глупо, даже со стаей справились бы. Тут другое. Чуточку досадно
было от того, что эта неразумная скотина мешает пройти двум сапиенсам,
представления не имея о сложностях жизни в отдельных уголках планеты...
В общем, не походило, что зверь намерен лезть в
драку, – с нешуточным достоинством ждал, чем обернется дело. Мазур, сделав
Анке знак следовать его примеру, сдвинулся с места, аккуратными шажками,
двигаясь плавненько, несуетливо преодолев метров десять, увеличивая расстояние
меж ними и песочно-желтым созданием, пялившимся все так же недовольно, словно
новый русский, обнаруживший у себя в гостиной парочку бомжей.
Лев рыкнул. Они остановились, держа автоматы на изготовку.
Мазур зачем-то старательно сосчитал про себя до двадцати – медленно выговаривая
в уме цифры. И вновь двинулся в сторону леса. На часы он не смотрел, но этот
медленный марш черепашьим темпом продолжался не менее четверти часа,
приходилось еще то и дело оглядываться, чтобы не напороться на семейство,
которое обязательно должно болтаться где-то поблизости: несколько самок,
молодняк...
Вот наконец и чащоба, в которой львы вроде бы не имеют
обыкновения шляться и устраивать засады... Переведя дух, но не переставая
сторожко оглядываться, Мазур двинулся в прежнем направлении, на юго-запад,
почти не сверяясь с компасом. А вот на часы стал посматривать чаще, чем
следовало бы, – темнота близится...
Остановился. Приложил палец к губам. Анка понятливо замерла
рядом, глядя вверх, как и он.
Пара минут проползли, как улитки.
– Слышишь? – спросил Мазур.
Она кивнула с омрачившимся лицом:
– А ведь точно...
Примерно в той стороне, откуда они двигались, доносился
механический стрекот – на пределе слышимости, но на сей раз ни о каком
«послышалось» не могло быть и речи. На изрядном расстоянии от того места, где
они стояли, кружили вертолеты – именно во множественном числе, безусловно более
одного.
Без единого слова Мазур пошел дальше. Анка двинулась следом,
уже не ворча по поводу экзотики.
– У нас еще два флакона «антисобакина», – сказала она
нейтральным тоном.
Мазур вздохнул:
– Не в том дело...
– А в чем?
Он помолчал, но все же решился:
– Я не собак опасаюсь в первую очередь...
– А кого?
– «Черных следопытов», – сказал Мазур. – Не
доводилось слышать? Жаль. А я в Африке с ними сталкивался пару раз... Как они
идут по самому безнадежному следу – это, скажу тебе, песня. Иногда начинаешь
всерьез верить в сверхъестественные способности.
– Тьфу ты, – сказала Анка, – ты что, в мистику
веришь?
– Тут другое, – сказал Мазур, подумав. – Слишком
уж давно болтаюсь по разным экзотическим уголкам. И, честное слово, не раз
сталкивался с вещами, которые о б ы ч н о м у объяснению не поддаются. Тебе не
приходилось?
– Бог миловал. Вообще-то, врать не буду, я первый раз в...
экзотических местах. Но все равно, на дворе двадцать первый век, и верить во
всякую... Мать твою! – выругалась она и тут же саркастически
ухмыльнулась. – Это, по-твоему, тоже мистика?
– Да нет, конечно, – сказал Мазур. – Это,
просто-напросто, может оказаться похуже льва...
– Э т и? – фыркнула Анка.
– Вот именно, что эти...
Метрах в сорока от них, меж деревьями, стояло с полдюжины
крупных шимпанзе – опираясь на передние лапы, что-то лопотали и гугукали,
переглядываясь. Один обезьян, покрупнее и поосанистее – чутьем старого военного
человека Мазур опознал в нем к о м а н д и р а, коллегу, можно сказать, –
обернулся и испустил пронзительный хриплый вопль, которому позавидовал бы иной
ретивый старшина.
Меж деревьев замелькали новые «родственнички», приближались,
выстраиваясь в полукольцо, останавливались на том же расстоянии, словно четко
наметили себе дистанцию, таращились и гугукали, временами перемежая лопотанье
пронзительными вскриками.
Анка цыкнула на них, как на разлегшуюся посреди дороги
бродячую собаку. В ответ раздался хор самых что ни на есть неприязненных
воплей: у Мазура сложилось впечатление, что они прекрасно поняли смысл и
ответили соответственно.
– Не задирайся, не задирайся... – распорядился он,
глядя по сторонам.
Обезьян прибывало и собралось уже штук тридцать – а из леса
подтягивались новые и новые, фланги растягивались, походило на то, что их
собираются взять в кольцо.
– За мной, – приказал Мазур, отступая вправо, еще более
осторожно и плавно, чем перед львом.
Анка двинулась следом, вновь недовольно ворча насчет того,
что с такими тварями можно, вообще-то, и беззастенчивее...
Вожак что-то заорал, колотя кулаком по земле, – и,
словно получив очередную четкую команду (а наверняка так оно и было), вся банда
заорала вовсе уж враждебно, скаля клыки. Любая обезьяна выглядит мирно и где-то
даже умилительно, пока не оскалится по полной, – а уж тогда обнаружится набор
клыков, какому иной волкодав позавидует...
