Анка моментально примолкла – до нее стало доходить, что
существует некоторая разница меж уморительным обезьяном в зоопарке и полусотней
таковых в дикой природе, на их собственной территории...
Новый вопль – и в Мазура со спутницей полетели обломки сухих
толстых сучьев, камни, всякий хлам, валявшийся под ногами. Большая часть
метательных снарядов не долетела или пролетела мимо, но один обломок
чувствительно приложил Мазуру по колену. Рядом матернулась Анка – ее зацепило
по ребрам увесистой сухой веткой.
Вся орда стала надвигаться, вопя и скалясь, швыряя всем, что
под лапу попало. Мазур вспомнил, что таким манером обезьяны нападают даже на
леопарда. Сам никогда не видел, но знал из достоверных источников.
Несколько индивидуумов так и надвигалось с увесистыми
сучьями в лапах, не швыряя, а вращая, словно дубинки. Человеческого проворства
в обращении с орудиями нападения им, разумеется, не хватало, но все равно, это
выглядело достаточно серьезно: какая разница, умело или неуклюже тебе приложат
дрыном по хребту?
– На равнину, – распорядился Мазур, видя, как меж
деревьев мелькают все новые и новые проворные фигуры, перекрикиваясь, визжа,
скаля зубищи.
– Справа!
Мазур проворно развернулся в ту сторону. Их, точно,
окружали, твердо намереваясь взять в кольцо. Вожак, наполеон этакий, с места не
сдвинулся, торчал под тем же деревом, азартно прыгая и вопя, – но в том-то
и дело, что его вроде бы дурацкие вопли крайне напоминали военные команды.
После каждого очень уж слаженно и решительно кидались в атаку завывающие
рядовые, смыкая кольцо, швыряясь чем придется, делая угрожающие выпады...
– Не прорвемся! – крикнула Анка, пытаясь переорать
наступающую ораву.
Сучья падали в опасной близости, один зацепил Мазура по уже
ушибленной ноге. Вопящая и воняющая орда надвигалась крайне решительно,
окружение практически полное, классический «котел». Мазуру пришло в голову, что
причина тут кроется не только в защите территории или спеси местного вождя.
Вполне возможно, двуногие успели обезьянам чертовски насолить и однозначно
воспринимались как противник, с которым следует обращаться решительно...
– Видит бог, я этого не хотел... – процедил Мазур
сквозь зубы.
И шарахнул короткой очередью под ноги наступающим – тем, что
отрезали от близкой равнины. В первый момент они сбились с темпа, остановились,
рассыпались в стороны, вереща, плюясь и ожесточенно прыгая на месте. Потом,
словно поборов первое замешательство, вновь двинулись вперед – вожак орал как
резаный, бросая в атаку новые подразделения. Их уже не меньше сотни, вся кодла
сбежалась, надо полагать, – мамаши с младенцами на пузе, здоровенные
самцы, визгливый молодняк...
Ничего тут не поделаешь, миром, увы, не разойдешься… Подняв
автомат повыше, Мазур застрочил уже на поражение – по мохнатому военачальнику и
его штабу.
Полководец моментально пал смертью храбрых, как и часть его
штабистов. Дико орали раненые. Досадливо морщась без особого сожаления, Мазур
закрепил успех второй очередью. Рядом загромыхал Анкин автомат – она лупила по
усмотренному ею слабому звену в кольце осаждающих.
Кольцо разомкнулось, а само наступление моментально
захлебнулось – шимпанзе, дико вопя, кинулись врассыпную. Не подлежало сомнению,
что они прекрасно знакомы уже с огнестрельным оружием. Да и командования больше
не было.
Они вырвались. Бегом кинулись на равнину, время от времени
разворачиваясь и короткими очередями укладывая вырвавшихся вперед атакующих
(которых, впрочем, было совсем немного). Визга и яростных воплей хватало, вслед
летели сучья и целые коряги, но на организованную атаку это уже нисколечко не
походило – лишь самые настырные, азартные и по-дурацки храбрые обезьяньи бойцы
отваживались на преследование...
На открытое место уже никто за ними не сунулся. Торчали у
крайних деревьев, осыпая оскорблениями на своем языке.
– Ну как? – спросил Мазур, продвигаясь вдоль леса под
неотступные вопли разгромленного противника. – Похуже льва, а?
– Да уж, мать их в жопу, – отозвалась Анка,
настороженно поводя автоматом, – что-то мне нисколечко не верится, что эти
козлы – наши родственники... А тебе?
– Сомневаюсь я что-то, – серьезно кивнул Мазур. –
Мало ли что натрепал дедушка Дарвин... – он покосился через плечо на
орущую толпу сомнительных родственников, показал вперед: – Вот туда нам нужно,
кровь из носу, добраться до темноты. Во-он, где скалы чернеются…
– А основание?
– Там горы, – сказал Мазур, – голый камень. В
таких местах хищники по ночам практически не шляются, нечего им там
делать, – поскольку и добыча таких мест избегает... Да и от людей оборону
занять удобно, ежели что. Так что – поднажмем.
– Есть, шеф... – с мрачным видом откликнулась Анка.
До горной гряды добрались, когда солнце еще не зашло.
Собственно, высокого звания гор это нагромождение камня все же не заслуживало –
поднявшись на вершину самой высокой скалы, они отметили, что она вздымается на
сотню метров, не более. Но все же по сравнению с обширными равнинами это была
натуральная горная страна, площадью не менее квадратного километра, – а
далее тянулись те же леса. Что особенно приятно – тянулись в том направлении,
куда им предстояло двигаться...
Хорошенько изучив с высоты все извилистые проходы в скальном
лабиринте, какие удалось разглядеть, они спустились вниз. Двинулись меж
нагромождений дикого камня.
Темнота обрушилась внезапно, как в этих местах всегда и
бывает, – ну, предположим, никто не поворачивал невидимый выключатель,
мгновенно сменив свет тьмой, но потемнело гораздо быстрее, чем в родных
широтах. Оглянуться не успели, как вокруг сгустился таинственный полумрак, на
северо-западе насыщенный бледным сиянием поднимающейся Луны.
– Здесь? – спросила Анка, не высказывая прямо своего
мнения, но показывавшая тоном, что она-то непременно устроилась бы на ночлег
именно тут.
Мазур огляделся. Обширное пустое пространство с тремя
подходами-расщелинами, на краю – нечто вроде низкого шалаша из причудливо
нагроможденных глыб. Обойдя его кругом, Мазур убедился, что у «шалаша» имеется
еще и «черный ход», сквозь который человек быстро протиснется при
необходимости.
– Подойдет, – сказал он, практически не раздумывая. –
Если что – и защищаться проще, и отбиться можно...
И замолчал, невольно пригнувшись. Не так уж и далеко, на
равнине, послышался ясно различимый то ли вой, то ли хохот – возникший сразу в
нескольких местах, кажется, удалявшийся.
– Тьфу ты, – сказал он, крутя головой, – давненько
не слыхивал... Гиены на охоту вышли. Гонят кого-то.
– Они же падаль жрут.
– Распространенное заблуждение, – устало сказал Мазур,
сбрасывая рюкзак. – На самом деле – охотятся вовсю и отнюдь не за падалью.
Пошли?
Он первым, пригнувшись, вошел под каменный свод. Метрах в
трех от входа примостил у стены рюкзаки, поставил рядом автомат, отстегнул
карман и стал доставать банки с саморазогревающимся содержимым.
