– Пи2сать хочу, – сообщила Анка.
– Только не у парадного входа, – сказал Мазур. – К
черному ходу сходи.
– Ну разумеется...
Она направилась в ту сторону, подсвечивая фонариком. И вдруг
громко охнула. Вскрикнула удивленно:
– Мать твою...
Мазур, на ходу выхватывая из кармана фонарик, кинулся туда.
В первую очередь он подумал про змею, забравшуюся сюда на ночлег, – но на
вскрик боли не походило…
Анка стояла неподвижно, светя себе под ноги. На кружок света
наложился луч фонарика Мазура, стало еще светлее, и Мазур присвистнул.
У стены стояли человеческие черепа – не валялись в
беспорядке, а именно что аккуратно стояли, кто-то озаботился установить их
аккуратным рядочком, почти вплотную друг к другу, затылками к стене, пустыми
глазницами к зрителям – и у каждого черепа в глазницах торчали пучки сухих
корешков, а на лбу чем-то черным – углем, быть может? – намалеваны
каракули. И ни косточки рядом, только девять черепов...
– Это не звери, – после короткого молчания прошептала
Анка. – Звери бы так ни за что...
– Вот именно, – сказал Мазур мрачно.
Без малейшей брезгливости и уж тем более страха присел на
корточки, протянул руку. Потрогал корешки. У крайнего справа черепа они были
гораздо свежее – у других совсем высохли, а у этого, такое впечатление, всего
несколько дней назад напиханы.
Он выпрямился, без ненужной суеты снял автомат с
предохранителя. Подтверждалась старая истина, что самое опасное животное в
далеких от цивилизации местах – именно что человек. Куда там братьям нашим
меньшим…
– Может, это кладбище такое?
– Мимо, – сказал Мазур. – Т а к в здешних местах
никогда не хоронят, с покойниками тут почтительнее обращаются, честь по чести.
А вот если... – он замолчал от неприятной догадки.
– Ты о чем?
– Вспомнил кое-что...
– Тс-с! Слышишь?
Мазур навострил уши – и точно, разобрал человеческие голоса,
хотя не смог определить, на каком языке говорят. На цыпочках двинулся к
«парадному входу».
Прижался к стене неподалеку от него так, чтобы его надежно
скрывала густая прохладная тень. Анка примостилась рядом. Следуя его примеру,
бесшумно сдвинула предохранитель.
На открытое место выходила уже целая процессия – десятка
два, не меньше каких-то странных, причудливых силуэтов – этакие мешки на двух
ногах, неуклюжие кули, с не менее странными головами, напоминавшими звериные...
Когда их осветило бледное лунное сияние, все встало на свои
места – это были люди, конечно, но кутавшиеся в пятнистые леопардовые шкуры
так, что голова зверя нахлобучена вместо капюшона. Они двигались
безукоризненной колонной по двое – и в середине колонны четверо тащили какой-то
продолговатый сверток, временами бившийся и издававший невнятные звуки.
У Мазура по спине невольно пробежал холодок. Он уже понял,
кого это черт принес...
Люди-леопарды. Знаменитое тайное общество, уходящее корнями
в минувшие века. То ли параллельная теневая власть при черных королях, то ли тайная
полиция Африки, то ли все вместе. В колониальные времена полиция с ними воевала
не на жизнь, а насмерть – и вроде бы, если верить оптимистическим заявлениям,
истребила под корень. После обретения независимости новые власти полдюжины
стран боролись с «леопардами» не менее решительно – но они, шептались, все же
избежали полного разгрома...
Черт их знает, на самом ли деле они умели оборачиваться
леопардами, в чем Мазура порой уверяли даже крайне серьезные люди, которым во
всех других отношениях можно было верить безоговорочно. Оборотни они, или
просто этакие африканские масоны со звериной атрибутикой, никто толком не
знает, – но убивали они всерьез, в этом-то никаких сомнений...
Повернув голову, Мазур приблизил губы к уху Анки и едва
слышно прошептал:
– Драпать, боюсь, придется...
– Кто это?
– Убивцы, – сказал Мазур, не намеренный вдаваться в
долгие объяснения. – Все, полная тишина...
Она послушно замолчала. Мазур смотрел во все глаза. Вот и
последние вышли на открытое пространство. Двадцать четыре человека, жуткие
близнецы, и двадцать пятый, в виде свертка – Мазур не сомневался уже, что там
именно человек, и по размерам очень похоже, и черепа в пещере в сочетании со
всем прочим именно на эту печальную мысль наталкивают...
«Леопарды» образовали круг. Сверток развернули. Точно,
человек, надежно связанный, с кляпом во рту – как он ни пытался орать, выходили
лишь слабые звуки…
Луна уже стояла над открытой площадкой. Мазура прошила
инстинктивная дрожь – жуткие вопли, почти неотличимые от звериных, слаженным
хором распороли ночь. Круг дернулся, пришел в движение, люди в звериных шкурах
пустились в пляс, двигаясь справа налево, вздымая руки, на которых без труда
удавалось разглядеть что-то вроде длиннющих изогнутых костей. Они л о м а л и с
ь, дергались, извивались – с поразительной синхронностью, то наклонялись
вперед, целя лапами в лежащую посреди круга жертву, то выгибались назад, рыча и
воя. На экране телевизора это выглядело бы занятно и даже забавно, но теперь, в
глуши, посреди диких скал смотрелось по-настоящему жутко, и Мазур, как ни
старался, не мог одолеть паршивую дрожь в коленках.
Напряг глаза до рези. В тени скалы ему померещилось длинное
низкое тело, больше всего походившее на стоявшего неподвижно, сторожко
леопарда... а вон там что, второй? Как ни пялился, не мог определить со всей
уверенностью, стоят ли там звери или это попросту игра лунных теней на камне...
Кровь леденило от жутких воплей. Хоровод бесновался, дойдя
до крайней степени экстаза... а потом после высокого, пронзительного вопля они
вдруг застыли на месте, подняв на уровень груди растопыренные пятерни,
удлиненные когтями.
И всей кучей кинулись на связанного. Началась долгая, жуткая
возня под довольное урчание, уже неотличимое от звериного. Мазур ничего не мог
разглядеть, но все равно отвел глаза, вновь попытался определить, в самом ли
деле поблизости стоят два леопарда или ему привиделось – и снова не смог прийти
к однозначному выводу.
Зато сам собой подворачивался д р у г о й вывод: если они
всякий раз оставляют череп очередного бедолаги в пещере, то и сейчас будут
поступать согласно ритуалу. А значит...
Он осторожно вытянул руку, коснулся плеча Анки, показал
большим пальцем в сторону «черного хода». Она понятливо кивнула – может быть,
самостоятельно пришла к тем же выводам, что и он. Медленно-медленно двигаясь,
подхватила рюкзак. Мазур потянулся за своим.
И они двинулись к выходу – осторожно переставляя ноги,
поводя перед собой свободной рукой, полагаясь на зрительную память. Сзади вновь
раздались рев и выкрики, в которых не было ничего человеческого, послышалось
что-то похожее на песню...
