Они спустились по обрыву к самой воде, Мазур извлек плоский
пакет – оттуда был выкачан воздух, так что надувная лодка превратилась в вовсе
уж компактный блинчик. Каковой он немедленно извлек, присоединил баллончик со
сжатым воздухом, повернул его вправо в гнезде, проколов горловину. Моментально,
чуть ли не в пару секунд образовалась туго накачанная лодка защитного цвета,
способная выдержать и двоих путешественников, и их поклажу. Раскладные весла,
правда, выглядели совершенно несерьезно – хлипкие стерженьки, больше всего
напоминающие автомобильную антенну, с лопастями размером с конверт. Но течение
тут не особенно и сильное, его и не заметно почти, так что для одного раза
сойдет…
Сталкивая лодку на воду, Мазур вздохнул про себя: наступал
самый критический момент за все время странствий. Покажись над рекой вертолет,
обнаружься на берегу солдаты – беглецов можно брать голыми руками, поскольку
деться им некуда. Но ничего не поделаешь, не придумали еще компактных складных
вертолетов, которые можно носить в рюкзаке...
Течения и в самом деле почти не ощущалось. Они гребли
старательно, быстро приноровившись друг к другу, и лодка довольно быстро
продвигалась вперед, лишь самую чуточку отклоняясь от воображаемой прямой
линии, соединяющей оба берега. Мазур ухитрялся при этом держать в поле зрения и
бегемотов, и крокодилов. Еще неизвестно, кто из них опаснее. Пожалуй что,
бегемот. Если ему придет в голову идея из чистой вредности наподдать по
резиновой игрушке, возни с ним будет немало: этакую тушу и автоматная очередь
сразу не возьмет, а их там трое...
Но бегемоты бултыхались на прежнем месте, занятые какими-то
своими заботами. А вот крайний слева крокодил, шевельнувшись, вдруг неожиданно быстрым
движением соскользнул в воду, погрузился по самые глаза – так, что только два
бугорка виднелись на мутной глади, – и довольно-таки целеустремленно
направился прямо к лодочке, оставляя за собой расходящийся кильватерный след,
словно торпедный катер.
Двигаясь осторожно, чтобы не накренить хлипкое плавсредство,
Мазур передал весло Анке, снял автомат с предохранителя и, чуть поразмыслив,
поставил переводчик на одиночный огонь. Повернулся в ту сторону. Двое
оставшихся крокодилов лежали на прежнем месте, внешне не проявляя интереса и
вроде бы не выражая желания последовать за корешем. Больше всего это походило
на забавы отечественной шпаны, когда для затравки выпускают самого мелкого, а
сами внимательно следят за ходом событий.
Волна перла прямо на лодку. Впереди – двойной бугорок
ноздрей, за ним – глаза. Вполне возможно, нападать ящер не собирался, но очень
уж целеустремленно рассекал мутные волны...
Почти не целясь, Мазур выстрелил, отмерив метра полтора
позади глаз. Пуля ушла в воду, взметнув крохотный фонтанчик, послышался сухой
деревянный стук, словно доской по забору, и крокодил взметнулся из воды на всю
длину, раскорячив лапы, ударив хвостом с оглушительным плеском. Потом
погрузился, развернулся под самой поверхностью реки и шустро поплыл обратно. Не
походило чтобы прошедшая вскользь пуля нанесла ему чувствительные повреждения –
скорее всего, срикошетила. Вероятнее всего, зверь был битый, с немалым
жизненным опытом, и успел уяснить, в каких случаях к плывущим двуногим лучше не
приближаться.
Они налегли на весельца. Лодка прошла меж двумя пальмовыми
кронами – на той, что справа, восседала с унылым видом какая-то длинноносая
птица. А там и весла уткнулись в твердое, передняя половина лодки оказалась на
суше. Впереди рос густой кустарник, за ним тянулось редколесье, и совсем уж
далеко на горизонте виднелась та самая гора с раздвоенной вершиной, походившей
на рыбий хвост.
Когда они высадились и выгрузили багаж, Мазур, зайдя в воду
по колено, сильным толчком отправил лодку в самостоятельное плавание. Она ужасно
долго, буквально по сантиметру, выбиралась на глубокую воду, наконец, ее
подхватило слабеньким течением, и она неспешно поплыла на восток, крутясь
вокруг оси. Крокодилы на нее и внимания не обратили, сообразив, что пользы от
неодушевленного предмета никакой. Ну вот и...
Анка вдруг рухнула наземь, точным ударом по щиколотке едва
не опрокинув Мазура. Он удержал равновесие, – но тут же упал собственным
усилием, отполз в кустарник, волоча за собой рюкзаки.
На том берегу, на обрыве, стояли три фигурки цвета хаки с
хорошо различимыми автоматическими винтовками наперевес. Мазур с Анкой
затаились в кустарнике. Извлекать бинокль и присматриваться Мазур не рискнул –
вполне могло оказаться, что они сами сейчас таращатся на берег в бинокли, могут
засечь...
Стрекот на пределе слышимости усилился, над лесом по ту
сторону реки поднялся армейский вертолет и, накренившись, помчался над рекой в
ту сторону, куда уплыла брошенная лодка. Три фигурки вскоре скрылись из виду,
да и вертолет больше не показывался.
«А собственно, почему они должны непременно связать лодку с
н а м и? – подумал Мазур. – Даже если они наткнулись на португальца и
моментально его разговорили, еще не факт, что лодку свяжут с нами... Или это я
просто себя убаюкиваю?»
Время шло. Решившись, он встал на ноги и распорядился:
– Бежим в темпе...
Отчаянными перебежками они неслись по редколесью, гора
впереди становилась все выше, а лес густел. Что сквернее, позади то и дело
слышался комариный гул вертолета – и, кажется, не одного. Вот прицепились...
Среди леса вдруг обнаружилась утоптанная тропа, то ли
исхоженная стремившимися к водопою животными, то ли людьми проложенная. Скорее
уж последнее – в нескольких местах тропу явно пытались благоустраивать, кто-то
давненько тому обрубил пангой выступавшие поперек сучья, глубокие ямы засыпал
ветками и валежником. Даже если тропу первоначально проделали звери, человек о
ней заботился вплоть до самого последнего времени, это сразу чувствовалось...
Мазур остановился. Справа, у самой тропинки, возвышалось в
человеческий рост довольно-таки уродливое изваяние. Когда-то, довольно давно,
дерево в пару обхватов старательно срубили на высоте человеческой макушки –
именно что давно, именно что старательно, вокруг не видно ни щепок, ни прочих
остатков, даже срубленный ствол куда-то подевался. А то, что осталось,
неведомый мастер (не гений, но старательный) превратил в изображение чудища,
имевшего некоторое сходство с крокодилом. Лап, правда, было целых восемь, а
крокодилья башка украшена чем-то вроде вислых, как у спаниеля, ушей. С первого
взгляда ясно: работали с величайшим усердием. Скульптура успела потемнеть, ее
не один год поливали дожди и ветер.
У подножия лежала всякая всячина – бананы, почти свежие и
напрочь сгнившие, мелкие косточки, вроде бы птичьи, лоскутки материи, набухшие
от влаги сигареты и прочая дребедень, среди которой Мазур разглядел нестреляный
патрон, как две капли воды похожий на те, что лежали в рюкзаке да Сильва,
чистенький, без единого пятнышка ржавчины – надо полагать, португалец на всякий
случай отметился у местного тотема...
– Очень мило, – сказала Анка. – Шаманизм в чистом
виде... А если тут какие-нибудь сюрпризы? Яма с копьями на дне, что-то похожее?
