Полчаса блужданий увенчались успехом.
За толстым стволом поваленного баобаба открылась маленькая поляна. Выжженная земля до сих пор не родила ни травы, ни кустарника. Грунт покрывали седые горки окаменелого пепла. На ветке расщепленной осины таращился пустыми глазницами рогатый череп. Здесь демоны потерпели сокрушительное поражение от маленькой армии оборотней.
В дальнем уголке полянки покачивал листочками карликовый дубок. За долгие годы моего отсутствия дерево успело вымахать на полутораметровую высоту. Настоящий старожил – большинство гномьих дубков не превышают и метровой отметки.
На шершавом стволе неровными буквами было нацарапано: «44241 год от П.В.С.
[4]
. Здесь был наш отряд. Смерть демонам! Хват-сержант Ю. Гикк».
Я некоторое время молча постоял у дубка. В голове кружились кровавые воспоминания. Страшная битва, сотни смертоносных заклинаний, звон разгоряченных клинков…
Отдал деревцу честь и занялся поисками.
Честно говоря, я не имел понятия, что здесь искать. Предсмертная записка Люэна указывала на это место. Но что он тут оставил? Может, имел в виду только то, что помнит о нашей победе и гордится ею? Тогда мой фитильмобиль только даром выжрал треть брикета чесночного спрэда.
И все же поиски принесли плоды.
У самой земли, в расщелине между корнями дубка, нашелся кожаный сверток. Бережно обтянутый бечевой, украшенный маслянистыми пятнами. Кажется, тряпка, которой Длинный оттирал свой ужравшийся крови «Каратель» после битвы с приспешниками Княжества.
Я сел, прислонился спиной к стволу деревца. Развязал хитроумно запутанный узел, развернул тряпицу.
Внутри обнаружился диковинный блокнот, зажатый между двумя дощечками. Зашелестели вклеенные страницы. Ба, дневник Мак-Паско. Невероятное везение!
Запись номер один:
«Сегодня я занялся своим первым делом. Старуха хорошо заплатила за то, чтобы изгнать из подъезда наркоманов. Неприятная бабка, но стала очень любезной, когда я принес ей конфискованный у бандитов усладиум. Сказала, что тут же займется лечением радикулита…»
Итак, в своем дебютном расследовании Длинный помогал знакомой мне старушке. А она так нелестно о нем выражалась! Неблагодарная.
Я перелистал несколько страниц, бегло пробегая глазами по заглавиям. Каждый листик рассказывал об очередной работе Люэна. Длинный скрупулезно описывал все детали каждого дела. Количество заработанных денег, детальная характеристика клиентов (в силу своего педантизма Мак-Паско следил даже за своими нанимателями) и пойманных преступников. В общем, мало интересного.
Мое внимание привлекли последние листы.
Запись номер триста четырнадцать:
«До сих пор не могу забыть ее смерти. Какая нелепая судьба. Почему тысячи оборотней счастливо живут со своими половинками, а я не сумел? Почему она умерла (водянистые пятна, предположительно от слез)…
Сегодня купил себе три бутылки амброзиума. Когда пьешь – на какое-то время забываешь о неприятностях. Мечтал о ней. Она была как живая. Пришла в мой сон и растворилась в утреннем мареве…
Сегодня снова купил амброзиума. Впервые отказал клиенту. Он не понял. Я вышвырнул его в окно. Опять нажрусь и увижу ее…»
Бедняга Люэн. Потерял любимую и не смог этого терпеть. Теперь я понимал его состояние.
Запись номер четыреста два. Написано довольно небрежно и коряво.
«Руки дрожат, глаза постоянно слезятся. В самом расцвете лет я напоминаю расшатанный стул. С трудом дошел до леса, чтобы вклеить эту записку.
Надо прекращать с алкоголем. Теперь даже бедняки пользуются моими услугами реже и не хотят платить. Я объясняю, что небольшая доплата к гонорару позволит мне не умереть голодной смертью. Клиенты недовольны и обзывают меня алкоголиком.
Нет! Я не алкоголик. Разве это грех – выпивать каких-то две-три бутылочки в день?..»
Запись номер четыреста тринадцать:
«Я таки выпивоха. Мне давно не попадалось и самое мелкое дело. Пришлось продать некоторую мебель…»
Номер четыреста пятнадцать:
«Продал последний орден «За героизм». Купил амброзиума и долго думал. Хочу обратиться к Ходже. Он, конечно, бабник и подлец, но может вылечить меня от пагубной привычки. Наследи рассказывал, что принадлежит к церкви Трезвого спасения. У них там одни зануды и трезвенники. Но зато умеют влиять на психику и кодировать от алкогольной зависимости…
Да зачем мне этот Ходжа? Проклятый самовлюбленный дурак. Не пропускает ни одной юбки. Позвонил ему, а он сказал, что сейчас очень занят и сможет приехать только на следующий день! Подонок! Завтра у меня не будет денег на амброзиум. Я умру без амброзиума!
Он сказал, что занимается расследованием. Но кто-то смеялся рядом. Женским голосом! Ходжа – обманщик. Будь он проклят…»
Я с трудом проглотил эту горькую пилюлю. Действительно, Люэн звонил мне несколько месяцев назад. Говорил, что хочет встретиться и занять несколько валлов до следующего гонорара. Мне не хотелось ехать к нему, тем более что мою спальню оккупировала одна молодая особа. Очень темпераментная!.. Со временем я забыл о звонке Длинного, так его и не навестив.
– Прости меня, Паско…
В горле запершило. Я откашлялся, потер глаза и снова принялся за чтение.
Предпоследняя запись оказалась замаранной красными чернилами. Сверху Люэн приписал: «Хоть и леди Ж, но дело невыполнимое – окупилось следующим».
Наверняка ничего важного. Что мне до каких-то там «леди Ж»? Страшно представить, какое имечко может таиться за такой буквой…
Запись номер четыреста восемьдесят:
«Мои молитвы услышаны! Сегодня ко мне приходила очень знатная дама – Зарилия харр Зубарева. Долго бродила по комнате, пинала пустые бутылки. Сказала, что жилища грязнее в жизни не видала. Спросила, долго ли пью и могу ли стать хранителем тела важной персоны.
Я подумал, что она имеет в виду себя. Ответил, что давно не интересуюсь женщинами. Если хочет – могу охранять ее тело. Но не более.
Кажется, ответ ее удовлетворил. Она заплатила мне аванс в размере десяти валлов и сказала, что придет завтра, когда просплюсь и приведу себя в порядок.
Глупая баба. Я всегда в форме. Подумаешь, зарос бородой, и руки дрожат! Мастерство не пропьешь…
Очень знакомое у нее лицо… Где-то я видел эту дамочку. Причем недавно…
Купил себе четыре бутылки амброзиума. Побрился. Завтра встречу клиентку во всеоружии. Даже нацеплю папин галстук, как подобает настоящему джентльмену…»
На этом дневник обрывался. У меня имелось предположение, что страницы, описывающие расследование для Зарилии, находились в мусорной корзине Длинного. К сожалению, записи теперь мне недоступны.
