Меня хотели убить!
Я тут же бросился лицом на брусчатку. Перекатился, показывая отработанную технику. И…
Никого не увидел.
На дальней бельевой веревке болтались чьи-то галифе. Они посматривали на меня внушительной дыркой на левой стороне… полупопия, или как еще назвать?
Стреляли сквозь белье. Возможно, вслепую. Но мне почему-то казалось: если бы я не шагнул в сторону, чтобы всласть поругаться на птицу – лежать бы здесь симпатичному трупу частного детектива, с продырявленным затылком.
Я поднялся и еще некоторое время прижимался к стене. «Каратель» успокаивающе вибрировал в ладони.
Ни шума, ни движения. Штаны-рубашки-платки насмешливо трепетали, то приближая свои края ко мне, то улетая подальше. Убийца сбежал мгновенно, даже не убедившись, что я погиб. Отличный стрелок? Был уверен, что не промахнется? Увидел кровь и, счастливо припевая, отправился в кабак. Или испугался ближнего боя? Если злоумышленник понял, что не прихлопнул «клиента», то надо ожидать следующих стычек.
Я вытащил стрелу из стены. Наконечник оказался серебряным и напрочь сплющился о камни. Кто-то всерьез намерился меня убить. Уже во второй раз. А я по-прежнему даже не догадывался, кто этот убийца.
Меня обуяли тяжелые думы.
Работающие в городе извозчики резко контрастировали с вокзальными таксистами. Во-первых, их было меньше. Всего-то три экипажа: вороноборотень на гигантском страусе, гном (по-моему, с вокзала) в ярко разрисованном спортивном фитильмобиле и тощий эльф с метлой в руках.
Я помнил недавнее приключение с птицами, потому страуса как средство передвижения безжалостно отбросил. Эльфийская метла выглядела не толще своего хозяина, а сквозь остроухого таксиста проглядывала улица. Потому он тоже отпал. Гном же показался мне вполне приличным. Но захотел слишком много.
– Восемь слитков серебра? Да за такие деньги можно съездить в Валибур и обратно. С вами я в машину не сяду.
Гном подавленно опустил голову и тронул фитильмобиль. Я остался в обществе эльфа и оборотня. Таксисты укоризненно смотрели на меня.
– Могу предложить поездку всего за пять бронзо-слитков, – предложил остроухий.
Я недоверчиво покосился на него.
– Еще метла сломается.
– Ни в коем случае!
– Нет, все же откажусь.
– А почему вам не нравятся горные страусы? – спросил вороноборотень.
– Потому что у них крылья, – ответил я ему. А сам подумал: «И задница с пометом». Ненавижу птиц!
– Но он же не летает! – воскликнул извозчик. – Усаживаетесь ему на хвост и быстренько допрыгиваете до нужного места.
– На хвост… Ну да, поближе к заднице.
– М-м-м… Нет.
– А если за два слитка бронзы?
Моя прирожденная жадность была вознаграждена. Подумать только, пускай это птица, но за два бронзо-слитка даже не всякую буханку хлеба купишь. Очень дешево.
Оставалось согласиться.
Вороноборотень быстренько усадил меня на спину страуса. Затем полез ему на грудь и закрепился там в специальной люльке.
– Пожалуйста, пристегнитесь.
Это мне не очень понравилось. Что-то подсказывало: поездка вряд ли станет любимейшим воспоминанием жизни.
Я нащупал парочку толстых ремней и набросил их себе на пояс. Щелкнул замок.
– Трля-а-а! – завизжал таксист.
И птица понеслась.
13. Поместье
– Чтоб твой гроб так везли-и-и-и!
Я орал не своим голосом, совершенно не стесняясь редких прохожих.
Несколько мелких скачков – два громадных прыжка – короткая перебежка. Несколько мелких скачков – два громадных… И так до бесконечности.
Глупая птица не умела передвигаться иным способом. Она разгонялась, пробежавшись десяток метров, а затем мощно отталкивалась мускулистыми лапами и взмывала вверх. Во время скачка страус хлопал маленькими крылышками, словно взлетая. А вместе с ним хлопала моя нижняя челюсть.
Рывок, и печень, желудок, легкие, – все обрушилось в пятки. В копчик ударилось неимоверно твердое покрытие седла. Его из камней соорудили?!
Несколько секунд парения. Тогда становилось немного легче. В ушах почти не шумело, а глаза различали какие-то клочки горизонта.
И громкое «кр-р-ра», когда тупое пернатое убожище приземлялось на мостовую. Нет, падало! Пружинили когтистые лапы, безболезненно перенося соприкосновение с камнями. Пассажир же страдал, как прелюбодей средь суккубов.
Меня болтало, точно между двумя половинками многотонного пресса. Бац! – головой о твердый купол неба. Бряк! – задницей о седло. И еще, еще!..
К концу путешествия я даже перестал заикаться. Замолк и закрыл глаза, намереваясь больше никогда не смотреть на жестокий мир.
Вот оно – узилище жадности. Позарился на малые затраты, – и вот тебе. Хочешь ехать дешево – будешь ехать пло… ох-хо-хо.
В силу «комфортабельности» транспортного средства, я не сумел рассмотреть ни город, ни его окрестности. Заметил только, что городские стены пронеслись где-то с правой стороны. Начались плантации вишневой кукурузы и громкого гороха. За ними повстречались холмы, а там… Далее, кажется, сознание покинуло меня.
Вот она – страшная месть извозчиков!
– Глубокоуважаемый, вы в порядке?
Это мы уже слышали. Совсем недавно нам задавали тот же вопрос. Нам – это двум разболтанным субстанциям, в которые отдельно превратились мое тело и мозги.
Щелкнула пряжка ремня. Я вывалился из седла и покатился по птичьему хвосту. Выдрав несколько перышек размером с добрый клинок, я шлепнулся на влажный холмик травы. Полежал немного, радуясь, что солнце не носится туда-сюда. Познакомил окрестности с содержимым своего желудка.
– А вы крепкий парень, господин, – уважительно сообщил таксист. – Большинство народа тошнит примерно после второго скачка. Вы же продержались до конца поездки. За это вам полагается скидка в десять процентов на последующие услуги перевозки.
– Пошел ты… – благодушно ответил я.
И в нескольких красочных эпитетах объяснил извозчику, в каком месте и в котором часу ждет его любимая мама. Отдышался немного, и добавил к высказыванию несколько занятных подробностей из половой жизни остальных родственников таксиста.
Тот ничуть не смутился.
– С вас два слитка, глубокоуважаемый.
Неужели даже не озлобился?
Нет. И не покраснел.
Я удивился и отсчитал ему обещанную сумму. Извозчик забрался в люльку и…
Птица пошла размеренным шагом обратно!!! Медленно, без прыжков!!!
– Ах ты, урод! – завопил я страусу вслед. Но вытащить «Каратель» не смог. Руки дрожали, а горизонт по-прежнему слегка пританцовывал перед глазами.
