Но простые служаки из провинции обычно не останавливаются в таких дорогих отелях. Их стандартное прибежище — отелишки эконом-класса где-нибудь рядом с метро. Такие, где почти весь номер занимает кровать, из окна видно только соседнее здание, и пока примешь душ, отобьешь все локти о стены. А в коридорах расставлены платные автоматы с напитками и туалетными принадлежностями. На отель поуютнее им, как правило, не хватает командировочных, а если и хватает, они все равно селятся где подешевле и сэкономленную сумму прячут в карман. Перед сном наливаются пивом в дешевом кабачке за углом, а завтракают в круглосуточной забегаловке простецким гюдоном
[18]
.
В отеле же вроде этого останавливаются люди совершенно иного сорта. Эти люди приезжают в Токио исключительно в «зеленых» вагонах Синкансэна
[19]
и останавливаются только в пятизвездочных гостиницах. Покончив с делами, заваливаются в тамошний бар и потягивают сверхдорогие напитки. Как правило, это служашие-управленцы крупных компаний. А также преуспевшие бизнесмены, врачи или адвокаты. Возраста среднего или старше. В средствах не ограничены. И кто больше, кто меньше, но явно не прочь поразвлечься. Тот самый тип, на который нацелилась Аомамэ.
Еще когда ей не было двадцати, она заметила за собою странную склонность: непонятно с чего ее привлекали мужчины средних лет с поредевшими волосами. Не лысые, а именно лысоватые. Причем одними волосами дело не ограничивалось: крайне важную роль играла форма черепа. Если череп неправильный — не вариант. Идеалом же лысоватой мужской головы для нее была голова Шона Коннери. И череп что надо, и вообще сексуально. От одного взгляда сердцу тесно в груди. Мужчина, присевший у стойки за пару табуретов от нее, обладал весьма привлекательным черепом. Конечно, не Шон Коннери, но примерно в том же духе. Долгие залысины убегали от висков почти к затылку, а редкие волосы напоминали остатки травы на лугу в конце осени. То и дело отрывая взгляд от страницы, Аомамэ украдкой изучала незнакомца. В лице ничего примечательного. Не толстяк, хотя на шее небольшие складки. Под глазами круги. Обычный мужик средних лет, каких пруд пруди. Но форма черепа, стоит признать, совсем неплоха.
Бармен принес меню, но мужчина, даже не заглянув туда, сразу заказал скотч с содовой.
— Какой виски предпочитаете? — спросил бармен.
— Все равно. Полагаюсь на вас, — ответил мужчина. Негромко, спокойно. Слегка по-кансайски
[20]
. И спохватился: — А может, есть «Катти Сарк»?
— Разумеется, — отозвался бармен.
Неплохо, снова подумала Аомамэ. Мужчины, которые заказывают в баре «Чивас Ригал» или сингл-молт, нравились ей куда меньше. С теми, кто чересчур привередлив в выборе виски, потом оказывается скучно в постели. Таково было ее маленькое личное наблюдение. Хотя какая тут связь, она и сама не знала.
Кансайский диалект Аомамэ любила. Особенно ей нравилось слушать уроженцев Кансая, которые приехали в Токио и стараются говорить по-столичному. Все эти несовпадения слов и интонаций ее возбуждали — и в то же время, как ни странно, успокаивали душу. Вот с ним и попробуем, решила она. Уж очень хочется запустить пальцы в эти слегка поредевшие волосы. Как только бармен принес мужчине заказ, она тут же махнула рукой и достаточно громко, чтобы лысоватый услышал, попросила:
— «Катти Сарк» со льдом, будьте добры!
— Одну секунду, — бесстрастно отозвался бармен.
Мужчина расстегнул верхнюю пуговицу сорочки.
Ослабил галстук — темно-синий в мелкую клеточку, одного тона с костюмом. Сорочка бледно-голубая. Уткнувшись в книгу, Аомамэ ждала, когда принесут «Катти Сарк». И словно бы невзначай расстегнула пуговицу на блузке. Оркестр исполнял «It's Only a Paper Moon». Пианист разворачивал импровизацию. Принесли «Катти Сарк», Аомамэ подняла стакан, пригубила. Мужчина стрельнул глазами в ее сторону. Оторвавшись от книги, она подняла голову и посмотрела на него. Не пристально, как бы случайно. Когда их глаза встретились, легонько, совсем невзначай улыбнулась. И перевела взгляд на вечерний пейзаж за окном.
Идеальный момент для мужчины, чтобы заговорить с женщиной. Она подготовила для этого все, что нужно. Но мужчина бездействовал. Идиот, разозлилась Аомамэ. Чего ты там тянешь кота за хвост? Вроде давно не мальчик. Или все эти намеки с нюансами тебе не понятны? А может, просто смелости не хватает? Тебе пятьдесят, мне двадцать с хвостиком. Боишься, что позовешь, а я не отвечу? А то и выставлю старым дураком на весь бар? Ну и ну. Ничего ты не понял, как я погляжу…
Она захлопнула книгу, спрятала в сумку. И заговорила с мужчиной сама.
— Любите «Катти Сарк»? — спросила Аомамэ.
Мужчина удивленно посмотрел на нее. Состроил такую мину, будто не понял, о чем его спрашивают. Но в итоге сломался.
— Что?.. Ах да, «Катти Сарк», — отозвался он, словно что-то вспоминая. — Еще в молодости этикетка понравилась, с тех пор и пью. Там на этикетке парусник, знаете?
— Значит, любите парусники?
— Да, паруса люблю.
Аомамэ подняла свой стакан. Мужчина приподнял свой. Дескать, за вас.
Она встала, перекинула сумку через плечо и, пройдя со стаканом в руке на два места вправо, присела на табурет рядом с мужчиной. Тот опять удивился, но на сей раз постарался этого не показать.
— Назначила встречу бывшей однокласснице, — пояснила Аомамэ. — Битый час жду, а ее все нет. И телефон не отвечает.
— Может, число перепутала?
— Похоже на то, — кивнула Аомамэ. — Она и в школе была такая растяпа! Подожду еще немного да пойду, наверное. А пока можно с вами поболтать? Или вам хочется побыть одному?
— Да нет, что вы… Совсем наоборот! — поспешно и несколько бессвязно ответил мужчина. И, слегка сдвинув брови, окинул Аомамэ взглядом оценщика в ломбарде. Явно пытаясь удостовериться, что перед ним не замаскированная проститутка. Однако Аомамэ, сколько ни разглядывай, никак не походила на проститутку. Напряжение во взгляде мужчины понемногу рассеялось.
— Вы остановились в этом отеле? — поинтересовался он.
