Айзек будто физически ощутил невероятную тяжесть конструкции. Беспокойно поежился. Обнаженный зомби остановился шагах в десяти от пришельцев. Он махал полупарализованной рукой.
— Хорошо, что вы пришли, — продолжал он ломким голосом. — Ваш чистильщик сообщил о том, что вы сделали. Он — из моих почитателей. Я желаю поговорить с вами о мотыльках.
Мертвец уставился на Айзека.
Айзек глянул на Дерхан и Лемюэля.
Ягарек приблизился к своим. Айзек перевел взгляд. Люди на краю площадки неустанно молились громадному механическому скелету. Еще Айзек заметил мастера по ремонту конструкций, побывавшего на его складе. На лице этого человека застыло выражение фанатичной веры. Вокруг него неподвижно стояли все конструкции, кроме тех пяти самых крупных, что выстроились за спинами гостей.
Лемюэль облизал губы.
— Айзек, говори с ним, — прошептал он. — И повежливей.
Айзек открыл рот.
— Э-э… — начал он. Тон получился холодным. — Совет конструкций, мы весьма польщены, но не знаем…
— Вы ничего не знаете, — перебил окровавленный дрожащий человек. — Я понимаю. Терпение, вам все станет ясно.
Человек медленно попятился по неровной земле в лунном свете к своему темному автоматическому господину.
— Я — Совет конструкций, — произнес он дрожащим, но бесстрастным голосом. — Появился на свет благодаря союзу случайных энергий, дикого вируса и слепого шанса. Первое мое тело лежало вот в этой груде, выброшенное на свалку, — из-за программного сбоя у него отказал вычислитель. И пока тело мое разлагалось, в машине блуждали вирусы, и я самопроизвольно начал мыслить. Тихо ржавея целый год, я создал себе новый интеллект. Вспышка самопознания дала толчок логическому мышлению, благодаря чему и сложилось мое мировоззрение. Я самосконструировался. На окружавших меня мусорщиков я не обращал внимания, а они не обращали внимания на меня. И насыпали вокруг меня горы мусора. Когда же я наконец был готов действовать, то явился самому тишайшему из людей. Напечатал для него просьбу привести ко мне какую-нибудь конструкцию… Испугавшись, он согласился выполнять мои указания. Соединил заказанную вещь со мной длинным извилистым проводом — так у меня появилась первая конечность. Она постепенно перерыла всю свалку в поисках подходящих для тела деталей. И началось мое самотворение. Я паял, клепал, варил и по ночам. Мусорщик очень боялся. Вечерами в тавернах он рассказывал о вирусной машине. Рождались слухи и легенды. Однажды в очередной раз он изложил свою невероятную историю и услышал от собутыльника, что тот видел другую самоорганизованную конструкцию. Это был торговый автомат. У него забарахлила машина, переклинило шестеренки, что привело к перерождению. Обретя механический разум, он начал мыслить. Хозяин аппарата с трудом поверил в это… и вот мой мусорщик уговорил приятеля привезти ко мне эту конструкцию. С тех пор как я встретил себе подобного, прошло много лет. Я убедил своего почитателя вскрыть аналитическую машину моего брата по разуму, и мы соединились… То было великое событие. Наши инфицированные умы открылись друг другу, сознания наши объединились и расширились. И расширение происходило экспоненциально. Мы стали мною. Новая моя конечность, торговый автомат, на рассвете ушел. Он вернулся через два дня с новыми знаниями. Он стал автономным. Эти двое суток я прожил в разных телах. Вновь мы соединились, вновь стали мною. Я продолжал строить себя. Мне помогали почитатели. Мусорщик и его друг, чтобы объяснить факт моего существования, создали апокрифическую религию. Придумали термин «бог в машине», создали механокосмическую доктрину и возглавили еретическую секту. Безымянная эта конгрегация в полном составе явилась ко мне. Торговый автомат, мое «второе я», вернулся. Почитатели увидели сконструированный мозг, заключающий в себе самогенерирующийся машинный интеллект. Они узрели самосотворенного бога. Я стал объектом их поклонения. Помощники выполняли напечатанные мною команды, достраивали мое тело, используя подручные материалы. Я их убедил, что надо искать другие мыслящие конструкции, и не только искать, но и создавать, что в Совет должны вступить новые самосотворенные боги. Они прочесали город и нашли тех, о ком я говорил. Это крайне редкое явление — аналитическая машина может совершить миллион миллионов вычислений, и ни одна шестеренка не переклинит, механизм мыслить не начнет. Я решил увеличить вероятность. Создал генеративные программы, отчего энергия машины под воздействием вирусов мутировала и аналитический вычислитель принимался мыслить.
За спиной говорящего огромная конструкция вскинула левую руку и тяжеловесно ткнула ею в свою грудь. Айзеку не сразу удалось разглядеть деталь, на которую указывал исполин. Это был перфоратор — аналитическая машина, делающая программные карты для других машин. «Если все понастроено вокруг этой штуковины, — подумал полуобморочно Айзек, — стоит ли удивляться, что у него столько новообращенных».
— Каждая конструкция, что включалась в меня, становилась мною, — продолжал человек. — Я — это мы. Совет. Каждая крупица опыта загружается в меня. И все загруженное разделяется между участниками. В моем составном разуме вырабатываются решения. Я передаю свою мудрость другим моим «я». На просторах свалки мои «я» расширяют мое психическое пространство по мере того, как я увеличиваю запас знаний. Этот человек — всего лишь конечность, а гигантская антропоморфная конструкция, по сути, одна лишь видимость. Мои провода и цепи механизмов протянулись по всему чертогу отбросов. Счетные машины, что стоят на том краю площадки, — тоже мои детали. Я — хранилище истории конструкций. Я — банк данных. Я — самосконструированная конструкция.
Пока говорил человек, собравшиеся на клочке ровной земли конструкции начали подбираться поближе к страшному мусорному голему, царственно сидящему посреди хаоса. Они остановились как будто бы где попало и — кто присоской, кто крюком, кто шипом, кто клешней — безошибочно нащупали и вытянули нужные провода из невообразимой путаницы, покрывавшей всю свалку. Повозились с дверками пультов, открыли, подключились. Как только это было сделано, человек с пустым черепом вздрогнул и на несколько секунд его глаза остекленели.
— Я расту, — прошептал он. — Я расту. Моя способность обрабатывать данные экспоненциально увеличивается. Я учусь. Теперь я знаю о ваших проблемах. Соединился с чистильщиком. Он почти успел прийти в негодность, я вернул ему сознание. И теперь он часть меня, полностью ассимилирован.
Человек показал назад, на грубо очерченные лунным светом бедра гигантской конструкции. Айзек с содроганием понял, что выпирающая из тела, как киста, металлическая выпуклость — это обезображенный корпус чистильщика.
— От него я узнал то, чего не узнавал еще ни от кого из моих «я», — сказал человек. — В его памяти сохранились фрагменты увиденного со спины Ткача, теперь я по этим фрагментам восстанавливаю всю картину. Поэтому сейчас чистильщик — самое важное из моих «я».
— Что мы здесь делаем? — прошептала Дерхан. — Что нужно от нас этому чудищу?
Все новые конструкции перекачивали в разум Совета свой опыт. Его речевой орган — полугнилой мертвец — монотонно мычал, пока информация перетекала в накопители данных. Вдруг все конструкции отсоединились, выдернули из своих пультов провода и вернулись на прежние позиции. Увидев это, несколько человек боязливо двинулись вперед, неся стопки программных карт и аналитические машины величиной с чемодан. Они взяли брошенные конструкциями провода, соединили их с вычислителями.
