Он успел бросить взгляд на больших кактусов, что перешептывались, стоя на полу, точнее, на сухой корке грязи. Лица их были обращены к двери, и он затаил дыхание. Но к мгле этого дома добавились волшебные тени, и он прошел незамеченным.
А затем и тощий Ягарек, старательно пряча за собой последнюю конструкцию, миновал освещенный проем. Все собрались у следующей лестницы.
— Сейчас будет полегче, — тихо пообещал Седрах. — Выше этажом никого, это просто самодельные антресоли. А вот дальше… Дальше — гнездышко наших мотыльков.
Когда они почти добрались до четвертого этажа, Айзек взял за рукав Седраха, остановил. И на виду у Седраха и Ягарека снова прошептал распоряжение «обезьяне». Конструкция со всей скрытностью, на какую способен механизм, забралась на лестничную площадку и исчезла в потемках.
Айзек затаил дыхание, удерживая Седраха. Через минуту появилась конструкция и с неестественной резкостью махнула «рукой», показывая, что можно идти. Они медленно поднялись в давно брошенную чердачную комнату. Окно выходило на перекресток, стекло отсутствовало, пыльная рама была в загадочного происхождения царапинах. Вот этот-то маленький четырехугольник и пропускал слабый, изменчивый свет горящих внизу факелов.
Ягарек медленно показал на окно.
— Отсюда, — сказал он. — Мотыльки вылетали отсюда.
Пол был покрыт древним мусором. А мусор, в свою очередь, толстым слоем пыли. Стены сплошь в жутких царапинах.
Через комнату тянулась струя воздуха. Ток его был слаб, но в застывшей под куполом духоте он был ощутим и неприятен. Айзек заозирался в поисках источника сквозняка. И увидел. И содрогнулся, хоть и потел в ночной жаре.
Прямо напротив окна слоем лежала сколотая штукатурка. А над ней зияла дыра, по виду совсем новая. Неровной формы отверстие в кирпичной кладке. Высота проема доставала Айзеку до пояса.
Пролом в стене выглядел зловеще. Из него-то и сквозило, как будто в глубине дома дышала какая-то невообразимая тварь.
— Ага, — сказал Седрах. — Тут они и прячутся. Это гнездо.
Через несколько мгновений выяснилось, что мотыльки проделали целый туннель в недрах дома. Айзек и Седрах сидели на корточках, напряженно всматриваясь в его мглу.
— Узковато вроде для таких крупных гадов, — сказал Айзек. — Гм… Похоже, они обитают не только в нормальном пространстве.
В ширину туннель достигал четырех футов, был глубок, с неровными стенами. И почти ничего не разглядеть.
Айзек опустился на колени, принюхался, затем посмотрел на Ягарека.
— Ты останешься здесь. — Прежде чем гаруда успел возразить, Айзек кивнул на Седраха: — А мы с ним полезем. У нас шлемы, которые Совет дал, и с этим, — похлопал он по сумке, — может быть, сумеем подобраться вплотную к тому, кто там прячется.
Он полез в сумку и вынул динамо-машину, ту самую, с помощью которой Совет усиливал психоволны Айзека, приманивая его бывшего питомца. Еще Айзек достал большой моток шлангов в металлической оплетке.
Седрах опустился на колени рядом и наклонил голову. Айзек насадил конец шланга на припаянный к шлему кусок трубы и закрепил хомутиком.
— Совет говорит, канализаторы используют подобные приспособления для так называемой трансферонтолографии, — объяснил Айзек. — Не выпытывай у меня, что это такое. Главное, по этим трубам будут отводиться наши… наши психические эманации. И сбрасываться на безопасном удалении, — глянул он на Ягарека. — Ни вкуса, ни запаха. — Он завинтил последний болт и похлопал по шлему Седраха. Затем и сам опустил голову, и Седрах приступил к такой же точно процедуре. — Так что, Яг, если мотылек там, а ты приблизишься, он тебя почует. А нас почуять не сможет. Теоретически, конечно.
Когда Седрах справился со своей задачей, Айзек, встал и бросил Ягареку концы шлангов.
— Каждый длиной двадцать пять — тридцать футов. Держи, пока не натянутся, а потом двигайся следом, давая небольшую слабину, чтобы мы могли ползти. Понятно?
Ягарек кивнул. Он стоял в напряженной позе, злился, что его оставляют, но понимал: по-другому нельзя.
Айзек вынул два мотка провода, присоединил сначала к машине, затем, другими концами, к контактам на шлемах.
— Здесь миниатюрная антацидная химическая батарейка, — показал он на машину. — Действует вместе с хеприйским метазаводным механизмом. Ну что, мы готовы?
Седрах быстро проверил пистолет, дотронулся до остальных своих орудий убийства и кивнул. Айзек нащупал собственный кремневый пистолет и непривычный нож на поясе.
— Коли так, приступаем.
Он щелкнул рычажком динамо-машины. Мотор тихо загудел. Ягарек держал концы шлангов, с сомнением на них смотрел. Едва ощутимый зуд начинался в руках и шел по всему его телу. Чужие психические излучения, дрожь не от своего страха…
Айзек ткнул пальцем поочередно в три конструкции.
— Полезайте, — велел он. — Двигаться в четырех футах перед нами. И медленно. Покажется что-то опасным — останавливайтесь. Ты, — указал он на четвертую, — иди за нами. Пятая остается с Ягом.
Конструкции одна за другой канули во тьму. Айзек положил ладонь на плечо Ягарека.
— Ничего, старина, мы скоро вернемся, — тихо пообещал он. — Жди.
Он отвернулся и опустился на колени, полез вслед за Седрахом в непроглядный туннель со стенами из колотого кирпича.
На четвереньках, ощупью пробирался Айзек в кромешной мгле. Туннель под самыми немыслимыми углами пролегал между стенами мансарды. По нему узкому, тесному — звук дыхания Айзека и лязг «обезьян» уходил недалеко и возвращался эхом, ударяя по ушам. Под руки и колени попадались, причиняя боль, куски хрупкой штукатурки. Айзек прикинул, что движется в обратном направлении, в сторону купола. И к тому же спускается. Айзек помнил, что дома срезаны наискось по мере их приближения к стеклянной стене. Чем ближе дом к куполу, тем он ниже, тем больше в уцелевших комнатах пыльных обломков.
Они ползли вдоль обрубка улицы, в сторону стены Оранжереи, по проточенному в безлюдных этажах лазу. Айзек потел от жары и от страха. Он видывал мотыльков и знал, на что они способны. Наблюдал за их кормлением. И если один из них прячется впереди, среди этого мрака и мусора…
Вскоре Айзек почувствовал, как натянулся и провис шланг. Размотался на всю длину — и Ягарек двинулся вперед.
Айзек ничего не сказал. Он слышал, как сзади тяжело дышит, кряхтит Седрах. Два человека не могли увеличивать дистанцию больше чем на пять футов, потому что их шлемы соединены проводами с одной машиной.
Дорога давно уже шла на подъем. Конструкции пробирались вперед. Через каждые пять-шесть секунд одна включала на миг лампочки в глазах, и за этот миг Айзек успевал увидеть обломки кирпича и штукатурки, металлический глянец на корпусах «обезьян». Потом снова возвращалась темнота, и Айзек был вынужден ориентироваться по тающей на сетчатке картинке.
