Наконец бальса с передовым отрядом под гром барабанов и визг флейт, провожаемая слаженным ритуалом жрецов, выстроившихся на берегу, направилась к истоку реки. Здесь перепад высоты был совсем не так велик, и плавание происходило без особых затруднений. Берега быстро разошлись в стороны, дав Солнцу возможность осветить поток.
Сидя на скользких бамбуковых палках, Кетук изо всех сил всматривался в густые заросли и вслушивался в голоса зверей. Но звучали они как-то приглушенно, словно животные и в самом деле чувствовали приближение урагана.
Иногда на берегах попадались огромные крокодилы, которых Кетук раньше видел только на глиняной посуде. В жизни они смотрелись не так страшно, поскольку не спешили разевать пасть. Но угодить такой твари на закуску… Никто из пращников и не думал забрасывать их камнями, сами крокодилы тоже лишь провожали сынов Солнца ленивыми взглядами.
В мутной, грязно-желтой воде тоже кто-то гнездился. Иногда по поверхности реки скользил небольшой бурун и мелькала чья-то блестящая спина, моментально исчезавшая в непроглядной мути.
Теперь бальсы двигались в полном молчании, ни один неосторожный звук не предупреждал врага о приближении аймара. Кетук бы, может, и спросил Синчи, долго ли предстоит так плыть, но предпочитал не открывать рот. Хмарь между тем неумолимо наползала откуда-то с востока, воздух становился все более влажным и словно давящим. Насекомые будто обезумели и полчищами накидывались на людей, и тем оставалось только вяло отмахиваться, чтобы не нарушать построение. Верхушки деревьев, почти невидимые за густыми нижними ветвями и подлеском, шелестели далеко вверху, и порой там раздавались чьи-то пронзительные крики.
Внезапно бальса покачнулась – это первый ряд пращников по команде военачальников встал с колен и снарядил оружие камнями. Кетук увидел, как воины на первых плотах сделали то же самое. Внезапно прозвучал звонкий выкрик сапаны, и солдаты с ведущей бальсы разом раскрутили ремни и отправили камни в невидимую Кетуку цель. Затем тотчас – снова и снова, и тут же плотовщики двумя толчками прибили бальсу к берегу. А там уже слышен был гортанный клич дикарей, созывавший соплеменников на битву. Флейтисты на каждом плоту от души приложились к инструментам, сделанным из костей врагов. Добавили шума и деревянные барабаны, чья туго натянутая кожа породила низкий, рокочущий грохот.
И тут же на лесных людей обрушился боевой рев аймара. Воины вскричали почти одновременно, но первым был, конечно, молодой сапана Кумари. Кетуку показалось, что сейчас он оглохнет, но думать об этом времени уже не оставалось. Тело содрогнулось от нервного напряжения, мышцы словно натянулись, готовые бросить Кетука в бой. Его плот вслед за первыми тремя вырвался на открытое место, откуда видна была очень крупная деревня дикарей. Мужчины с воплями выскакивали из хижин, женщины с детьми, наоборот, бежали в укрытия. Оттуда уже вылетали одиночные стрелы и дротики, с удивительной точностью попадавшие в цель – быстрые словно молнии и такие же смертоносные.
Пращники по команде раскрутили ремни и выпустили во врага камни. Кетуку, так же как и остальным солдатам второго ряда, пришлось почти распластаться на бальсе, чтобы не мешать пращникам. Домишки лесных людей трещали под ударами сынов Солнца – в стороны летели ошметки крыш из пальмовых листьев и слабых стен из расщепленного бамбука.
Камни кончились очень быстро, еще даже до того, как бальса ткнулась в берег. Тот был густо покрыт грязью и усеян обломками лодок и отбросами. Только сейчас грифы, что копошились в них, нехотя взлетели и стали кружиться в отдалении.
– Дротики! – взревел один из десятников. – Вперед!
Кетук вместе со всеми прыгнул в мелкую прибрежную воду, на ходу поднимая руку с тяжелым дротиком. Ему показалось, что в проломе одной из хижин виднеется чья-то рука, натягивающая лук, и он что было сил метнул туда костяную иглу, утяжеленную глиняным веретенцем. И все-таки опоздал – мелькнула стрела с ярким оперением, и уже в следующее мгновение она насквозь прошила левую руку Синчи, немного ниже локтя. Товарищ вскрикнул и в ярости метнул дротик, но явно промахнулся. Зато снаряд Кетука, похоже, попал в цель.
На берегу остались десятки воинов аймара. Кто-то был ранен в живот, ногу или руку и теперь с воплями гнева пытался вырвать из тела стрелу. Другим не так повезло, и они лежали в той позе, в какой их застигла смерть.
Кетук вдруг с ужасом увидел, когда бежал в сторону хижин и метал туда дротики, что некоторые легкораненые солдаты отчего-то начинают изрыгать розовую пену и корчиться, словно их прижигают раскаленным клеймом. Они погибали!
Воин резко остановился и развернул к себе Синчи, который с булавой наперевес бежал рядом.
– Стрелы могут быть отравлены! – крикнул он.
– А ты думал… – прохрипел друг. – Отломи наконечник.
Он протянул Кетуку запястье. Из него обильно сочилась кровь, стекая по грязно-желтому древку стрелы. Кетук почти не целясь метнул дротик в чью-то тень, мелькнувшую между хижин, и сломал древко об колено, тотчас отбросив обломки в стороны, будто это были готовые к нападению змеи.
– Надо перевязать рану!
– Если там яд, все равно сдохну, – спокойно ответил Синчи и бросился вслед за своей десяткой, на голос командира. Кричал он так, что даже у Кетука что-то дрогнуло внутри, хотя он сотни раз слышал боевой клич аймара.
Сыны Солнца врывались в дома лесных людей, размахивая палицами, и нередко попадали в засаду, когда враги попросту нанизывали их на копья. Но это были неопытные воины, и военачальники злобными окриками быстро вразумили остальных новичков. Повсюду в деревне уже полыхали кратковременные и жестокие схватки – нападавшие сходились в неравном бою с защитниками и сминали их жестоким напором и более совершенным оружием.
Кетуку тоже пришлось, когда он израсходовал дротики, помахать дубиной, чтобы снести хлипкие стены у парочки хижин. При этом он где-то обронил щит. Мужчин внутри домов не оказалось, зато нашлись женщины и множество детей. Некоторые без всякого испуга смотрели на разгоряченного Кетука, продолжая поедать бананы. Тут он и обнаружил пресловутые человеческие головы. Действительно, они были наколоты на длинные шесты и красовались внутри домов, под самым потолком. Осунувшиеся, с вылезшими волосами и высохшими глазами… Дикари, естественно, не умели предохранять знаки своей доблести от тления.
Разгоряченный Кетук бросился к очередной хижине и ударил по угловой балке, и вдруг из темноты ему навстречу вылетело острие копья. Воин Солнца чудом успел отклониться вслед за своей дубиной, и копье прошло вплотную к ребрам, под левой рукой. Тело само вспомнило прием, которому обучают всех солдат, – прижав древко, Кетук отдернулся и выволок наружу опешившего дикаря.
Тот был совсем невелик, как видно, недавно дорос до статуса полноправного воина. На его безволосом лице читалась растерянность. Тело было раскрашено так же, как и у прочих защитников поселка, цветные полосы и фигуры выглядели свежими и сочными.
Из темноты хижины послышался женский вскрик, и он явно приободрил юношу. Но Кетук не медлил ни мгновения. Его правая рука уже двигалась обратно, неся палицу прямиком в голову врага. И тот словно понял неизбежность удара, хотя вполне мог еще успеть пригнуться – но вместо этого как-то обмяк и выпустил копье из ослабевшей руки.
