– Приносящий дар богам и сам дар отличны, как нож от мяса, – заметно побледнев и исказившись лицом, ответил мастер церемоний.
– Довольно, – раздался от двери негромкий голос Таури.
Все мгновенно смолкли и разлетелись по скамьям, будто стая воробьев от лепешки, вспугнутая появлением человека. Лишь Аталай с Уакараном помедлили какое-то время, чтобы с достоинством расположиться по правую руку от Таури, в паре локтей от возвышения с троном. Слева расположились ближайшие военачальники в полном боевом облачении, слишком нелепом и неудобном для реального сражения. Одни тяжелые золотые серьги размером с ладонь чего стоят…
– Ило, рассказывай, – приказал сапана.
На этот раз он не стал придерживаться церемонии и не отделился от подчиненных пологом. Видимо, счел ситуацию слишком серьезной и хотел видеть лица жрецов и военачальников.
Спотыкаясь и бледнея, Ило поведал высшим чинам о путешествии к многоногу. Постепенно, по мере развития повествования, он увлекался все больше, пока не освоился целиком. В его голосе возникли восторженные ноты, достигшие апофеоза в тот момент, как речь зашла о возвращении Аталая из божьих чертогов. Вклад Алекоса в это событие он преуменьшил, практически свел на нет. Якобы тот всего лишь препирался с вежливыми богами, а они отчего-то терпели его грубость.
– Ты думаешь, предметом его спора с богами могло послужить что-то иное? – спросил Таури после того, как Ило умолк и сфокусировал взгляд, затуманенный переживанием. – Но что? Аталай, а у тебя какое мнение?
– Не знаю, повелитель.
Верховный жрец был слишком упоен возвращением здоровья, чтобы задумываться о чем-то еще. Он давно не чувствовал себя таким далеким от умствований, обычных на совете у сапаны.
– И все-таки выскажись, ты как-никак участвовал во встрече.
Аталай лишь покачал головой.
– Роль верховного жреца в ней была… говоря мягко, незначительной, – выступил Уакаран. – Насколько я понял, при виде двух богов он потерял разум и зрение, очнувшись лишь незадолго до того, как боги скрылись в чертогах. Даже его помощник Ило проявил намного большую выдержку. Кстати, я не понимаю, почему именно он был отправлен с Аталаем к небесному дому, а не более подготовленный служитель Храма. Не потому ли, что Ило – будущий родственник верховного жреца? Что за выгоды в таком случае рассчитывал получить верховный жрец от прямого общения с богами?
– Успокойся, Уакаран, – поднял руку Таури. – Я ценю тебя как знатока и мастера храмовых церемоний, но встреча с незнакомой ситуацией никогда не будет иметь заранее известного финала. А любой ритуал – всегда канон и строгое следование порядку, расписанному задолго до тебя. Тут нужна была гибкость и свобода взгляда, и молодому человеку она более свойственна, чем опытному жрецу. Не забывай и о доверии… – усмехнулся сапана.
– Я всего лишь хотел указать собравшимся, что визит Аталая и его восприимчивого к новому помощника на холм богов не дал ответа на главный вопрос. – Мастер церемоний легко поклонился всем сразу и сапане в особенности, как бы извиняясь за вспышку желчности. – А именно: кто эти существа и как они проникли во владения аймара незамеченными? И самое главное – чего нам ждать от них, смерти за прегрешения или подарков за праведность?
– Вопросов довольно, ответов почти нет, – сдался Аталай.
Слишком многое поменялось в мире за последние три дня. Прежнее знание – о том, когда начинать сеять кукурузу, сколько воды перекачивать по желобам на поля или, наоборот, сбрасывать по тем же акведукам в реку, как наблюдать за движением Солнца, Луны и маленьких цветных планет, зачем нужно отмечать комбинации крупных светил и созвездий Ламы, Орла, Броненосца… Это древнее знание бесполезно, когда в паре тысяч шагов от Храма стоит на холме невиданный дом богов. Да и богов ли? А если именно их, с какого из тринадцати уровней неба они опустились? Может быть, это демоны, преследующие непостижимую цель, и прибыли они с какого-то из девяти подземных ярусов – а ведь на каждом правит свой владыка, лишь немногим уступающий в силе самому богу смерти, что царствует в самых мрачных глубинах…
– Они выглядят почти как люди, а дышат при помощи масок, – рассудительно выступил пожилой чиновник. – Не странно ли, что боги испытали затруднение, вдохнув обычный воздух? Еще можно понять, почему они приняли форму людей. Не хотели напугать нас, я надеюсь.
– Можно только ждать и верить в благие намерения небесных гостей, – сказал Аталай. – Я призываю всех вспомнить, что движет нами в повседневной жизни. Никто из нас не сомневается, что в лице Таури мы можем лицезреть бога Солнца… – Верховный жрец плавно склонил голову в сторону сапаны, дождался сдержанного одобрительного гула и продолжал: – Он волен казнить нас или одарить едой и жилищем, и любой аймара воспримет его волю как должное. Нам ли опасаться неведомых и невиданных предками повелителей, явивших себя этим утром?
– Все, что происходит по воле бога Солнца, благо для аймара, – произнес Уакаран со сдержанной улыбкой. – Увы, мы знаем о том, что белокожий гигант явился в усыпальницу без всякого предупреждения, равно как и огромный серый паук, названный здесь чертогами небожителей. Воистину велико непонимание между детьми Творца, если правая рука не ведает о деяниях левой… Но не достанется ли при этом простым людям, угодившим на вершину скалы, под удар молнии?
В зале наступила резкая, почти болезненная тишина – все напряженно смотрели на Таури, ожидая его ответа. Сапана едва заметно прикусил нижнюю губу, и Аталай заметил на его правом, седом виске каплю влаги. Сумеет ли он достойно ответить на открытый вызов мастера церемоний, сорвется ли на гнев, чем окончательно посеет в подданных сомнение в своем божественном происхождении?
– Знает ли новорожденный о том, что он человек? – тихо спросил Таури. – Знает ли человек, взращенный в диком лесу, что ему была уготована не борьба с каждодневными трудностями, но любовь женщины и труд на благо соплеменников? Он участвует в жизни своей стаи, не ведая о своей способности произнести человеческое слово – нет, он лишь глухо рычит и раздирает ногтями сырое мясо… И все-таки это человек, пусть способности его и спят до той поры, пока не придет обладающий разумом и не скажет ему – твой мир не то, что ты видишь! Он шире и богаче всего, что ты способен представить. В страхе бежит он от нового знания, отбивается и не понимает обращения… Я уже стар, я слишком долго прожил со своим народом и стал одним целым с каждым аймара. Я боюсь своих истинных соплеменников и прошу вашей помощи, потому что не понимаю обращенного ко мне слова Творца. Но я обещаю, что каждому, кто встретил богов без трепета и сомнения, без гнева или подозрения – а значит, чистому душой и помыслами, – уготовано будет место в сияющем небесном чертоге и вечная жизнь среди звезд.
Аталай встал, повернулся к сапане и прижал ладони к груди, склонив голову. Он не мог допустить, чтобы верх одержал Уакаран, какими бы побуждениями тот ни руководствовался. Тотчас вскочили и некоторые другие – раздался слаженный шелест ткани и легкий звон золотых пластин, вшитых в одежду.
