Над жаровней склонился хилый нечесаный юноша с длинными щипцами, красный словно помидор. Обернувшись на звук шагов, он увидел бородатого подручного Энки, выронил клещи и сложился чуть ли не пополам.
– Ты мастер? – спросил Алекс.
– Нет, господин! – испугался парень. – Позвать его? Он на заднем дворе, там у нас склад. Мы собирались скоро ковать кинжал…
– Беги, – оборвал Алекс. Кажется, у подмастерья от ужаса случился приступ болтливости.
Буквально через минуту оба нужных человека уже стояли перед ним, склонив головы и приготовившись внимать «гласу небес». Мастер оказался довольно пожилым, однако вполне крепким на вид, словно прокопченным постоянной работой возле раскаленного металла. В общем, типичный кузнец.
– Есть что-нибудь острое и необожженная глиняная табличка?
Слегка удивленный мастер показал на верстак, где у него в ряд были разложены корявые наконечники, еще более неказистые фигурки черепах и птиц и грубо склепанные цепочки. Там же стопкой лежали таблички, на лицевой стороне которых Алекс увидел некоторые из предметов, что «во плоти» лежали на столе. Заказчики изображали на глине то, что им хотелось иметь, а мастер в меру сил воплощал их замыслы в металле. Увы, пока не слишком удачно.
Неудивительно, что медь не пользуется должным спросом у местной знати.
Алекс оглядел нехитрый инструментарий кузнеца. Похвастать тут было нечем. Гранитные «напильники», разного размера молотки, опять же каменные, и все в таком духе. Но не золотой же заказывать муляж, в самом деле?
Алекс взял медный наконечник, перевернул табличку и принялся выцарапывать на ней копию резака, как он его запомнил. Причем в натуральный размер, чтобы не мучиться с измерениями и облегчить работу исполнителям. Ничего сложного – короткая толстая рукоятка, очевидно с аккумулятором, и длинный конусовидный ствол с ленточной обмоткой, образующей спираль. Сверху круглая панель, похожая на крошечную спутниковую антенну, повернутую в сторону цели…
– Что это, господин Алекос? – в испуге спросил мастер, когда рисунок был закончен.
– Магический кинжал, ясно тебе? И если кто-то узнает, что вы изготовили его для меня… Ждите небесной кары, ребята. Вы и ваши родичи будете прокляты навеки и низвергнуты в царство демонов! – Мастер посерел, мгновенно вспотел и горячо закивал. – Сколько тебе нужно дней?
– Два… Три. Мы будем работать день и ночь, о помощник Творца.
– Отлично. Завтра вечером зайду.
И Алекс покинул медную кузницу довольным собой. Если берет три дня, значит, способен справиться за два, как и сказал вначале. Только бы не напутал с размерами и пропорциями, дикий человек…
Власть без реальных путей ее применения уже тяготила Алекса, и только ночной разговор с молодым вождем приоткрыл перед ним дверь к самореализации. Что толку считаться помощником «богов», когда занимаешь нишу свадебного генерала?
Сейчас Алекс еще не был, разумеется, готов к тому, чтобы активно включиться в политику – тем более и политики здесь как таковой не было, а только ее зародыш. Но подвижки среди местной знати начались, и оставаться пешкой в руках аннунаков или становиться жупелом для бунтовщиков он не собирался. Пора было определиться с собственным статусом, это Алекс понял четко.
Обход старинной линии обороны, проложенной предками по гребню южных холмов, протекал как обычно, то есть без происшествий. День выдался ясным, и многие горожане, свободные от трудовой повинности, воспользовались погожим днем, чтобы послужить своей семье. Только глухих старцев и грудных детей, пожалуй, в лесах было не встретить. Ходячие же старики и подростки стайками бродили по окрестным холмам, перекликаясь и внося в службу изрядную помеху.
Рубить деревья и выкорчевывать кустарник на северных склонах холмов было запрещено, а на южные идти было слишком трудно и долго, вот и пробавлялся народ тем, что упало.
«Что тут еще можно найти?» – сердито думал Кетук, завидев между соснами очередного старика. Но вопреки его мнению, ушлые горожане ухитрялись наскрести под стволами и оборвать с них порядочные вязанки сухой древесины. Навоза слишком мало, и он дорог, а вот сушняка в лесах, оказывается, хватает. Кто-то еще только начал сбор веток, а кто-то уже спешил в Тайпикала, согнувшись под тяжестью ноши. Все приветствовали молодого солдата радостными возгласами. Хотя некоторые несознательные дети, правда, позволяли себе обстрелять его из-за укрытия шишками.
Кетук спустился в распадок, ступая по грязным снежным пятнам. Под ногами не захрустел ни один сучок, и странного в этом ничего не было. Старинный земляной вал тянулся справа от него, как всегда, голый и похожий на след от гигантского дождевого червя, так и не соизволившего выбраться на поверхность из глубины.
Добравшись до «своего» участка, Кетук поднялся на земляной горб с выставленным вперед копьем и приставил ко лбу ладонь, прикрывая глаза от висящего в глубоко-синем небе Солнца.
Мир был прекрасен. И на западе, и на востоке высились недосягаемые белые хребты, покорные только гигантским орлам, на юг же и на север тянулись бесконечные холмы, иссеченные редкими ущельями и сглаженные снежными равнинами.
Только чуждая глазу деревня богов, с ее тряпичными хижинами и блестящими шпилями, отчего-то казалась порождением подземного мира мертвых. Кетук присмотрелся и разглядел снующие фигурки многоногов, как всегда, занятых неведомо чем.
Рука сама собой стиснула копье, будто могла размахнуться и поразить им безголового божка. Что толку? Боги могущественны и неуязвимы, у них невидимые молнии и непробиваемые одеяния. На их стороне сапана Таури и жрецы. Даже думать о том, чтобы поднять руку на богов, уже кощунственно… Но Кетук не в состоянии был унять в сердце ярость – он мечтал о том, чтобы взгляд его обрел силу оружия и уничтожил ненавистные халупы богов и всех, кто там окажется. Нет, перевернул сам холм вверх тормашками, чтобы Энки с его прислужниками очутились там, где им и полагается быть – глубоко в царстве мертвых.
Внезапный шелест снега позади заставил молодого воина обернуться и принять боевую стойку – выставив перед собой копье, на полусогнутых ногах. Отработанное на тренировках движение заняло у него не больше мгновения.
Разумеется, это был всего лишь крестьянин.
– Не убей, – хмыкнул он и с надрывом закашлялся. – Как служба, солдат?
– Унако! – присмотревшись, воскликнул Кетук.
Он не видел старого боевого товарища уже много месяцев, с того самого дня, как армия вернулась в Тайпикала. Пращника освободили от трудовой повинности, предоставив ему возможность посвятить все свое время семье. Калека не пал духом, когда сравнялся положением со стариками и детьми. Никто не сказал бы, что он потерял ступню, не зная об этом. Подумаешь, прихрамывает человек.
Бывшему пращнику еще повезло, что у него была своя семья и двое детей, когда он превратился в калеку. Иначе жениться на обычной, а не ущербной девушке ему бы попросту не позволили.
