— Нелегалы, — кивнул на грузчиков Чипаня. — Должны на заводы для переплавки возить, а стаскивают сюда — на Полосе платят куда больше, причём валютой.
— Слушай, а откуда у них тут электричество? Давно хотел узнать.
— Ты тёмный, что ли? Парогазка же рядом, три камэ всего. От неё подземные кабели к порту идут, вот местные умельцы и сделали отвод. И органика из канализации, ил всякий сюда почти весь вывозится, тут из этой гаракуты метан гонят и ток вырабатывают. Да ещё компост потом продают на рисовые плантации. Тут парни не промах, уж будь уверен — из любого ксо иен настругают. Что-то одзи задерживается… — хмуро добавил он. — Пойдём к нашим, что ли?
Я пошёл вслед за Чипаней, пригнул голову на входе и очутился в дымном и тёмном подвале, набитом людьми. Нам пришлось почти проталкиваться через потную и полуголую толпу. Откуда-то гремела раздолбанная эреки. Наверное, эта музыка тут и называлась «рокабири». По потолку метались корявые тени. Меня кто-то хватал за рукава, одна совсем косая девчонка повисла у меня на шее и хотела повалить, но я не дался. Я боялся отстать от Чипани. Он так ловко тут двигался, что я сразу понял — это опытный тусовщик. Вообще-то подвал оказался маленький, потому в нём и было тесновато. И макушкой я почти задевал ржавые запотевшие трубы, которые поверху тянулись.
Камайну пристроились возле стойки из пластиковых ящиков, недалеко от огромного перегонного куба, где сакэ бродило. Это я по резкому запаху понял. Из наших только трое были — Ковш, Гриб и Херми. С ними сидел незнакомый мне отоко в одних шортах, густо татуированный. На его лысой голове, прямо над ухом, я увидел малиновый шрам.
— Егор! — обрадовался Гриб. — На, дёрни косяк.
Он сунул мне в зубы слюнявый окурок, и я затянулся сладким дымом. Потом затяжку сделал Чипаня, и мы втиснулись в компанию, подвинув ребят. Херми вскочила и усадила меня на свой ящик, а сама влезла мне на колени и прижалась к моей шее головой. Задница у неё была маленькая и твердая.
— Иди лучше ко мне, — потянул её Ковш, но Херми оттолкнула его руку.
Сразу за стойкой громоздился огромный чан, из него то и дело через кран наливали неочищенное сакэ. Много стаканчиков в микроволновке пыхтело, а другие постоянно совали в морозилку. Никакой разницы для бармена не было, что морозить, что греть, — да уж, культура тут нулевая.
— Этот волосатый монстр — Егор, а это Такиче, — представил нас Гриб. — У Егора чёрный паспорт, вникаешь? А Тайшу с Флорой какие-то вонючие хлыщи пригласили на танец. — Кажется, он слегка обижался на девчонок. — Я Минору наказал, чтобы не дал их натянуть.
— Сугой отоко, — одобрил мой вид Такиче. — Если чёрный — это полный сугой. Ты бета-катенином накачался? Или ещё каким белком закинулся, чтобы волосы в рост пошли?
— У меня Леф-1 накрылся.
— Сугой! — опять повторил Такиче с восхищением. — Здорово. Ты местный?
— Да не местный он, а наш, в маншёне рядом с портом живёт… — влез Гриб. — Ладно, трепись дальше. Чего ты там заливал?
— Я как было рассказываю, симатта! Ну вот, ползу я по своему подвалу возле самого берега, дом там вообще рухнул, только одна тайная дырка осталась. Фонариком свечу. И вдруг вижу — впереди круг света, и в нём пожилой отоко сидит, полный дарасинай в рубище. Хотел его по черепушке долбануть и в воду сбросить, но что-то меня остановило.
— Благородный, что ли? — хрюкнул Чипаня. Он купил у бармена новую сигарету с травой, поджёг её и дал мне затянуться. После второй затяжки мне показалось, что кэцу у Херми совсем не такая твердая, как кажется поначалу. Я сунул руку ей под косуху и майку и провёл по спине ладонью.
— Нэйкан, — хрипло сказала она и обняла меня за шею. Зрачки у неё плавали, словно чёрные оливки в масле.
— Кутабарэ, — отрезал Такиче и сердито поглядел на Чипаню. — Ну, подошёл я и рядом встал, а сам арматурину покрепче взял. Вдруг у него сюрикэн в рукаве?
— Унко навалить присел! — заржал Ковш.
— Урусай, симатта! — не вытерпел уже Гриб. — Ты не слушай его, Такиче, он после гнилой травы шизеет. К тому же синестетик по жизни, для него твой трёп — что ужимки клоуна в театре дзёрури.
— Не трёп, а истина!
— Ёси, валяй дальше.
— Ну вот, этот оборванец показывает на особо жёлтый грибок на стене и говорит: «Красота, ёппу!» И опять уставился на плесень и не отскребает её. И подумал я тогда — сидит пожилой человек, слагает трёхстишие, а я пришёл грибы скоблить. Ну и ксо же я после этого! Постоял рядом, полюбовался на жёлтые разводы и стал другие грибки срезать… А старику пригрозил, чтобы он не вздумал про дыру в завале кому натрепаться, а то всю его краеоту на дурь переведут.
Все замолкли, даже Ковш. На минутку наша компания стала островком просветлённой тишины в этом шумном бардаке. «Сатори!» — подумал я.
— Уйду я из этого бизнеса! — в сердцах заявил вдруг Такиче. — Достало уже плесень собирать. Или в Россию буду ездить, на Сахалин, мне наш босс предлагает служебный рост. Там «морнин глори» растёт, из Штатов завезли и плантации высадили. Вот он и хочет сюда поставки наладить. Это вьюнок какой-то, у него в семенах психоделик есть. Никакой тебе лаборатории не надо — бери готовое!
— И что? — заинтересовался Гриб.
— Зажевал пяток семян и торчишь, как от нормальной дозы элэсдэшки.
Тут у Гриба что-то громко пискнуло, он не успел восхититься и уставился на экран смарта. А Херми уже совсем поплыла и вовсю шарилась у меня под курткой, так что я против воли взопрел и скинул суйкан. От этого девушка ещё круче завелась и полезла уже мне в штаны. Я сунул ей в зубы стакан сакэ с ледышкой и обнял покрепче — спеленал рукой, чтобы не суетилась.
— Что за гаракута у тебя? — недовольный тем, что вклинились в интересную тему, спросил у Гриба Такиче. — Сэмэска от предков пришла?
— Синдзимаэ! Это я он-кью настроил, чтобы по часам дурь принимать — не раньше и не позже, понял? У папаши программу спёр, он по ней лекарства хавает. Вот глядите. — Он показал нам надпись на экране: «Обдолбись апоморфином, хрен, пока не заломало».
— Нашёл чем закидываться, — хмыкнул Такиче.
— Это же просто напоминание. А вдруг оядзи на глаза попадётся? Про апоморфин он и не спросит, а за дитран какой-нибудь может по башке настучать.
— Ну? — очнулся Ковш. Новой сигареты с травой ему никто не предлагал, вот он постепенно и очухался. А Херми тем временем, не сумев вырваться из захвата, дотянулась мне до уха зубами и стала его грызть. Хорошо ещё, что не больно. — Доставай, симатта.
— Дзаккэнаё, брат, — хмуро ответил Гриб. — Скоро едем уже, хватит дурь лопать. И кончай сакэ хлестать, эбселена на тебя не напасёшься. Сейчас Сэйдзи придёт, а ты уже кривой.
— А где он? — встрепенулся Чипаня. — Долго чего-то нет.
— Не забудет…
— Слушай, а тебя за такие письма сэмэс-полиция не достаёт? — спросил Такиче. — Они же отлавливают подозрительные сообщения.
