А мы с онако уже были в порядке, нам стало вообще отлично. Народ выглядел дружелюбно, музыка звучала приятная. Особенно же здорово было, что Флора и Херми уже не сердятся друг на друга и держат меня под руки, чтобы не потеряться.
Сверчковый полигон находился в соседнем углу подвала. По пути к нему я по требованию девушек купил за тысячу иен три банки пива «Кирин», и мы присосались к нему. Хотя пиво было не слишком холодным. Но здесь и без того было морозно.
Букмекеры суетились и тут. Херми заимела двух толстых сверчков в банках, и они с Флорой встали в жидкую очередь к барьеру. Китайчата метрах в десяти дальше бегали вовсю, ловя ошизевших насекомых. Те истекали человеческой слюной и шатались. Плеватели после весёлого старта отхаркивались в урны, ругались и вычищали усы и лапки из зубов. А сверчков, что уже побывали во ртах, омывали и снова подносили судье-распорядителю.
— Поставь на меня, Егор! — заорала Флора.
— Нет, на меня, — возразила ей Херми, — симатта.
Я ободрил девчонок взмахом руки и чуть не выронил три початые банки с пивом. Растрёпанные онако встали у низкого барьера из кирпичей. Я думал, они будут долго выцарапывать насекомых из банок, пока не прикончат их. Но всё оказалось проще и быстрее — обе буквально опрокинули их содержимое в рот, выставив языки. Наверное, не в первый раз баловались забавой.
Разбегаться нельзя было, а в остальном правил не было. Лишь бы хитиновые твари живыми долетели. Умертвивший сверчка карался дисквалификацией и штрафом. А тот, кто его глотал, вообще с позором изгонялся с полигона.
Об этом судья постоянно гундосил. Народ, конечно, за Флору болел, потому что она симпатичная. Но плевали они одновременно, так что Херми обидно не было, ведь никто не свистел.
— Тэмэ! Ну, давай посоревнуемся, — толкнул меня под локоть Ковш. Он возник неожиданно, как призрак, и потряс передо мной банкой со сверчком. Глаза у Ковша выкатились наружу и блестели, будто он по полной загрузился. От него несло марихуаной. — Боишься проиграть?
— И охота совать это в рот? — Я ткнул пальцем в банку.
— А, протух! — скривился Ковш. — Ёвамуси.
— Ладно, симатта. Ты хочешь плеваться?
Я протолкался к продавцу насекомых и купил сверчка. Тот загнанно метался по банке и нервничал. Но лапки и усы были на месте — снаряд попался свежий. Это радовало.
Мы пробились к кирпичному барьеру и очутились в мощных объятиях Флоры. Она прыгала и верещала как сумасшедшая, а толпа привечала победителя. Рядом хмуро переминалась Херми, она выковыривала из зубов лапку сверчка и плевалась в урну. Флора запрыгнула на меня и потрясла руками, а я чуть банку не выронил.
— Семь метров! — завопила она и хлебнула пива. — Мне может главный приз достаться. Это лучший результат вечера!
— Не радуйся, самые сильные плевцы ещё не пришли, — обломала её Херми. — Дай сюда моё бакусю, Егор… Им уже раненые вонючки достанутся, а у них парусность ниже. Егор, ты чего с банкой? Тоже собрался инсектом харкнуть?
— Сейчас мы поглядим, кто у нас герой, — стал кривляться Ковш. Он пыжился и надувал грудь, но на ногах держался не очень твёрдо. — Давай, девчонки, поболеем за чемпиона.
Я закрыл глаза и вытряхнул вёрткое насекомое на язык. Сверчок заметался во рту, норовя то втиснуться в горло, то пробиться сквозь зубы. Он даже в носоглотку пропихнул свои дурацкие усы. Я чуть не чихнул, зажал рот ладонью и заорал сквозь пальцы. Сверчок и тут просунул хитиновый нос. Не глядя, я отдал судье пустую банку с наклеенным номером и языком прижал насекомое к зубам. В ушах у меня ревели голоса насмешливых зрителей. Только Флора с Херми верещали с ноткой сочувствия. Откинув голову назад, я дернул её вперёд и мощно выплюнул мерзкого инсекта вместе с комком горькой слюны и жучиного сока.
Наверное, я бы упал за барьер, если бы добрые девушки не вцепились мне в штаны. А вот Ковшу не повезло. Он снёс хлипкий кирпичный заборчик и громко ругался под гогот зрителей, пока выползал с полигона.
— Ещё! — ревел он. — Ещё раз! — И шарил под ногами в поисках своего сверчка.
— Круто для первого раза, — похвалила меня Херми. Они поволокли меня прочь отсюда. — Пять метров, симатта. Ничего, в другой раз лучше получится. Ты только потренируйся, ёси?
Я жадно прополоскал рот остатками пива и отдышался. И мы двинули вверх по лестнице, на второй этаж. Там бросались карликами.
— Во, — сказала Флора. — Ты им покажешь, Егор. Бери билет!
Половина зала была застелена татами, а на второй половине клубился народ и звонко подбадривал желающих посоревноваться. Хмурые карлики потирали ушибленные места. Чипаня и Пец тоже тусовались тут, но бросать малышей не пробовали — тут такие крутые монстры упражнялись, что им ничего не светило. Они увидели нашу компанию и обрадовались:
— Егор! Давай сюда! Покажи этим перцам!
Я однажды видел по голику такие состязания и даже знал правила. Ничего особенного, сажаешь мальца на ладонь и кидаешь вперёд. Конечно, если его раскрутить за ногу, можно дальше зашвырнуть, но карлики бы на это не согласились. Худых недомерков приводили к общему весу, нацепив им пояса со свинцовыми плашками.
— Ты в первый раз? — хмуро спросил меня один пьяный малыш-китаец лет сорока, ростом едва ли больше метра. Вообще-то они все были сильно косые. — Берёшь меня?
— У них тут сдельная плата, — объяснил Пец.
— Урусай, тан атама, — отрезал карлик. Чипаня загоготал, как и два-три отоко, они рядом крутились.
— Давай, Егор, — подстегнули меня Флора с Херми. — Покажи класс.
Деваться было некуда, я подхватил малыша на руки и подошёл к распорядителю. Тот записал моё имя и выдал билетик за пятьсот иен. Я уже знал, что надо остаться в узкой полосе пола, чтобы результат засчитали. Отступить на пару шагов, потом сделать их вперёд и метнуть китайца, словно ядро. Карлик взмыл под самый потолок, вереща и размахивая ручонками. Чуть в трубу не врезался, кажется. Зрители разразились воплями и уханьем.
— Вай! Вай! — закричали камайну и стали дёргать меня за руки.
Кто-то сунул в ладонь мокрую холодную банку, и я присосался к ней.
— Семь метров девяносто шесть сантиметров! — объявил судья, и шум поднялся с новой силой.
Какой-то квадратный тип подошёл к нам и стиснул мне ладонь рукопожатием.
— Отличный бросок, отоуто! Лучший за вечер. Эй, друг, давай сюда, — призвал он карлика, которого я швырнул. Тот разминал пострадавшие бока и морщился с унылой миной. — Может, с этим повезёт больше…
— Отметим, симатта, — сказал Чипаня и увлёк нас на первый этаж.
Там стоял густой дым, невзирая на кондишены. Но смотрелось всё покультурнее, чем на Полосе. Филиппинок стало больше, они сновали между посетителями и таскали на себе целые горы закусок. Платили им тут же, никто не торговался и почти не следил за тем, сколько иен отстегивает. Я выкурил со всеми за компанию косяк с травой, запил стаканом сакэ и зажевал дитраном. Нам было так весело, что ноги сами собой носили по залу и выделывали коленца. Пару раз девчонки утаскивали меня в подвал — освежиться и поболеть за борцов. Поглядели мы и на могучие оппаи женщин-борцов. Да, это было куда круче, чем сальные брюха отоко.
