Ковш опережал меня уже метров на тридцать. Я выкрутил газ и помчался по его влажному следу — тот, впрочем, тут же и кончился. Красный турер даже не думал приближаться, но и не удалялся. То ли Ковш вообразил, будто теперь ему незачем рисковать, то ли ещё почему, но незадолго до петли я почти догнал его. Может быть, он побоялся газовать по нисходящей спирали?
Перед самой петлёй я догнал его, и мы разошлись по разным сторонам трека. Между мной и Ковшом было всего три метра. Я молил всех богов, особенно Дзидзо, чтобы на моём пути не валялось обломков катастрофы, и мне повезло. И ещё я смотрел вверх, а не под колесо, и заранее увидел в нижней точке петли что-то тёмное. То ли остатки топлива и масла, то ли повреждение трека. И я всего на миллиметр повернул рога в сторону светлого участка трека. Этого хватило, чтобы «ёкай» миновал опасный участок без задержки.
А Ковш дрогнул и притормозил. Руль у него дёрнулся в мою сторону, потом обратно, скорость упала раза в два. Пока он сообразил, что обломков уже никаких нет, я оторвался на десять метров и, не снижая скорости, гнал к финишу… И очень удачно попал в ямки неровной полосы — подлетал на холме и опускался во впадину только через две от первой. Надеюсь, понятно выразился? Так и прыгал, словно кенгуру. Повезло, одним словом.
Справа мелькнул клетчатый флаг судьи, но я бы всё равно больше никуда не поехал. Никаких сил уже не было! Как с байка не свалился, не представляю. Техническая зона и паддок остались позади, а передо мной…
Кого тут только не оказалось. Рекламщики совали мне льготные контракты, репортёры крутились с камерами, хмурились полицейские, вопили девчонки и даже ребята, грохотал дифирамбы комментатор, на минуту заглушив дзоку.
— Это было трудно? — тыкал мне в зубы микрофоном вертлявый отоко. — Расскажите, как долго вы изучали будущую трассу, господин Като!
— Егор! — верещала какая-то малолетка, похожая на огяру. — Прокати!
— Вы сами собирали свой байк? — спрашивал ещё один серьёзный журналист. — Позвольте ознакомиться с конструкцией.
— Как называется ваша банда? — напирал другой.
— Вот вам золотая дисконтная карта! — расплылся в счастливой улыбке толстячок. Как только пролез, такой пухлый? Кажется, ему помогли стафы, они по бокам отоко стояли и хмуро таращились на меня. — Теперь вы целый год сможете приобретать оборудование и прибамбасы для вашего байка в моём маркете! С колоссальными скидками! Запомните, господин Като, «Томодати» — самый лучший маркет города! У нас есть всё!
Ещё один тип пытался утащить у меня шлем, но я не отдал. Мне жутко хотелось пить. Тут какой-то добрый продавец протянул мне бутылку с бакусю, и я схватил её. Продавец что-то крикнул про деньги, но его пнули, отняли ещё кучу напитков, и он исчез. Несколько рук подсовывали листы бумеля и программки фестиваля, чтобы я оставил на них отпечаток пальца… Другие лезли к байку, задумав свинтить с него всё, что можно. Но стафы и пара полицейских зорко бдили и уже успели огреть некоторых ушлых фанов дубинками. В общем, творилось что-то непонятное.
В голове у меня глухо шумело, а мозги совершенно отказались соображать. Вся моя смекалка осталась там, на сером треке. Я увидел в паре метров ошеломлённого Зида и стал проталкиваться к нему, сидя на байке и помогая себе только ногами. Все эти незнакомые люди вокруг не доставали мне до макушки, хотя я сидел, а они прыгали вокруг.
На мою удачу, объявили заезд следующей группы байкеров, на более мощных мотоциклах. Толпа моментально рассосалась.
— Ну ты монстр, Егор, — проговорил Зид. — Поехали к нашим.
Мы оборвали кучу рекламных стакеров с байка и меня самого, скатали их в липкий ком и закинули в урну. Зид сел позади, и мы на малой скорости проехали к месту сбора камайну. Собако-львы поздравили меня сдержанно. Девчонки, конечно, повисели на шее и расцеловали, даже Тайша. А вот Гриба не было — он отправился к треку, где я только что рубился.
Картинка с него транслировалась прямо на огромный экран, натянутый над дирекцией полигона. Народ стал реветь, подбадривая знакомых участников и всех остальных. Я увидел жёлтый шлем Гриба. Камайну бодро отжигал на «судзуки», разогревая резину. Похоже, ему инструктаж Зида не требовался.
— У него, конечно, тормоза как пластиковые, — сказал мне Зид. — Скобы восьмипоршневые, шутка ли. В городе с ними трудновато, если не приноровился. Зато на треке в самый раз!
— У него самый подходящий байк для заезда?
— Точно. И шасси в порядке, и наклоняться можно резче, когда в поворот входишь. Идеальный для кривой трассы аппарат. Правда, сила нужна порядочная, но Грибу не привыкать, закинулся чем-то и поехал. Короче, два у него недостатка — задняя шина узковатая, и начальное прихватывание у тормозов не очень. Зато они мощные, а на треке это главное, когда скорость надо резко сбросить.
По-моему, наш первый заезд многому научил тех ребят, которые гнали сейчас. Никто не вляпался в борт и не вылетел в бухту. Только в самом конце один из гонщиков зацепил соседа колесом, и оба позабавили зрителей, когда кувыркались по резине.
Дзоку тем временем продолжала своё выступление. И у неё нашлись свои поклонники.
— У тебя какие шины, кстати? — озаботился Зид. — «Корса»?
— Наверное, Аоки не сказала. Точно, на них же написано!
— Замени при случае, ты их сильно потрепал. Пока ещё можно ездить, но я бы не советовал.
«Хорошо ему не советовать», — подумал я. Комплекты шин у «хорнета» я менял редко, только уже когда полиция начинала меня тормозить и угрожать штрафом.
— А наши будут ещё участвовать в гонках?
— Одзи, конечно! Он никогда не пропускает финальный заезд. Только не на этой трассе, а на другом конце полигона. Она специально сделана для мощных банков. Сейчас там томагавки соревнуются.
Я видел эти четырёхколёсные байки по голику, они такие могучие и крутые, что их счастливые владельцы не желают объединяться в банду. Они все резкие индивидуалы и рассекают по городу в одиночестве, сверкая хромом. Вес у томагавка больше полутонны, длина почти три метра, а ширина метр. И стоит таких денег, что на них можно дом купить. Двигатель 12-цилиндровый, кажется, а скорость чуть ли не семьсот камэ. В общем, зверь. На них только в глуши можно спокойно гонять, а в городе затруднительно — так и подмывает, наверное, полный газ врубить, а нельзя.
— Ничего, если я скатаюсь поглядеть на них? — спросил я, когда Гриб приехал к финишу. Он был третьим, но приехали не двое, а все восемь гонщиков — те, что грохнулись, всё-таки смогли продолжить заезд. Хотя и не так бодро, как вначале.
— Давай, — кивнул Тони. — В полдень начинается пивная эстафета, не опоздай. И не вздумай проголосовать, у камайну уже есть своя партия.
«Камайну! — ошпарило меня. — Он сказал, что я собако-лев! Или ещё нет?»
Я решил поставить байк на прикол и отогнал его в подземный бокс. Сидеть на нем я уже почти не мог. Запал, обуявший меня во время гонки, помаленьку прошёл, я смог очухаться и заново вспомнил, что где-то на слёте мне должен попасться Шрам. Ожидание встречи с ним меня с самого утра донимало. «Как он, интересно, отыщет меня в такой толпе? — подумал я. — Может, мне самому его поискать?» Смотреть на томагавки я не собирался.
