– Вот видите… Понимаете теперь мое положение?
– Подождите, – сказала Ольга. – Но ведь мне
доподлинно известно, что ваше… учреждение в последнее время вело некоторое
расследование, причем те имена, что я называл, всплывали в ходе тайного
следствия…
– Ах, вот как? – медленно произнес Бенкендорф. –
Вы и такие вещи знаете? Хотите полной откровенности, корнет? Иногда я жалею,
что у нас давным-давно отменена пытка. Столько интересного можно было бы
узнать, вздернув вас на дыбу… Я знаю, это гнусные мысли, подлые, недостойные
современного человека, но я не могу от них отделаться…
– Это вы от бессилия…
– Наверняка, – согласился граф. – Я обязан
понимать – но ничего не понимаю… Предположим, я вас все же арестую. А вы будете
молчать… И я вновь не продвинусь ни на шаг. Вот потому-то я и поставил все на
карту, потому-то я не спешу вас арестовывать – а вдруг вы, загадочнейший
субъект, мне чем-то да поможете? По крайней мере, как показали недавние
события, вы всецело на нашей стороне, а это кое о чем говорит и внушает
надежды… – Бенкендорф уставился на Ольгу жестко, с нехорошим огоньком в
глазах. – Но бойтесь меня обмануть…
– Я и не имею такого намерения. Слово чести.
– Знать бы еще, что на ваше слово чести можно
полагаться… Простите. Нервы. У меня нет ни малейшего намерения вас оскорбить…
Итак, вы можете сообщить мне что-нибудь полезное?
– Пока – нет.
– Пока? – поднял брови Бенкендорф. –
Интересное заявление. Вы и не представляете, сколько эти два слова говорят
хитрой полицейской ищейке…
– То есть? – насторожилась Ольга.
– Ну, это просто, – с оттенком превосходства
сказал Бенкендорф. – Там, на маневрах, вы заявили государю, что состояли в
заговоре, были вовлечены… Это наверняка не соответствует истине. Судя по вашему
уверенному тону, вы намерены и впредь добывать сведения о заговорщиках?
– Ну разумеется, – сказала Ольга.
– Следовательно, вы никогда не состояли в заговоре и не
были в него вовлечены. Будь вы членом тайного общества, после сегодняшних
событий ни за что бы не рискнули там более появиться – они вас моментально
прикончили бы за то, что вы сорвали их планы. Отсюда явствует, что у вас есть
какие-то другие пути для получения сведений.
– Возможно.
– И какие же?
– Вы не поверите, граф.
– Бросьте. Я сейчас нахожусь в таком состоянии, что
готов поверить всему на свете.
– Сомневаюсь, – сказала Ольга. – По-моему…
Она замолчала, прикрыла глаза, даже тихонько простонала
сквозь зубы – настолько болезненным и непонятным было то, что на нее внезапно
обрушилось неслышным ураганом – и тут же улетучилось. Приступ невероятной слабости,
лютого горя, смертной тоски сковал тело и сознание, ударил так, что захотелось
выть. Это ощущение тут же схлынуло, но само воспоминание о неведомом ударе было
настолько омерзительным, что Ольгу затошнило и она с трудом овладела собой.
– Что с вами?
– Пустяки, – сказала Ольга, – ноет зуб… Ну
что же, ваше сиятельство… Давайте заключим некий договор? Как только мне
удастся что-то узнать… нечто, способное сойти за надежные улики, я немедленно
поставлю вас в известность. У меня свои счеты с этими господами, и потому я не
остановлюсь и не успокоюсь…
– Боже мой… – с досадой сказал Бенкендорф. –
Я себя чувствую персонажем авантюрного романа – таинственные незнакомцы,
неизвестно откуда взявшиеся, мистические странности, нераскрываемые загадки…
Мерзость какая! – он взял со стола свой бокал и жадно осушил его. –
Хорошо. Учитывая сложившуюся ситуацию, я рискну вам поверить. Потому что не
вижу другой возможности. Но, повторяю, бойтесь обмануть мое доверие. В этом
случае для вас станет крайне неуютной вся империя… Вы можете назвать какие-то
сроки?
– Увы… – развела руками Ольга.
– Торопитесь. Вдобавок ко всему государь рвет и мечет,
желая видеть своего спасителя…
И тут Ольгу осенило.
– Хотите получить ниточку уже сейчас?
– Слушаю? – насторожился Бенкендорф.
– Ну, коли уж так случилось… Поговорите с Вязинским. Я
имею в виду не камергера, а генерала. Его в свое время пытались вовлечь. Он
категорически отказался, но из благородства и родственных чувств сохранил все в
тайне. Если вы сумеете ему объяснить, что излишнее благородство в данной
ситуации неуместно…
– Я попытаюсь, – сказал Бенкендорф,
вставая. – Значит, вот оно что… Генерал Вязинский… – он поглядел на
Ольгу как-то странно. – Совершеннейший вздор, конечно, но я хватаюсь за
любую соломинку, и в голову лезет чушь… Вы мне напоминаете…
– Кого?
– Вздор, вздор… Разрешите откланяться, – его голос
вновь приобрел холодную деловитость. – Вы дали чрезвычайно ценный намек,
генерал Вязинский сейчас наверняка в Главном штабе… До свидания, и помните наш
договор…
Он был уже в дверях, когда Ольга встала с кресла и, подняв
руку ладонью вверх, пробормотала себе под нос несколько слов. Граф Бенкендорф
послушно развернулся к ней – уже движением марионетки, лишенной собственной
воли, замер, уронив руки, его лицо стало отрешенно-пустым.
– Что случилось в Петропавловской крепости? –
спросила Ольга.
– Вздор, вздор, – ответил граф тусклым
голосом. – Часовой, каналья, клялся и божился, что с наступлением темноты
в коридор каземата, изволите ли видеть, вползло через дверной проем нечто вроде
темного облака и окутало его целиком. Он выпал из ясного сознания, а когда
очнулся, обнаружил себя лежащим под дверью «секретной камеры», а заглянув
внутрь, нашел заключенного уже удавившимся в лежачем положении. Вздор, дурацкая
историйка…
У Ольги было свое мнение на сей счет – но она не собиралась
сейчас вступать в дискуссии с графом. Самое неподходящее время.
– А кого я вам напоминаю? – спросила она.
– Глупость, совершеннейшая глупость, – ответил
граф тем же лишенным воли голосом. – Когда речь зашла о генерала
Вязинском, мне в голову пришла совершенно сумасшедшая ассоциация… Показалось,
что в вас есть что-то схожее с генеральской воспитанницей, очаровательной
Оленькой Ярчевской… Да и фамилия та же! Я несколько раз видел ее в свете… Есть
какое-то неуловимое сходство в голосе, повороте головы, движениях и прочем, не
могу объяснить это словами, но сходство, несомненно, существует… Вздор, вздор…
Но тем не менее… Быть может, вы ее родственник… Но, с другой стороны, насколько
мне известно, она сирота, подкидыш…
– Перестаньте об этом думать, – сказала Ольга.
– Забыть?
Она секунду подумала:
– Нет, забывать не нужно. Просто не уделяйте этому
особого внимания. И помните, что корнет вам друг и вовсе не собирается вас
подводить. Побеседуйте с генералом. А этого разговора у нас с вами не было.
Идите.
