– Интересно, – протянула Ольга.
– Осуждаешь?
– Да господи, по какому праву? У меня просто другая
жизненная ситуация, вот и все. Да и вообще, в нынешнем моем положении мне не с
руки кого бы то ни было осуждать, чем бы то ни было брезговать… – она
поторопилась добавить: – Нет, конечно, с большими оговорками…
– Понимаю… Значит, тебя будут искать…
– Уже ищут. И не только полиция.
– И это я прекрасно понимаю… – его тон был серьезным,
хотя в глазах поневоле мелькнула игривость. – Полина… ты готова выслушать
интересное предложение?
– Готова, – не раздумывая, ответила Ольга. –
Речь ведь пойдет вовсе не о… шалостях?
– Безусловно, – кивнул Фельдмаршал. – Прости
великодушно, ты очаровательна, ты просто прекрасна, но так уж сложилось, что
думаю я в первую очередь о деле… против чего ты, полагаю, возражать не станешь?
– Никоим образом, – сказала Ольга, улыбаясь во
весь рот. – Тебе и не понять, насколько порой угнетает девушку, когда
всякий начинает… изъясняться. Момент как-то… не особенно способствует. Так что…
Слушаю.
– Я в любом случае постараюсь помочь тебе, чем смогу,
согласишься ты или нет…
– Именно потому, что я не юноша, угодивший в
неприятности, а… нечто иное?
– Именно потому, – очень серьезно сказал
Фельдмаршал. – Мужчина в конце концов, должен из серьезных хлопот
выбираться сам. А девушке, да еще такой, помогать приходится поневоле, чтобы не
чувствовать себя потом… Так вот, Полина… Мне давно уж нужен… кто-то… Не хочу
употреблять вульгарное словцо «сообщник», но другое что-то не идет на ум…
– Ничего, – сказала Ольга. – Меня и
«сообщник» как-то не особенно удручает.
– Прекрасно. Понимаешь ли, в моем ремесле чертовски
трудно подобрать… сообщника. Животным вроде нашего общего знакомого Кудеяра
гораздо легче. А я… Не сочти за похвальбу, но я свое ремесло сравнил бы с
ювелирным делом. Подручные у меня есть, как же без них, но это именно
подручные, на манер лакеев, оказывающие мелкие услуги во второстепенном… Ты –
другое дело. Во-первых, ты до самого последнего времени была барышней из
общества, что подразумевает определенное воспитание, знание языков и прочее… Ты
знаешь языки? Вот и прекрасно. Значит, тебе нет нужды играть светскую даму, ты
ею будешь… Понятно?
– Да, в общем…
– Второе. Тебе, извини за прямоту, нечего терять и
некуда податься… У тебя есть шанс законным образом вырваться из нынешнего
крепостного состояния?
– Ни малейшего, – сказала Ольга хмуро.
– А значит, тебя, если ты умная… а ты, несомненно,
умная… заботят две вещи: во-первых, оказаться подальше отсюда, желательно за
пределами Российской империи, во-вторых, располагать при этом достаточными
средствами для жизни… Я не прав?
– Ты совершенно прав, – сказала Ольга.
– Отлично. Так вот, с некоторых пор я всерьез подумываю
о том, чтобы перебраться в Европу. Здесь становится тесновато и жарковато… да и
возможностей там не в пример больше. Чем цивилизованней и прогрессивней
государство, тем больше оно предоставляет возможностей авантюристам… Я долго
все обдумывал. Европа не склонна интересоваться прегрешениями, совершенными
иностранцами у себя на родине… впрочем, и у нас в России не склонны вникать, не
натворил ли иностранец что-то у себя дома, если здесь он ведет себя прилично…
Если в России тебя неплохо защищают продажные судейские крючки, то в Европе,
кроме адвокатов, есть еще и продажная журналистика, а это, чтобы ты знала, не
менее сильная защита, если уметь ею пользоваться… И, наконец, обстоятельство,
которое должно интересовать в первую очередь тебя: в Европе нет крепостного
права. Даже если с тобой на улице любого европейского города нос к носу
столкнется твой нынешний владелец, он ничего не сможет поделать… Как бы ни
размахивал перед тамошними чиновниками и судьями купчей, ему расхохочутся в
лицо. Короче говоря, жизнь в Европе для нас обоих крайне привлекательна. У меня
в голове бродят пока что исключительно смутные образы, но уже сейчас можно с
уверенностью сказать: такая парочка, как мы с тобой – умные, образованные,
решительные, дерзкие – натворит в Европе нешуточных дел…
– Понятно, – сказала Ольга. – Бывает
предложение руки и сердца, а это, стало быть, сделанное по всем правилам
предложение пойти в сообщницы.
Фельдмаршал смотрел пытливо:
– Судя по твоему тону, тебя такое предложение не
особенно и шокирует?
– Оно меня ничуть не шокирует, – сказала
Ольга. – Я бы, пожалуй, не согласилась идти в помощники к какому-нибудь
ворью, убийцам, головорезам… и в веселый дом ни за что не пошла бы. Но то, что
ты предлагаешь… Меня сделали вещью, выбросили из нормальной жизни… и что же,
прикажете подыхать с голоду? Считай, что ты получил согласие. Только… Можешь ты
мне честно ответить на один вопрос?
– Постараюсь.
– У тебя совсем нет задних мыслей? Так-таки и нет?
Фельдмаршал на миг отвел взгляд, но тут же открыто глянул ей
в глаза:
– Задние мысли есть. В конце концов, я – живой человек,
а ты – невероятная красавица. Но эти мысли – далеко. Очень далеко. И я не
собираюсь ни принуждать тебя, ни спешить. Если тебя это устраивает…
– Откровенность за откровенность, – сказала Ольга. –
Такая постановка вопроса меня вполне устраивает. Я не Мессалина и не робкая
недотрога. Посмотрим, время покажет… Если тебя это устраивает… Что ты на меня
так смотришь? Будто мерку снимаешь…
– Именно, – с улыбочкой ответил
Фельдмаршал. – Коли уж мы договорились и ударили по рукам, нужно
действовать. Тебе понадобится одежда…
– Неужели у тебя уже есть что-то на примете?
– Ты знаешь, есть, – сказал Фельдмаршал. –
Есть, милая Полина… Я всегда говорю вслух о планах, когда они проработаны хотя
бы наполовину… Бриллианты князя Игуменнова… точнее, княгини, потому что
принадлежат они именно ей. По самой приблизительной – российской – оценке они
уже сегодня стоят триста тысяч. Золотом.
Ольга, не особенно и раздумывая, воскликнула живо:
– Но я ведь их прекрасно знаю! Бриллианты Игуменновой,
конечно… Большой фермуар, где, кроме бриллиантов, еще три больших изумруда
происхождением из Индийской Голконды… Колье в три ряда, с подвесками… Браслет,
серьги, аграф, опять-таки с изумрудом в центре…
– Ты о них слышала?
Ольга усмехнулась:
– Я их даже видела. На княгине. Не так давно.
– Ого… – протянул Фельдмаршал. – Я не
интересуюсь, Полина, тем домом, где ты жила вплоть до печальных событий. Но
совершенно ясно, что это не просто хороший, а очень хороший дом. Если у тебя
была возможность видеться с княгиней Игуменновой… Ладно, это твои секреты, мне
от них ни пользы, ни вреда… Если продавать камни из гарнитура Игуменновой по
отдельности – а именно так и следует сделать, выйдет даже больше, чем триста
тысяч…
