22 августа. Вчера снова ходил в школу и принес оттуда книгу, которую мне показывал Холль – он дал мне ее почитать. Погода довольно прохладная, поэтому купаться совсем неохота, на небе серые тучи, но дождя нет. Вот я и подумал – прочитаю книжку, а потом на уроке буду своими знаниями щеголять!
27 августа. Этот учебник сильно отличается от того, что мы изучали в прошлом году. В нем автор протаскивает новую идею об изменчивости живой природы. Он утверждает, что все постепенно меняется, и раньше даже люди были другими, больше всего мне понравилось его доказательство того, что у них на теле росла шерсть. То есть у моих предков. Как у собак, что ли? Я пока не силен в таких знаниях, чтобы спорить с магистром-природоведом, но как-то с трудом верится.
3 сентября. Сегодня приехала труппа и вместе с ней, конечно, мама! Ну и пир же мы закатили! Потом как-нибудь расскажу про их поход, если настроение будет. А сейчас у меня просто живот пухнет от угощений, а рука с трудом удерживает перо. И спать охота, сил нет.
5 сентября. Ходили сегодня с Динникой гулять и оказались возле нашего купального места. Я говорю ей: «Давай искупаемся!» А она смутилась и сказала, что не готова для этого. Я посмотрел и вижу, что многие девчонки плавают прямо в нижних, тонких платьях, и ничего (а было жарко как в печи, хоть и осень). А когда надо, быстро выскакивают за стеной и там сохнут. Там издавна есть закуток, где женщины переодеваются: часть стены обрушилась, и получился небольшой барьер, потом старые камни сложили более аккуратно, увеличив высоту загородки. Но все равно, если забраться на самый верх стены (это непросто, потому как камни из нее иногда выскакивают), можно увидеть кусочек этого загона, и поэтому там постоянно толпятся пацаны. Они изнывают от жары, но не уходят, только почти ничего не видно, я сам туда пару раз поднимался. В общем, Динника посмотрела на купальщиц и тоже пошла за стену, а я прямо тут свои шорты и майку скинул, затолкал их под какой-то камень и плюхнулся в воду. Короче, мы с ней на пару были так одеты, что обхохочешься – на ней длинная, до колен кружевная сорочка с мелкими дырочками (для вентиляции), а на мне синие трусы с белыми кружками. Но народ там подобрался еще не с такими нарядами, так что мы недолго смущались, а под водой и того меньше.
10 сентября. Долго же я ждал этого дня, а как он пришел, сразу понял, как это несладко – просыпаться ни свет ни заря и тащиться за реку. И льда нет, чтобы короткой дорогой пройти! Но все же мне было приятно снова встретиться со школьными приятелями. А особенно я обрадовался, когда увидел Бузза. Никогда бы не подумал, что настанут времена, когда мы будем встречаться не каждый день! Мы опять сели вместе, и он сразу принялся мне пересказывать деревенские подвиги своей Бюшши, но тут пришел Холль, и Буззу пришлось прерваться. Книгу, кстати, я еще позавчера сюда занес. Холль мне тогда сказал, что в волосатых людей не верит, но если так написали в книге, то так тому и быть. По-моему, довольно-таки странное мнение. Ну да ладно, начался у нас урок, и что же? То все мечтал на занятиях очутиться, а тут понял, что меня купаться тянет, тем более, что солнце жарило – будь здоров! И еще меня поразило, что многие ребята заметно подросли, даже Бузз, хоть я и не обращал на это раньше внимания. А тут глянул – вот те раз, я как будто стал меньше ростом! Мне стало обидно, и я почти все время мрачно смотрел в окно, на Холлеву грядку. Многие растения на ней украсились разноцветными бутончиками, но все равно почему-то чувствовалось, что скоро они завянут, и придет осень.
21 сентября. Скоро приезжает Маккафа. Я точно не знаю, когда, но надеюсь, что с ней ничего не случилось, все-таки у циркового артиста опасная профессия. Можно считать, что я вошел в учебный ритм, чего от нас Холль целую неделю добивался: легко просыпаюсь по утрам и мало устаю на уроках.
27 сентября. Вчера весь народ отмечал праздник Осеннего Звездопада, и я в том числе. Почти так же весело, как и на день Империи, только фейерверки не устраивают. Зато всяких фруктов, овощей везде продают – жуть! Всюду валяются апельсиновые шкурки, арбузные корки, народ запасается на зиму целыми мешками всякой всячины. Мы с Буззом отправились на рынок и там изрядно поживились в толпе, так что потом у меня целый вечер живот болел. Все-таки надо было под колонкой фрукты помыть. Уж и не знаю, при чем здесь звездопад, лично я ни одной падучей звезды так и не увидел, сколько вечером ни смотрел в окно. А отец вообще пьяный пришел, сказал, что на углу почти бесплатно раздавали новый сорт дынного вина, по стакану в руки. Ему с коллегами так понравилось, что они не утерпели и купили еще по чуть-чуть, а потом он сразу домой пришел.
2 октября. Сегодня возвращался из школы и немного прошел по Театральной, я так делал всю последнюю неделю, ждал, когда цирк приедет. Смотрю – главный вход открыт, в него входят люди, заносят какие-то предметы. У меня чуть сердце не остановилось, ведь это означало, что приехала Маккафа. Я и подумать тогда не мог, что мне так не захочется писать о том, как я ее встретил, ну да ладно. Я быстро занес домой сумку, обедать не стал и сразу отправился к ее дому, вышел на Помидорную, а там фургонов – тьма, из них артисты свои вещи выгружают, всякие тюки, баулы и так далее, шум такой стоит, что своих шагов не слышно. Стал я между ними ходить, а какой-то акробат мне говорит: «Ты что это, мальчик, здесь шныряешь? Смотри, я тебя запомнил, если что пропадет – найду!» Не такой уж у меня и вороватый вид был, но я не стал обижаться и спрашиваю: «Где фургон Маккафы?» Он как-то злобно ухмыльнулся и махнул рукой по направлению к бараку, я туда и пошел, и в самом деле, через десяток шагов заметил, как она вытаскивает из фургона узел. Она меня тоже увидела, случайно, и остановилась, поджидая, когда я подойду. Я сначала ничего особенного не заметил, она показалась мне такой же точно, как и раньше, а когда подошел поближе – смотрю, а она выше меня! Ненамного, но все-таки. И туфель с каблуками на ней не было, я специально посмотрел. Стою я перед ней и слова сказать не могу, и такое у меня чувство, словно меня доской по голове хлопнули, а она улыбается так снисходительно и говорит: «Здравствуй, Мегаллин!» Я думал, что у меня голос пропал, но потом все-таки удалось мне промямлить свой «привет». Я взял у нее тюк и говорю: «Я отнесу», и она молча кивнула и сказала, что отойти от фургона не может, потому как чужие что-нибудь стащат, так что она меня тут подождет, а потом мы у нее чаю выпьем или пива. Я сделал вид, что все в порядке и пошел один, и тут мне навстречу ее мать попалась, узнала меня, тоже позвала в гости после разгрузки. Вещей у них не так много оказалось, за три ходки мы с ней управились. Хотел ведь сразу уйти, и что меня такое потянуло распивать у них чай, сам не знаю! Мог бы придумать что-нибудь, сказать, что некогда, еще какую-нибудь ерунду, так нет же. Папаша у нее пьяный был и стал дурацкие шуточки про мой рост отпускать, а Маккафа усмехалась и молчала, потом мать ее стала урезонивать своего урода. А тот все не хотел заткнуться и бормотал какие-то гадости про Маккафу и ее выступления с клоуном. Тут уж и Маккафа не стерпела, и они вдвоем с матерью вытолкали этого пьяницу в другую комнату, но он и там что-то бубнил. Я себе места не мог найти, и все заставлял себя встать и уйти, но словно какая-то злая сила меня к стулу приклеила. Потом они меня спрашивали, как дела в школе, какие предметы изучаем и так далее, с таким видом, как будто они обе взрослые женщины, а я совсем несмышленыш. Потом сказали, что в этом году необыкновенные сборы, никогда таких не было, и все благодаря Маккафе и Шматтоку, они так замечательно выступали, что народ валом валил. Тут я про свою Зублю вспомнил и подумал, что меня бы с ней освистали, это уж точно. Хорошо, что я ее отпустил, пока она совсем не одомашнилась. Тут Маккафа говорит: «Я больше не буду со Шматтоком выступать, он уже старый!» Мать ее чуть в обморок не упала и кричит: «Как это? Чем же ты будешь заниматься? Такая популярность, и вдруг все бросить коту под хвост?» Сильно сказала, ей-же-ей. Но Маккафа уперлась и сказала: «Я так решила!», и тут уж всем стало ясно, что она действительно решила и упрашивать ее бесполезно. Честно говоря, я хотел бы разок взглянуть на их номер, чтобы понять, чем можно так толпу заинтересовать. Тут из соседней комнаты ее папаша крикнул: «Что, стыдно стало, девка?» Маккафа прямо почернела вся и говорит тихо: «Я убью его», мамаша ее вскочила и убежала к мужу и, по-моему, стала там его бить, потому что он закричал как сумасшедший, и какой-то грохот раздался, как будто мебель падала. Тут уж я понял, что оставаться дальше в их квартире никак невозможно, тем более что и плюшки закончились, поэтому я встал и попрощался с Маккафой. Мне показалось, она даже не заметила, что я ушел. Вот так мы и встретились, и сейчас я думаю, что мне не нужно было к ним ходить, а может быть, и вообще с ней видеться. Если бы она не подросла так сильно! Может, и не так погано я бы себя чувствовал.
