Чтобы хоть как-то развеяться и выбросить из головы тяжелые думы о Свете и полицейской угрозе, Милан вывел на экран культурную программу на сегодняшний вечер. Он остановился на совсем свежем фильме с Земли, носившем интригующее название «Экспансия багровых ублюдков». Кинотеатр располагался всего в пятнадцати минутах лета.
1 августа в дельте Насы ожидается ясная погода, без осадков; ветер северо-восточный, 3–4 м/сек. Температура воздуха ночью на побережье 24–25°С, в протоках дельты – 25–26°С, в полдень 30–31°С.
«Правительственный вестник»
В пятницу Милан наконец получил весточку от Шмидта. За предыдущий день он успел побывать не только на платном пляже и матче по экзотическому футболу между командами «Гагаринские соколы» и «Хоум-Вудские речники», но и забрести в Исторический музей, где в компании возбужденных туристов ознакомился с этапами возведения столицы Эккарта. Звонок Дикси застал его в брюхе ресторанного цеппелина, где Милан, уныло глядя на бескрайний океан, поедал паэлью и внимал звукам древних мексиканских напевов.
– Развлекаешься?
– Отвлекаюсь, – поправил Милан.
– Это хорошо, – одобрил Дикси. – Мне как раз требуется свежий сотрудник для работы в Мире и других городках.
– А как же Лодзински?
– Не думай о нем, как и обо всем остальном, связанном с нашим «журнальным» делом. Можешь считать его временно закрытым. Установить брахмапурского «жучка», к сожалению, не удалось, но это дело времени. Сергеева пока в отключке, о ее пакете никто не знал, так что порча данных обнаружится еще очень не скоро. Не раньше, чем она выпишется из клиники и вернется к работе. А о том, что у нее было там записано, она все равно не вспомнит по причине амнезии.
– Вы уверены, что с журналисткой все будет нормально? – хмуро спросил Милан. Он, конечно, двигался в нужном направлении, внедряясь в гнусную структуру Шмидта, но психическая травма Светы сейчас, спустя несколько дней после диверсии, казалась ему несоразмерной платой за это «продвижение».
– Уверен, уверен! Что тебе с этой поганки? – «Сам-то ты поганка». – Ладно, расслабляться не время, сейчас перед тобой будет стоять задачка посложнее, чем «Женская доля». Получи легенду.
Компьютер пискнул и мигнул красным глазом, сигнализируя о трансфере данных. Кодировка сигнала все-таки давала о себе знать – в течение всего разговора экран порой пересекался стремительной линией развертки.
– До Мира 6 с половиной тысяч километров, – деловито продолжал Шмидт, которому явно были безразличны чувства Милана. – У тебя «Кондор», насколько я помню?
– Верно.
– Почему бы тебе не заменить его на более современную модель? «Омуль», например. И тебе хорошо, и старые хвосты отрежем. Ты какой цвет предпочитаешь?
– Темно-синий… Если вы дадите мне казенную машину, все равно моя кредитка быстро засветится, – пожал плечами Милан. – А если я оформлю на себя новый флаер, налоговая полиция сразу поинтересуется, откуда у меня десятки тысяч крон. А мне что-то не хочется попадать на крючки сразу ко всем карательным конторам Эккарта. И никаких «хвостов» таким тупым ножом не отрезать.
– Оформим как долгосрочный корпоративный кредит, – пояснил директор. – Например, на 10 лет. Часть стоимости, скажем, 20%, я засчитываю тебе в качестве премиальных за эффективное устранение последней угрозы. А вообще, финансовая механика пусть тебя больше не волнует, это дело других специалистов. Заверни завтра утром в салон на 114 авеню, там для тебя будет готова машина и все документы.
Милан не нашелся, что ответить, а Дикси хмыкнул, пробормотал: «Ладно, будут вопросы – звони» и прервал связь. Кажется, Шмидт действительно решил приобрести себе еще одного карманного диверсанта и вообще наемника по технической части. А может, и не только технической… Милан механически опорожнил бокал с вином, и тотчас сбоку возникла черная официантка.
– Желаете еще?
Но планы на сегодня к этому моменту успели измениться, и голова требовалась ясной. Диверсант вытянул руку с кредиткой и расплатился. Флаер ждал его на плоской крыше цеппелина, где ощутимо продувало: четыре мексиканских флага бодро трепыхались по углам стоянки. Милан отправился в сторону океана и на приличном расстоянии от берега остановился, выбрав не самую оживленную высоту – 2,5 километра.
Глядя на коричневый диск солнца сквозь затененные стекла, он внезапно вспомнил свой последний визит к Свете – тот, когда она предлагала ему пресловутый «болт». В памяти возникли ее растрепанная, склоненная к нему голова и ощущение прикосновения Светиных рук. Но словно пустота и какая-то призрачность ледяной полимерной пленкой обволакивали ее образ. И что теперь сможет растопить эту невидимую пленку, расплавить или сорвать ее? Чем дальше Милан увязал в паутине Шмидта, тем сильнее она старалась вытравить из него обычные человеческие эмоции.
Когда-нибудь он должен встретиться с тем человеком, что отдал приказ уничтожить Рауля. И тогда он, может быть, освободится от нравственного холода и вновь станет тем Эндьетой, что работал на комбинате и ничего не знал ни о каких взрывателях…
«Легендой» назывался командировочный лист для предъявления в мирском магазине запасных частей. Что нужно было делать в этой торговой точке, Милан так и не понял, тем более что городишко на берегу Насы оказался вовсе не конечным пунктом его маршрута. В понедельник же Милан должен был перебраться в Якатагу и сесть на челнок до Гаево. В файле сообщалось, что на его имя забронировано место 9s – то есть, согласно карте корабля, рядом с обшивкой. И тут-то начиналось самое интересное.
К тексту прилагалась схема разводки гравитационных контуров, которые пронизывали буквально весь корпус челнока. «Разрыв локального контура в любом из отсеков приведет к всплеску напряжения в цепи основного гравиблока, обеспечивающего общую устойчивость аэрокосма, – сообщал неведомый автор текста. – Вероятность выхода из строя основной цепи в результате плавления предохранителей – 94%. Резервный гравитационный контур включится в работу через 1 сек. Его следует разорвать в другом месте, спустя несколько минут. Потеря гравитационной составляющей схемы управления вынудит экипаж челнока произвести аварийную посадку с (в случае отсутствия необходимой площадки) отстыковкой пассажирского отсека».
«Ну и ну! – ошеломленно подумал Милан. – Зачем это надо «рвать» контур?» Очевидно, Дикси намерен взвалить на него очередную диверсионную задачу – учинить крушение аэрокосма. «И кто только планирует такие операции против конкурентов? – с ненавистью размышлял Милан. – Очевидно, Шмидт знает, что я наловчился проникать мыслью в механизмы. Ясно, от доброго доктора Максимова, не иначе».
Как ни странно, после беглого знакомства с документами возмущение и банальный ужас сменились живым интересом: получится или нет? Когда Милан уяснил, что опасности для пассажиров, собственно, никакой нет, злость его улеглась. Сгоряча Милан едва не полез в контуры собственного флаера, чтобы тут же поставить опыт на своей шкуре, но вовремя вспомнил историю «покупки» машины и направился в сторону дома. В присланном ему файле было порядочно информации. Но читать ее Милан пока не стал, отдавшись мечтаниям о собственной мощи. Сейчас он чувствовал нечто схожее с тем, что одолевало его на пути в подземелья: возбуждение, сопричастность чему-то тайному и порой разрушительному, попросту интерес к жизни.
