При появлении Хромого и Великолепного разговор прервался. Хромой спокойно пересек комнату и бросил на стол свою ношу. В бауле глухо звякнуло.
— Итак, с чего начнем? — осведомился Хромой. — С экипировки Великолепного или с плана обороны?
— Экипировка — проще, — рассудил Лысый. — Давай сперва покончим с этим, а потом еще раз комнату осмотрим… и все такое прочее. Хотя я не понимаю…
— Ладно. Тогда — вот. Держи, примерь!
С этими словами Хромой швырнул магу что-то широченное, ярко-багровое, блестящее, измятое и тяжелое. Томен повертел ткань в руках, расправил, перебрал пальцами слегка обтрепанную золотую бахрому на краях и принялся, сопя, напяливать на себя. Остальные с любопытством наблюдали за колдуном.
— Неудобно, — наконец заявил Томен, оправляя тяжелую роскошную мантию и ворочаясь где-то в ее укромных глубинах среди многочисленных складок.
Чародей чувствовал себя словно засунутым в мешок, тяжелые складки опутывали и не давали даже поднять руку. Очень странный наряд.
— Там есть прорези для рук, ты можешь ими воспользоваться, — посоветовал Хромой, пряча улыбку. — Если хочешь, конечно. Лично я совершенно уверен, что, если просунуть руки в прорези, будет удобней.
Прошла еще минута, прежде чем Великолепный разобрался, наконец, со всеми мелочами.
— Да, богато, — вынес он приговор, — как раз то, что надо для торжественного въезда в город. Но заниматься в этой штуке хоть чем-то мало-мальски серьезным будет… э-э… неудобно.
— В ней и на толчок сходить неудобно будет, — поддакнул Лотрик.
— Это только для въезда, — успокоил мага Хромой, — теперь этот колпак… и вот это еще.
— Ух… А что это?
— Гномья боевая маска. Забрало такое вроде бы. Мы его к шляпе подцепим, должно смотреться очень эффектно.
— Конечно, — поддакнул неугомонный шкипер.
Томен, поддернув широченные складки, заменявшие мантии рукава, принял странный предмет и начал вертеть его так и этак. Маска изображала бородатое лицо с крупными благородными чертами. Борода, составленная из гибко соединенных сегментов, служила одновременно зашитой горла и отчасти — груди. В верхней части личина имела колечки и отверстия, наверняка предназначенные для крепежа, а тускло блестящая темная наружная поверхность отливала желтым там, где на ней играли блики света. Шляпа тоже оказалась под стать мантии — расшитая золотыми звездами, отделанная мишурой и блестками…
— Здорово! — заключил, наконец, Томен. — Я. пожалуй, куплю это все у… как его? У твоего старьевщика… Он недорого запросит, а?
— О, он очень жадный парень, наш Шугель, — ответил Хромой, — но я надеюсь, тебе удастся выторговать скидку. Все же вещи, так сказать, не массового спроса. Не каждый день к Шугелю обращается покупатель, способный польститься на столь роскошное шмотье. Обычно у него клиентура попроще.
— Ладно… А маска — это зачем?
— Да больно рожа у тебя… того, несолидная, — ответил вместо Хромого Лотрик, — не похож ты на великолепного. Слышь, Пекондор-перекинь-через-забор? Для Великолепного ты, говорю, рожей не вышел. А в маске — так вроде ничего. Особенно когда молчишь.
— Будешь колдун Золотая Маска, — подтвердил Хромой. — Нравится? Конечно, придется эту рухлядь надраить как следует, тогда заблестит.
— Звучит неплохо, — вынужден был признать Томен, — «колдун Золотая Маска» — в этом есть определенный стиль… Но я мог бы просто изменить свою внешность… Седой парик, борода…
— Это ты уже пробовал сегодня. Не стоит повторяться, верно? Тогда с этим мы, кажется, все решили. Перейдем к обороноспособности комнаты.
* * *
— А что обороноспособность? — буркнул Лысый.
— Мы должны выяснить, как именно был убит Горек Дудочка, и приготовиться к отражению подобного нападения, — заявил Томен и принялся стаскивать багровую мантию.
С минуту все молча наблюдали за поединком колдуна и предмета одежды. Мантия сопротивлялась изо всех сил — путалась, обвивалась тяжелыми складками вокруг рук, цеплялась бахромой за пряжку ремня… Но маг был непреклонен и шаг за шагом теснил неприятеля… Наконец Лысый, не дожидаясь конца схватки, заговорил:
— Я не понял. Что мы должны выяснить? Горек лежал вот здесь, у стола, весь истыкан кинжалами… истек кровью. Его ученик — у порога. Дверь была открыта.
Из вороха тяжелых багровых складок показалось лицо колдуна — тоже багровое от усилий:
— Дверь была зачарована Гореком. Хозяин постоялого двора потом специально приглашал мага, чтобы снять запирающее заклинание, то есть дверь не вскрыли снаружи… И к тому же замок цел.
— Да, но ученик! — возразил Лысый. — Его нашли у двери. Я так понимаю, что он пытался помешать…
— Вот он и открыл дверь, — бросил Хромой. — Бандиты ждали в коридоре, и как только он показался на пороге…
— Ученик Дудочки был предателем? Вот ведь, ежа ему в… — встрял Лотрик. — А чего ж его свои-то?..
— Нет, он не был предателем, — спокойным тоном заметил Хромой.
Видно было, что он обожает эффекты и специально недоговаривает, заставляя «публику» переспросить.
— А… как же?
— Он хотел сбежать. Спастись от смерти. Горек к тому времени уже выбыл из игры.
— Постой, Хромой. — Лысый наморщил лоб и снова оглядел комнату. — Погоди. Я что-то не пойму… Значит, ты считаешь, что сперва прикончили мага?
— Не прикончили. Я сказал «выбыл из игры», но когда открылась дверь, Горек скорее всего был жив. Да, наверняка. Они убили ученика, ворвались 15 дверь и прикончили мага ножами. Или помогли тем, кто добивал. Погоди, не спорь. Вы все делали одну ошибку, говоря о кинжалах. Иди сюда. — Хромой пересек комнату и указал свежую дырку в стене: — Видишь?
— Ну… дыра.
Лотрик тоже приблизился и пощупал края узкого отверстия. Томен, наконец-то скинувший мантию, подошел следом.
— Это от стрелы. Вы все почему-то твердили о кинжалах, хотя первые раны Дудочке были нанесены стрелами.
— Стрелами? — Лысый почесал темя. — А почему ты раньше не говорил?
— Меня никто не спрашивал. — Хромой пожал плечами. — Эрствин попросил меня осмотреть труп, я сказал ему: несколько ран нанесено стрелами. Остальные, похоже, кровоточили не слишком сильно — значит, ножами Дудочку добивали позже. Когда в окно посыпались стрелы, Горек свалился со стула — вот сюда. Стул лежал, кажется, примерно так…
Хромой принялся показывать, уложив стул набок и тыча пальцем в чисто отмытые половицы:
— Смотри, Коль. Здесь он свалился. Одна стрела пробило легкое, здесь тоже были пятна, Горек харкал кровью и на ножке стола остались следы, служанка плохо замыла, смотри.
— Ага-а-а… А чего ж мы-то…
— Потому что не привыкли иметь дело со стрелами. Никто из ваших не обратил внимание, что некоторые раны — очень узкие?
