Ведьма сделала свое дело.
Глава девятая
Благословенная тьма
– Да пошел ты!
– Зря ты так. Вернусь ведь!
Хроники Терминатора
Теперь я знаю, что такое настоящая боль. Дело не в том, чтобы кричать или терпеть, труднее всего понимать – это навсегда.
Тьма – милосердна, свет – выливается, не замечая никого. Кошмар, который был со мной с детства, окружил меня, только теперь – не проснуться и не забыть. Я снова был в городе, в котором было больше родства, чем в крови. Каждая дверь была закрыта, каждое окно – слепо, все приметы кончены, на пыльном тротуаре – не найти монетки – нет ни решки, ни орла в городе, загнанном в бесконечный свет.
В настоящем городе я мог бы остановиться в любом месте, теменем понять, где Днепр, а где его нет, задохнуться любым киевским запахом, взять любую его силу, всегда принять… Здесь – только бесконечно идти по истончающимся улицам, каждая в одном квартале от родной, и никогда не прийти домой. Каждый поворот – ложь, каждый угол – не тот, проходной двор – вдруг закрыт на засов.
За моей болью – уже не могло быть усталости – просто каждый шаг через боль, и остановиться – тоже боль, ничего не изменить…
Смерть – не точка, смерть – запятая. Теперь мне вечно ходить по этим улицам, самому становиться все тоньше, все прозрачнее, растаять – растянуться бледно-светлым, бесконечно слабеть, надеяться и, наконец, потерять надежду, чтобы идти не куда-то, а просто потому, что остановиться страшно, но уже не помнишь, почему.
Если только… Боль – это тоже сила, принять не на кожу – сквозь, и выплеснуть – навстречу каждой частице света, войти трещинами в стены слепых домов, расправить плечи и по кирпичику сдвинуть город… каждый кошмар заслуживает того, чтобы однажды проснуться в холодном поту…
Эта тяжесть на плечах – Голубой Дракон со мной?
Я закрыл глаза, я открыл глаза – благословенная тьма окружала меня, когти кота впивались в плечи, и это тоже была боль – блаженная боль…
Тьма подалась назад, когда в шатер вошла Старшая Хозяйка.
– С возвращением, Олекса…
Это было здорово, что со мной кто-то разговаривает. Даже если это следующая стадия моего кошмара. Я не поправил Мокашу, и даже не потому, что Алекс недавно умер. Я в принципе не был уверен, что сохранил имя.
* * *
Кофе был хорош, но и вода была бы прекрасна, и не факт, что я отличил бы одно от другого. Мне было хорошо, а Мокаша все рассказывала мне о льдинах и о льдинках, о крошечных снежинках, каждая из которых рано или поздно становится водой.
Боль не отступила, но мне было чем её разбавить, вероятно, всю следующую жизнь я буду её чем-то разбавлять, вполне возможно, что и всю предыдущую я занимался тем же.
– Когда маленькая льдинка на поверхности реки подтаивает, она становится прозрачной, хрупкой, еще секунда – и просто холодной водой… Когда подтаивает огромная ледяная гора, ее над– и подводные части тают с разной скоростью, поэтому в какой-то момент она переворачивается и ее надводная часть уходит под воду, а подводная внезапно возносится над поверхностью океана… Олекса, ты меня слушаешь?
Я слушал, хотя понять, какое я имею отношение к ледяным горам, не смог бы, даже если бы две Старшие Хозяйки рассказывали эту историю: одна – для правого, а вторая – для левого уха…
– Как тебе кажется, что думает какая-нибудь рыбешка, которая плавает рядом с крохотной подводной частью льдины, а та вмиг переворачивается и становится огромной?
– Она думает, что ей не повезло оказаться в стороне от этой катастрофы… Ты про это? – Я заговорил, я слышал свой голос. Всё, что находилось за пределами меня, казалось прекрасным, все, что внутри, – пугало.
Мой ответ был неправильным, женщины не вздыхают так, когда им дают правильные ответы, но кто я такой, чтобы пытаться отгадать?
Блаженство – прикоснуться и получить касание в ответ, счастье – забыть себя, выплеснуться, не знать, только чувствовать.
Мое утешение было пылким, и даже вспрыгнувший на постель Голубой Дракон не смог нам помешать… Все было хорошо, слишком хорошо, настолько, что, снова получив дар логического мышления, я понял: хорошо было только одному из нас, и дело не в том, что я был плох. Я просто не был тем, кто был нужен ей…
– Мокаша, скажи мне, что подумала та рыбка, неосторожно поселившаяся в тени ледяной горы?
– Она подумала, что всегда жила в тени бога и не знала, что он вернется еще при ее жизни…У каждой льдинки есть подводная часть. Решает размер. Тает каждый, переворачиваться дано не всем.
Кто ты, Олекса? Раньше я думала, что ты лучше управляешься с дубиной, чем с мечом, но сейчас в твоих руках меч Ария. Я знала: когда тебе противостоит сила, ты гнешься, но не ломаешься, я не знала, что, когда ты сдаешься, – ломается сила. Что это? Дар вызова? Но одного этого было бы мало для этого меча и для того, чтобы вернуться…
– Но ты же знала, что я вернусь…
– Знала. Потому здесь и сейчас я – Старшая Хозяйка, Мокаша, дающая нить и разрывающая связь, – ждала Олексу, мага, познавшего свою силу, чтобы он выполнил то, что должен.
– У меня есть выбор?
– Выбор есть. Только ты его уже сделал. Ты же знаешь, ты мог не делать тот шаг…
* * *
Китаец больше не вернется. Теперь я знаю, откуда он возвращался. У каждого свой дар. Китаец умел возвращаться. Фигурка, которую я вытащил у него из-за пазухи, превратилась в труху, стоило мне слегка сжать ее в кулаке.
Алёхин меня встречает в полной боевой готовности. Алёхин любит определенность – тот, кому суждено было умереть, не должен гулять по полю.
– Это точно ты?
– Лейтенант, какой ответ тебя убедит?
– Потом расскажешь, как ты это делаешь…
– Хочешь, покажу?
– Не стоит. – Алёхин опустил меч, Сява с облегчением выдохнул, отложил арбалет и помог мне подняться на бастион. Если не оборачиваться назад, можно легко представить, что ничего не случилось.
* * *
Магия Маргариты ничего не значила. Сотни убитых волков ничего не значили. Теперь я это знал. Они придут снова – еще и еще. Эти твари не отсюда, но плохо даже не это. Плохо другое: то, откуда они пришли, постепенно вливается в наше здесь и сейчас.
Странно, что я сам никогда раньше не задумывался о том, что количество всевозможных гадов, появляющихся ниоткуда тварей, объяснить просто мутациями невозможно. Слишком мало времени прошло, слишком направленные мутации. Тут скорее институтом генетики пахнет… На самом деле пахнет даже более скверно.
Если что-то появляется вдруг, есть два объяснения. Чудо – и оно появилось откуда-то. Наш случай был круче. Наш мир становился чем-то другим. Просто никому не приходило в голову спросить хотя бы у ребят из Черного отряда, как давно в их местах появились люди. Боюсь, их ответ нас не порадовал бы. И куда делся хутор Михайловский? Быть может, где-то, в другом мире, кто-то смотрит сейчас на него, не понимая, откуда он взялся – там, где раньше ничего не было.
