– Их не будет, – сказал Мейсон. – Слушание по делу ведет
судья Лиленд Кроудер.
– Разве не лучше, если бы были присяжные?
– Их присутствие, – сказал адвокат, – не всегда бывает
полезно. Если речь идет о деле, исход которого известен заранее, где обвинение
диктует условия, присяжные для стороны защиты просто необходимы. Иногда удается
сыграть на сочувствии присяжных или привлечь на свою сторону несколько человек
из двенадцати и добиться, чтобы состав присяжных не пришел к общему мнению.
Однако на этот раз я не хотел, чтобы дело слушалось с присяжными, потому что
вас оставили на свободе под залог.
– Разве это что-то меняет?
Мейсон улыбнулся, посмотрел на переполненный зал, потом
перевел взгляд на часы.
– Судья Кроудер задерживается. Это не похоже на него, обычно
он пунктуален. Кроудер известен тем, что любит сажать присяжных под замок. В
делах, где неизбежна газетная шумиха, судья почти всегда делает это на время
всего процесса, чтобы исключить возможность влияния на членов скамьи присяжных.
– Почему? – спросила миссис Ансон.
– Подумайте о психологическом эффекте, – сказал Мейсон, – в
особенности если кто-то из присяжных верит материалам обвинения. «Вот женщина,
обвиняемая в убийстве мужа, разгуливает совершенно свободно всюду, где ей
захочется, обедает в ночных клубах, ходит в театры, а мы, добропорядочные
присяжные, в это время сидим взаперти».
– Да, вряд ли это кому-нибудь понравится, – сказала Сельма
Ансон. – Теперь я поняла, мистер Мейсон, но меня сейчас больше всего тревожит,
что они могут упрятать меня за решетку на время процесса.
– Я постараюсь убедить судью, чтобы он этого не делал, –
сказал Мейсон, – не могу поручиться, что мне это непременно удастся, но…
– Мистер Мейсон, если судья признает меня виновной и мне
придется отправиться в тюрьму или в камеру предварительного заключения на время
процесса, я умру…
– О, это вовсе не так страшно, – улыбнулся адвокат, – во
всяком случае, камера предварительного заключения – это лишь на короткое время.
– Мистер Мейсон, я говорю совершенно серьезно. Мне этого
позора не пережить. Нет, я не пойду в тюрьму!
– Если судья прикажет, вам придется это сделать.
– Нет, я не пойду… Покончу с собой!
– Это серьезно?
– Абсолютно серьезно.
– Я постараюсь сделать для вас все, что в моих силах, –
сказал Мейсон. – Обвинение, несомненно, приготовило какой-то сюрприз. Я понятия
не имею, что это такое, но они, во всяком случае, считают это достаточным,
чтобы выиграть дело.
– Что вы скажете про судью Кроудера, он честный человек?
– Абсолютно честный, – ответил Мейсон, – с широким
кругозором и совершенно не предубежденный. Если, к примеру, он допускает, что
обвиняемый может быть виновен, но не считает приведенные доказательства
бесспорными, он отпускает подсудимого на свободу. В прокуратуре его не любят.
Они говорят… А вот и он.
Бейлиф произнес принятую формулу, извещающую о начале
судебного заседания. Судья Кроудер подобрал полы длинной мантии, уселся в
кресло с высокой спинкой и кивнул.
– Садитесь, пожалуйста, – сказал бейлиф.
– Слушается дело народа штата Калифорния против Сельмы
Ансон, – объявил судья Кроудер. – Обвиняемая в суде и представлена защитником?
– Да, ваша честь, – сказал Мейсон, – обвиняемая здесь, ее
представляю я.
– Обвинение готово? – спросил судья Кроудер.
Александр Хилтон Дрей, заместитель окружного прокурора,
который до этого выступал в нескольких громких процессах и неизменно добивался
успеха, поднялся со своего места.
– Сторона обвинения готова, – сказал он.
– Отлично, – объявил судья Кроудер. – Начинайте.
Сельма Ансон наклонилась к Мейсону и шепнула:
– У этого судьи очень грозный вид.
– Не обманывайтесь, – прошептал Мейсон в ответ. – У него
грозный вид, но доброе сердце. И кроме того, у него есть еще одна немаловажная
особенность.
– Какая?
– Он верит в эффективность тестов с помощью полиграфа, если,
конечно, они проведены опытным исследователем. И он знаком с Дунканом Монро и с
его работой.
– О, – сказала Сельма, – теперь я понимаю.
– С разрешения высокого суда, – сказал Александр Дрей, –
поскольку дело слушается без участия присяжных, мы не станем делать вводных
заявлений, а просто дадим возможность свидетелям высказаться.
– Прекрасно, – ответил судья Кроудер. – Вызывайте своего
первого свидетеля.
– Вызывается доктор Боланд Ц. Даус, – сказал Дрей.
Когда доктор поднялся в свидетельскую ложу и принес присягу,
Мейсон сказал:
– Я оговариваю за собой право проверить квалификацию доктора
во время перекрестного допроса.
– Хорошо, – согласился Дрей и повернулся к свидетелю: –
Доктор Даус, были ли вы знакомы с Вильямом Харпером Ансоном при его жизни?
– Да, был.
– И вы также знакомы с обвиняемой, Сельмой Ансон?
– Да, сэр.
– Что связывало Сельму Ансон с Вильямом Ансоном?
– Они были мужем и женой.
– Вильям Ансон сейчас мертв?
– Да.
– Вы лечили его во время его последнего заболевания?
– Да.
– Где он умер?
– В Мемориальном госпитале Никсона.
– Что явилось причиной смерти?
– Мышьяковое отравление.
– Когда вы последний раз видели тело Вильяма Ансона?
– Двадцать четыре часа назад во время вскрытия после
эксгумации.
– Вы присутствовали во время вскрытия?
– Да, сэр. Я присутствовал при вскрытии трупа коронером.
– Есть ли у вас соображения, за сколько времени до
наступления смерти введен яд покойному?
– Судя по состоянию тела и по истории болезни, я бы сказал,
что яд принят примерно за двадцать часов до кончины.
– Известно ли вам, где Вильям Ансон находился в тот период
времени, то есть за двадцать часов до смерти?
– Только из того, что мне сообщил пациент, и из истории
болезни.
– Можете приступать к перекрестному допросу, – предложил
Дрей Мейсону.
– Вы абсолютно уверены, что причиной смерти Вильяма Ансона
было мышьяковое отравление? – спросил Мейсон у доктора.
