– Других следов не обнаружено?
– Таких, которые можно было бы идентифицировать, нет. Вы же
понимаете, мистер Мейсон, могли сохраниться только те следы, которые находились
в тех местах, где тарелка была покрыта приправой для салата, а на чистых местах
они за столько времени исчезли.
– Есть ли у вас соображения, как долго эти следы находились
на тарелке?
– Более года, естественно.
– Я спрашиваю вас не об этом. Можете ли вы сказать, сколько
времени эти следы находились на целой тарелке?
– Нет, сэр.
– За сколько часов могла высохнуть эта жидкая приправа, за
двенадцать часов, за сутки, двое?
– За двое суток приправа полностью затвердевает.
– Таким образом, насколько вам известно, следы могли быть
оставлены на тарелке самое малое за сорок восемь часов до того момента, как вы
забрали тарелку?
– Вы имеете в виду отпечатки пальцев обвиняемой, Сельмы
Ансон?
– Да.
– В отношении ее следов ваши рассуждения совершенно
правильны, – сказал лейтенант Трэгг, – а вот в отношении отпечатков мистера
Вильяма Ансона гораздо большая определенность. Едва ли они могли появиться на
тарелке после его смерти, не так ли? Поэтому я считаю их своеобразными часами,
по которым мы могли бы установить возраст всех отпечатков, которые удалось
обнаружить и идентифицировать. Таким образом я с уверенностью могу заявить, что
следы на тарелке были оставлены во время ужина, поскольку мистера Ансона сразу
же после этого отправили в больницу, где он и скончался.
– Благодарю вас, господин лейтенант, – сказал Мейсон, –
других вопросов у меня нет.
– Я вызываю Рэйбурна Хоббса, – сказал Дрей, – в качестве
своего следующего свидетеля.
Хоббс вышел вперед, сообщил имя и адрес, отрекомендовался
химиком, президентом Химической компании Хоббса, и сообщил, что эту должность
он занимает уже пятый год.
– Что собой представляет Химическая компания Хоббса? Чем она
занимается? – спросил Дрей.
– Она изготовляет ряд препаратов, преимущественно
химических. Наш основной продукт – химический препарат для изготовления чучел
животных.
– Пользуются ли этим продуктом вашей фирмы люди, которые
увлекаются изготовлением чучел птиц?
– Пользуются, и очень широко. Я сам разработал этот состав
для обработки перьевого покрова птицы или меха животного.
– Этот состав имеет специальное название?
– Да, сэр.
– Какое?
– Он называется фетерферм.
– Какой его основной компонент?
– Мышьяк.
– Мышьяк годится для обработки птичьих перышек или меха
животного?
– В комбинации с другими веществами, которую я предложил, он
весьма эффективен. Предохраняет чучела от моли и прочих вредителей, перья и мех
не выпадают.
– В состав препарата входят и другие вещества?
– Да, конечно.
– А теперь я собираюсь спросить у вас, мистер Хоббс, не было
ли у вашей фирмы два года назад неприятностей, которые можно назвать нечестной
конкуренцией?
– Были.
– Что в связи с этим предприняла фирма?
– У нас появились обоснованные подозрения, что один из наших
препаратов скупают оптовики и перепродают розничным торговцам в качестве
конкурирующего продукта, заменив наши этикетки на упаковке.
– Можно ли этим заниматься с выгодой для себя?
– Некоторые оптовики только этим и занимаются.
– Приняли ли вы какие-нибудь меры, чтобы исправить ситуацию?
– Да.
– Что вы сделали?
– Мы стали добавлять совершенно незаметный химический
элемент в некоторые товары.
– С какой целью?
– Чтобы иметь возможность установить, наш это продукт или
нет. Могу добавить, так часто делается компаниями, которые выпускают препараты
с неизвестным составом. Посторонний компонент добавляется в ничтожно малых
количествах, потом продукцию можно подвергнуть спектральному анализу, и линии
постороннего элемента демонстрируют, что мы имеем дело с нашей продукцией.
– И вы точно так же поступили с фетерфермом?
– Да.
– Вернемся к осколкам тарелки, которые лейтенант Трэгг
представил в качестве вещественного доказательства обвинения. Произвели ли вы
спектральный анализ остатков пищи, присохшей к тарелке?
– Да, мы соскоблили немного твердой массы и произвели
обычный и спектральный анализы ее состава. Приправа, приставшая к внутренней
стороне тарелки, содержала много фетерферма.
– Можете приступать к перекрестному допросу, – сказал Дрей.
– Вы все еще продолжаете добавлять этот элемент в состав
препарата, который продается под названием «фетерферм»? – спросил Мейсон.
– Нет, сэр.
– Когда вы отказались от этого?
– Месяцев шесть назад, когда инцидент был исчерпан, наши так
называемые конкуренты уличены и прекратили противозаконную деятельность. Вы
понимаете, этот дополнительный элемент не имеет никакого отношения к свойствам
препарата. Он только дает нам возможность в случае необходимости быстро
произвести анализ.
– Понимаю, – сказал Мейсон. – Это часто практикуется
изготовителями, когда им нужно как-то пометить свою продукцию.
– Вы правы, – ответил свидетель. – Это делается очень просто.
– Благодарю вас, у меня больше нет вопросов, – сказал
Мейсон.
– Я вызываю Томаса З. Джейспера в качестве следующего
свидетеля, – сказал Дрей.
Джейспер, сутуловатый человек с добрыми серыми глазами и
веселыми складками в уголках губ, поднялся на место для свидетелей, назвал свое
имя, сообщил, что ему пятьдесят семь лет и что он содержит магазин для людей,
имеющих хобби.
– Какого рода хобби вы имеете в виду? – спросил Дрей.
– В первую очередь три вида. Это коллекционирование редких
монет и почтовых марок и обеспечение всем необходимым любителей изготовления
чучел животных.
– Учитывая профиль вашего магазина, скажите, знакомы ли вы с
препаратом, называемым фетерферм?
– О да, мы продаем его довольно много.
– Знаете ли вы в лицо обвиняемую, Сельму Ансон?
– Да, разумеется. У миссис Ансон имеется, вернее сказать,
имелся счет в нашем магазине.
