– Но послушай...
– Потом поговорим, – сказала она, видя, что напарник не
собирается ничего более писать. – Ладно, пойдем тебе навстречу, я
постараюсь жить культурнее…
Он вышел, все еще бормоча что-то насчет своей горькой доли в
стиле классического подкаблучника. Марина свернула листок в трубочку и опустила
в стакан. Он моментально растворился – такая уж хитрая была бумага.
«Все обстоит просто прекрасно, – подумала она. –
Если уж они так спешат, завтра им устроят какую-нибудь гадость вроде вербовки –
к этому их прямо-таки толкает логика событий. Они ж бедолагу Артура
считают нештатным агентом, о наличии такового и не подозревают – всего-навсего
сторонний помощник спецслужб... Значит, действовать будут без особой
деликатности. Ну и ладненько, Артур обязательно завербуется, и станет ясно хоть
чуточку, в каком направлении копать...»
Глава 8
Игра в карты на воде
На сей раз по обоим берегам реки не удалось высмотреть ни
единого дома – куда ни глянь, только густые леса. «Принцесса» шла по каким-то
другим местам, не тем, что в прошлый раз. Пейзаж, однообразный и совершенно
неинтересный, навевал скуку, но Марина крепилась. Что-что, а ждать она умела.
Сидела в мягком кресле у высокого стеклянного окна, помаленьку истребляя
сигареты из серебряного портсигара, не ерзала и не подходила к играющим.
Капитан Каразин в своем безукоризненном мундирчике,
напротив, откровенно маялся. Других экскурсантов, кроме их компании, на
кораблике не оказалось, и делать ему было совершенно нечего. К Марине он после
известной беседы уже не проявлял никакого мужского интереса, ни явного, ни
потаенного – опасался, обормот, сложностей жизни на грешной земле – держался в
сторонке, только временами кидал задумчивые взгляды. При любом раскладе
смотреть на нее было не особенно и интересно, она на сей раз вовсе не щеголяла
коротенькими юбочками и смелыми вырезами, натянула джинсы и влезла в самую
обычную блузку. Мало ли в каком направлении могли развернуться события, а
потому следовало считаться с возможностью вдоволь помахать руками-ногами,
колотя по чьим-нибудь организмам. Той же цели служили и жесткие кроссовки. Да и
портсигар тоже... Кстати – человек умелый может с помощью этой тяжелой
серебряной штуки добиться многого. Не говоря уж о зажженной сигарете,
незаменимом приспособлении для умельца...
Она лениво повернула голову, посмотрела назад. Следом,
отставая метров на десять, неотступно двигался «Пират», его пулемет был пока
что скрыт под белоснежным колпаком, и Марина понимала причину: подступивший к
обоим берегам лес был главным образом березовым, на фоне скопища белоснежных
стволов любой агрессор, вздумавший бы чем-нибудь шандарахнуть по корабликам,
будет заметен издали, на приличном расстоянии.
Остальные четверо вот уже три четверти часа сидели за столом
в центре обширного салона, забыв обо всем окружающем. Покер – дело серьезное.
Временами слышались необходимые реплики, произносимые самым бесстрастным
голосом, четверо застыли, как манекены, только руки порой шевелились, прикупая
и сбрасывая. Насколько она видела, любимому мужу Артуру пока что везло – очень похоже,
он и в самом деле прилично резался в покер (если только остальные не
поддавались, что вряд ли).
Пулавского (интересно, настоящий он граф или
свежеиспеченный, а то и вовсе самозваный?) она тоже моментально узнала по
фотографиям: расфранченный субъект лет сорока, с ухоженными бакенбардами и
жемчужной булавкой в бледно-сиреневом галстуке. Двое других были ей незнакомы
и, хотя одеты с некоторым щегольством и держались безукоризненно, отчего-то
сразу показались ей не п е р с о н а м и,
не равноправными участниками неизвестной игры в чине фигур, а мелкотой на
подхвате. Вика так и не обнаружилась, как и Сатаров, впрочем. Хотя выводы
делать рано: «Принцесса» не такая уж маленькая, на нижней палубе можно спрятать
хоть целый взвод...
На лестнице, ведущей во внутренние помещения, послышались
тихие шаги – и в следующую секунду в салоне объявился Сатаров в том же
легком костюме (только на сей раз под пиджаком явственно обрисовалась кобура),
энергичный, безмятежный. Шагая к столу легкой подпрыгивающей походочкой, он
посмотрел на Марину безучастно и абсолютно спокойно, словно они виделись в
первый раз.
Игроки обратили на него внимания не больше, чем на березы –
только один из незнакомых непроизвольно
в и л ь н у л взглядом, но тут же вернулся к
картам.
Марина хладнокровно прикурила очередную сигарету – на всякий
случай. Черт его знает, как могли развернуться события.
– Кончайте комедию, – сказал Сатаров вяло, негромко.
Тот, что косился на него только что, сделал резкое движение
рукой... черный продолговатый предмет... глушитель выплюнул узенький язычок
светло-желтого пламени...
Рядом громко охнул Каразин. Марина застыла с сигаретой меж
пальцев. Со своего места она прекрасно видела, как Артур, чуть дернувшись,
о т в а л и л с я на темно-вишневую
спинку кожаного кресла. На его белом пиджаке прямо против сердца появилась
темная дырочка с опаленными краями, совсем безобидная на вид, несерьезная... Но
он был мертв. Только что был жив, и вмиг стал мертвее мертвого, лицо застыло,
нижняя челюсть чуточку отвисла, глаза остекленели. Он не упал, кресло не
давало, так и сидел в естественной почти позе...
Марина форменным образом остолбенела – не от страха,
конечно, от неожиданности. Т а к о е полностью
противоречило любым ее прогнозам и оказалось настолько неправильным, не
укладывающимся во все расчеты, прецеденты и версии, что некоторое время в
голове у нее царил совершеннейший сумбур.
Каразин растерянно вскочил, выпрямился, замерев в
совершеннейшем обалдении. Несколько раз хватанул ртом воздух, точь-в-точь
оказавшаяся на берегу рыба. Негодующе выкрикнул:
– Но это же черт знает что!
Трое игроков, бросив карты, разглядывали его не без
насмешки. Сатаров тем же танцующим шагом подошел почти вплотную и непринужденно
улыбнулся:
– Дорогой мой, вот этих слюнявых глупостей не надо. Жизнь
наша так устроена, что на двух стульях ни за что не усидишь. Чтобы ехать на
велосипеде, надо двигаться, педали крутить, иначе чебурахнешься... Неплохие
денежки за непыльную работу вам получать определенно нравится. А? Но вот всю
грязную работу, должны, по-вашему, делать другие где-то в темном углу, а вы
будете красоваться на мостике в красивом мундире и клиенток по попе гладить...
Так не бывает, Витюша. Рано или поздно приходится определяться. Отрабатывать
денежки по-серьезному, и ничего тут не попишешь... Челюсть подбери,
чистоплюй! – рявкнул он внезапно. – И не стой, как оголодавший
фаллос. Нужно покойничка прибрать...
Марина наконец-то пришла в себя. Абсолютно. Она по-прежнему
ни черта не понимала, но готова была бороться с прежней хваткой и
безжалостностью. Словно теперь только вспомнив о ней, Сатаров развернулся,
остановился перед креслом, засунув руки в карманы брюк, покачиваясь с пятки на
носок:
– Прошу прощения, я и не заметил даму сгоряча... Танюша, вы,
как всегда, очаровательны... Вы, кажется, хотите мне что-то сказать?
