Десяток автоматов – это, знаете ли, многовато. Не звиздец,
конечно, но все равно уныленько...
Придется извращаться на пределе умения, а?
Глаза уже малость привыкли к темноте, и Марина различала в
комнате очертания мебели: шкаф у стены, перевернутый вверх ножками стол, еще
какая-то бытовая ерунда... Приходилось вполуха прислушиваться к внутренности
дома – барс мог поступить в точности так, как она от него ждала... Во дура!
Видя уже, что пол нетронут, она приободрилась – и, осторожно
ставя ноги, двинулась в глубь квартиры, на ходу полной горстью зачерпывая из
мешочка, доставшегося в наследство от покойного вождя, сыпучий порошок. Даже на
расстоянии от него шибало в нос едкой противной вонью растительного
происхождения. Если человеческому носу так погано, можно представить, что
почувствует зверь...
Осторожненько выбравшись в прихожую – дверь и в самом деле
была снесена с петель давным-давно – Марина щедро рассыпала на площадке и на
ступеньки немало порошка, отступила к прежнему наблюдательному пункту,
беспрестанно засыпая следы дикарским снадобьем.
Приблизила лицо к оконному проему, не высовываясь за
воображаемую плоскость бывшего окна. Только окончательно убедившись, что
остается пока незамеченной, рискнула высунуться подальше.
Вот они, козлы, никуда не делись, рассредоточились меж ее
домом и противоположным. Башками не вертят, не высматривают дичь в окнах,
знают, что бесполезно, не коты, чай, в полумраке не особенно и рассмотрят
притаившегося человека...
Может, начать к л а с т ь их
поодиночке? Одиночными выстрелами? Этакие хваткие ребята довольно быстро
определят, из какого именно здания ведется огонь, но прежде, жизненный опыт и
умение подсказывают, пару-тройку все же удастся положить. И начнется веселая
карусель. Шансов у нее вообще-то немало – немного их для серьезной облавы, даже
дом окружить толком не смогут, жиденькое получится кольцо, и прорваться сквозь
него не составит особого труда. Это в уличной перестрелке у нее были бы мизерные
шансы, но вот так, укрываясь в немаленьком здании ночной порой... Итак?
Или... Нужно попытаться высмотреть, у кого из них приемник,
и попытаться в первую очередь раздолбать не вражескую башку, а безвинный
электронный прибор. Тогда и оторваться будет гораздо проще... Что они там?
Марина обратилась в слух. Эти, внизу, старались говорить
тихо, но кое-как она разбирала слова.
– Где-то здесь...
– А именно?
– Поди определи... Она не двигается.
– Это понятно, затаилась где-нибудь... Точнее можешь?
– Приблизительно... Здесь!
Увидев, как несколько голов повернулись в ее сторону, как
несколько рож уставились вверх, Марина живенько отпрянула в глубь комнаты.
Внизу переговаривались:
– Очень точное место...
– Точнее нельзя. В этом здании. Обыскать сверху донизу...
Другой громко хмыкнул:
– Ну-ну... Веселенькое предприятие. Ясно же уж, что эта
сучка вовсе не хрупкая бизнесменская блядь...
«Спасибо за комплимент, придурок, – подумала Марина со
всей возможной в данной ситуации веселостью. – Дошло наконец».
– Подмогу вызвать...
И тут же говоривший запнулся – как человек, еще до критики в
его адрес сам осознавший, что сморозил глупость. Ага, отметила Марина,
сообразив, что означает унылая пауза. У них попросту нет рации! Иначе давно
попытались бы высвистеть на помощь дружков-приятелей. Рация, похоже, была
только в вертолете, никто ж не ожидал и не рассчитывал, что он внезапно
навернется. Теперь кое-что проясняется: они поймали сигнал и запалили дикарское
убежище, рассчитывая, что искомая добыча сама пойдет им в руки, когда все
ломанутся наружу...
Черт, у кого из них может быть приемник? Нельзя
высовываться, они уже знают, пусть приблизительно, где она прячется, сейчас
наверняка всей оравой таращатся на окна именно этого дома...
Внизу послышался уверенный женский голос:
– Нельзя вот так торчать до утра. Придется что-то решать.
«Надо же, Вика, – подумала Марина, невольно оскалясь в
недоброй усмешке. – Надо же, милая подруга, и ты сюда поперлась вместе с
мужиками...»
– И что решим?
– Дом – окружить. Она запросто может выскочить с другой
стороны, тут ни единого целого окна – и гоняйся за ней потом.
– А дальше?
Голос Вики упал до совершеннейшего шепота. Зашептались сразу
несколько голосов – тут и повелительный шепот, и сомневающийся, и откровенно
трусоватый шепот... Шепчись не шепчись, заранее ясно, что эта белобрысая стерва
в данной ситуации может предложить: человек шесть оцепят дом, а остальные
начнут наугад его обшаривать. Ничего другого в данной ситуации просто не
изобрести. Вполне толковый план – правда, у тех, кому как раз и предстоит лезть
в совершеннейшую темноту, рискуя получить пулю, наверняка есть на этот счет
собственное мнение.
Шепот не утихал. Ясно было, что Вика пугает, грозит,
настаивает и ободряет. Походило на то, что она тут если и не самая старшая, то
место в сложившейся иерархии все же занимает немаленькое – очень уж робко и
почтительно ей возражают, даже по шепоту чувствуется...
Наконец кто-то, не сдержавшись, возопил чуть ли не в полный
голос:
– Там же лабиринт! Она всех, нахрен, перестреляет...
– Может, и не всех, – преспокойно ответила Вика. –
А вот я уж точно перестреляю всех, кто будет дурака валять...
Послышалось возмущенное ворчание. Возможно, следовало
попросту дождаться, когда в рядах противника начнется свара – к тому вроде бы
шло. Но, во-первых, нет гарантии, что они все же перегрызутся, а во-вторых,
сколько можно тут отсиживаться без дела?
Тщательно все прикинув, Марина на пару секунд возникла в
оконном проеме, сухо треснули два одиночных выстрела – и, соответственно, двое
преследователей повалились на асфальт сшибленными кеглями. Она успела еще
послать короткую очередь в спину третьему. И отпрянула в темноту. Которая,
впрочем, уже не казалась непроницаемой: где-то не особенно и далеко над крышами
вставало высоченное, мерцающее сияние, отчего и все, что имелось на улице, и
даже предметы в комнате, где Марина пряталась, начали отбрасывать
смутно-шевелящиеся тени. Не было тут никакой загадки: это разгоралось на всю
катушку пламя в дикарском подземелье, должно быть, его запалили на совесть и
горючего материала внутри хватало...
На улице вспыхнула беспорядочная пальба, но не было нужды
высовываться, чтобы оценить происходящее: по очередям, полосовавшим стены по
обе стороны улицы, моментально стало понятно, что ее пока что не засекли. Не
только дома не определили, но и стороны улицы. Неплохо. Особенно если учесть,
что супостатов осталось ровным счетом семеро...
Что-то мелькнуло в поле ее зрения. Осторожнейшим образом
передвинувшись поближе к окну, она выстрелила в человека, неосмотрительно
завалившегося под стену на той стороне улицы, прямо напротив проема. Осталось
шесть.
