Ольга покачала головой.
— А тогда чего ему стыдно? — удивился Андрей. — Погоди… Папа что, с ним тоже подрался?
Ольга встала из-за стола.
— Достаточно, — сказала она. — Не хочу больше обсуждать эту тему.
Она вышла из кухни и подумала, что уходить от разговора с сыном, задающим серьезные вопросы, — все равно что расписаться в собственной неполноценности как матери. Но она не могла продолжать этот разговор, Андрей так похож на Костю, а это так больно — видеть на месте сына бывшего мужа, которого ты собралась выбросить из жизни, потому что он тебя непростительно оскорбил, но ты смотришь на сына, видишь в его глазах взгляд мужа и понимаешь, что он был не таким уж плохим человеком, и ты, в общем-то, заслужила ту пощечину… Нет, так думать нельзя, так недолго до того, чтобы перестать уважать саму себя. Нет, не надо таких разговоров. Особенно сейчас, когда душевные травмы еще не зажили. Да и не только Душевные.
Она посмотрела в зеркало. Синяк и не думал Уменьшаться, с каждым даем он становится все больше, ярче и контрастнее. С таким украшением в офисе появляться стыдно. Бизнес пока идет своим чередом, Но без личного присутствия хозяйки дела на фирме неизбежно портятся. Пока она руководит делами по телефону, но долго так продолжаться не может. Она надеялась, что синяк рассосется за два-три дня, но, похоже, придется устроить сотрудникам бесплатное представление… Как же тяжело…
3
Вечером Костя с Инной вышли прогуляться в лес. Костя взял себе пиво и орешки, а Инне пакетик семечек — пить алкоголь она упорно отказывалась. Они уселись на скамеечке неподалеку от детской площадки, не на самой площадке, а чуть в стороне. Костя открыл пиво и помог Инне открыть семечки.
— Вкусно, — сказала она. — Забавно, это как ритуал, сидишь, грызешь семечки, как будто чем-то занята, и в разговоре не возникают неловкие паузы.
— У нас, людей, много разных ритуалов, — сказал Костя.
— Это точно, — кивнула Инна. — Как у тебя дела на работе?
Костя хихикнул и сказал:
— Это тоже ритуальный вопрос. Ты можешь все прочитать прямо у меня в голове.
— Могу, но не хочу, — сказала Инна. — Мне кажется, в этом ритуале есть смысл. Когда близкие люди разговаривают, они еще больше сближаются. Я специально не стала читать эти твои мысли, мне хочется, чтобы ты сам все рассказал. Ты уже проверил ту формулу?
— Начал проверять, — сказал Костя. — Синтезировал препарат, рассчитал дозу, вколол десяти мышам. У них у всех рак, им жить осталось неделю, может, две. Посмотрим, что получится.
— Если они вылечатся, это лекарство можно будет проверить на людях? — спросила Инна. — А если люди начнут выздоравливать, ты получишь много денег и всемирную славу? Я правильно понимаю?
— Все правильно, — согласился Костя. — Только это будет долгий процесс, несколько лет как минимум. Но я не тороплюсь, если все получится, это будет великолепно, я о таком никогда не мечтал. Ну, то есть мечтал, но не всерьез, на такую удачу нельзя всерьез рассчитывать.
Инна кивнула и ничего не ответила. Некоторое время они сидели и молчали. Это было легко и приятно сидеть рядом с женщиной, которая понимает тебя до самого дна души, которая принимает тебя со всеми недостатками и которой приятно быть рядом с тобой. И неважно, что эта женщина — не человек.
Мимо прошел мужчина с собакой на поводке, крупная у него собака, что-то бойцовое. Поводок был натянут, собака перла вперед, хозяин едва удерживал пса. Инна проводила эту парочку задумчивым взглядом и вдруг, когда они отошли метров на пятнадцать, пес неожиданно остановился, уселся на задницу, вывалил язык и стал озираться по сторонам с видом крайнего изумления. Хозяин подошел к нему, наклонился, потрепал по голове, что-то сказал, пес встал, лизнул руку и они пошли дальше, на этот раз поводок не был натянут, собака больше не рвалась вперед, она шла рядом с хозяином, как бы выполняя команду «к ноге».
— Тяжело быть глупым, — сказала Инна. — Некоторые существа страдают от невозможности исполнить желание, а нужно всего лишь отказаться от него, потому что оно нелепо, но чтобы понять, что оно нелепо, надо быть умнее. Вот еще один.
К ним приближался худощавый молодой человек с Длинными русыми волосами, стянутыми резинкой в хвост на затылке. Парень как парень, ничего особенного. Прошел мимо, вдруг остановился и тоже стал озираться, точь-в-точь как тот пес. Встретился глазами с Костей, отвел взгляд и пошел дальше, но теперь он шел не быстро и целеустремленно, а медленно и неуверенно. Неожиданно остановился, всплеснул руками, что-то пробормотал, свернул с тропинки и исчез в лесу.
— А с ним что не так? — спросил Костя. — И что ты с ним сделала?
— Он наркоман, — объяснила Инна. — Он хотел слезть с иглы, а я объяснила ему, как это сделать.
— И как?
— Очень просто. Как у вас говорят, Капитан Очевидность подсказал. Программа детоксикации, снятие ломки лекарствами, все как обычно, ничего умного тут не нужно, нужно только одно — не позволить болезни снова подчинить себе мозг, нужен внутренний стержень, убежденность, что ты справишься с собой. Я дала ему эту убежденность.
Только сейчас Костя сообразил, что тот парень был в рубашке с длинными рукавами, несмотря на жару.
— Вот так ты и исполняешь желания? — спросил Костя. — А ты исполняешь желания всех, кого встречаешь?
— Это происходит по-разному, — сказала Инна. — Иногда так, иногда иначе. А что касается всех — не всех, это тоже по-разному бывает. Я люблю исполнять желания, это мое свойство, а проявлять свое свойство всегда приятно. Вот смотри.
Она указала пальцем в траву, и Костя увидел крупного жука, куда-то неторопливо ползущего. Жук стал перебираться через упавшую веточку, покачнул ее, веточка сместилась и сдвинула лист, под которым обнаружилось нечто округлое и коричневое. Жук резко изменил направление и полез на эту неаппетитную кучку.
— Теперь она сможет отложить яйца, — сказала Инна.
— Она? — переспросил Костя.
— Это самка, — пояснила Инна.
Костя отхлебнул пива и закусил парой орешков. Инна щелкнула очередной семечкой.
— И не тяжело так? — спросил Костя.
— Ничего тяжелого, — ответила Инна. — Это не требует усилий, это же свойство. О, смотри, какой интересный экземпляр.
К ним приближались две пожилые женщины, они тихо обсуждали что-то связанное с внуками и пенсиями. Вдруг одна из них остановилась, на ее лице появилось все то же удивленное выражение, как у пса и у наркомана.
— Знаешь, Маша, что я сейчас подумала, — сказала она, прервав словесные излияния подруги. — Вот представь себе, допустим, Волчка стали подкармливать не только мы с тобой, а, скажем, сто человек?
Теперь и у второй старушки физиономия стала удивленной.
— Никогда такого не будет, — заявила она. — Люди жадные и злые, вот, например, у меня случай был…
