— Что такое? — всполошился Виктор Ильич. — Научников не устраивает моя резолюция?
— С научниками я вообще не связывался, — отмахнулся Иван.
Он смутно помнил, что в тот самый момент, когда анчутка спускалась с крыльца, они с Виктором Ильичом решали какой-то текущий вопрос, связанный с тем, как наиболее грамотно обкорнать непомерные запросы научников, еще утром этот вопрос казался очень важным, можно сказать, стратегическим, но теперь…
— Ну их к черту, этих научников, — сказал Иван. — У нас более серьезная проблема. Эта анчутка, которую вчера доставили, владеет телепатией.
Виктор Ильич немного помолчал, переваривая услышанное, а затем спросил:
— Вы уверены? На каком основании сделан вывод? В этот момент оглушительно взвыла сирена общей тревоги. Виктор Ильич отключил ревун, потянулся к селекторной связи, но Иван мягко остановил его руку.
— Лучше меня послушайте, я все изложу быстрее и точнее, — сказал он. — Анчутка владеет телепатией, причем не только в режиме чтения, но и телепатическим контролем. Не сказать, что контроль полный, ему, наверное, можно сопротивляться, но не хочется, она не столько подавляет волю, сколько убеждает, что она права.
Взгляд Виктора Ильича стал подозрительным.
— Меня уже отпустило, — поспешил сказать Иван. — Она овладела разумом моим, Антошки Прохорова и еще какого-то мужика, он увез ее на большом черном джипе, модель я не разглядел. Антошка, похоже, тоже с ними поехал.
— Опа, — сказал вдруг Виктор Ильич. — Эта девчонка, которую ты провожал, Антошка ей какую-то коробку помогал тащить к машине…
— Она самая, — кивнул Иван. — Мы с Антошкой были под ее контролем, Антошка отпечатал на принтере поддельный разовый пропуск, а я сделал материальный пропуск на неисправный телевизор. Ну, охранники обычно материальные пропуска изучают более пристально, это отвлекает внимание…
— Сейчас с тобой точно в порядке? — спросил Виктор Ильич. — Самочувствие нормальное?
— Вроде нормальное, — подтвердил Иван. — Только очень странно помнить, как… Наверное, серийные убийцы то же самое чувствуют, когда их отпускает.
— Ну, вы-то никого пока еще не убили, — сказал Виктор Ильич. — Ладно, посиди пока.
Он нажал на телефоне кнопку селекторной связи с дежурной службой и сказал:
— Демьянов говорит. Черный джип с объекта выпустили?
— Выпустили, — отозвался незнакомый Ивану голос, наверное, это кто-то из охранников. — Водитель показал ксиву-вездеход, на вид настоящую. Сейчас, секунду, с внешних ворот как раз докладывают… Все, уехал, там тоже пропустили.
Виктор Ильич вздохнул и спросил:
— Номер машины никто не запомнил?
— Ребята записи с камер просматривают, — ответил кто-то из телефона. — Через минуту-другую определим.
— Жду сигнала, — сказал Виктор Ильич, потянулся к кнопке отключения связи, и тут телефон спросил раздраженным и немного истеричным голосом:
— А что нам делать-то?
— Снимать штаны и бегать! — рявкнул Виктор Ильич. — И вазелином запастись не забудьте.
Он отключил связь и некоторое время ругался. Иван сидел и ждал, пока поток начальственного красноречия иссякнет.
— А суперкомпьютер почему тревогу не поднял? — спросил Виктор Ильич, и на этом поток иссяк.
Иван пожал плечами.
— Не знаю, — сказал он. — Наверное, заглючил в очередной раз.
Виктор Ильич молчал, глядя в пространство перед собой рассеянным и невидящим взглядом. Иван решил, что сейчас самый подходящий момент, чтобы изложить свои соображения по сути дела.
— Анчутку нужно уничтожить, — заявил он. — Не пытаться захватить, не вступать в переговоры, а просто уничтожить, причем с максимально возможной дистанции. К нам вчера или сегодня утром приезжал кто-нибудь с ксивой-вездеходом?
Виктор Ильич растерянно помотал головой.
— Значит, она может захватывать мозг с большого расстояния, — сделал вывод Иван. — Несколько километров как минимум. Единственный выход — уничтожить.
В этот момент на столе Виктора Ильича зазвонил телефон. Звонили по секретной связи, но не внутренней, а общегородской.
— Слушаю, Демьянов, — сказал Виктор Ильич в трубку.
Следующие несколько секунд его брови медленно поднимались вверх, придавая физиономии донельзя удивленный и немного идиотский вид.
— Вас понял, — сказал он, выслушав речь невидимого собеседника. — Да, конечно. Обязательно.
Повесил трубку и пробормотал себе под нос:
— Все чудеснее и чудеснее. Вот что, Иван Васильевич, идите-ка к себе и начинайте писать рапорт на мое имя. Докладываю, что в такое-то время я необоримое испытал давление на психику со стороны инопланетного существа, давление выразилось в том-то и том-то… ну и так далее. С объекта без особого разрешения не убывайте.
— Есть, — сказал Иван, встал и вышел.
Закрыв дверь снаружи, он услышал, как в кабинете начальника снова зазвонил телефон. Суета нарастает, Виктору Ильичу сейчас не позавидуешь, хотя он-то как раз ни в чем не виноват. Во всем виноват Иван, и только он один, он ведь чувствовал в этой анчутке что-то непонятное, явно выходящее за пределы обычной дозы сверхъестественного, отпущенной обычным пришельцам. Теперь уже очевидно, что анчутка с самого начала читала его мысли, причем намного глубже, чем он ожидал, а попытки протестировать ее на телепатические способности ее только забавляли. Именно поэтому она тогда смеялась, не анекдот ее рассмешил, а то, что эксперт по пришельцам осторожно и испуганно крутит-вертит в своем мозгу идею: «А вдруг она изредка читает отдельные мысли?» Ему в голову даже не приходило, что весь его разум для нее как раскрытая книга на ладони. А должен был догадаться, сам же говорил ученикам много раз: доверяйте интуиции, суки, лучше быть живым невеждой, чем мертвым гением. И довыпендривался, собственными руками выпустил анчутку, идиот, да еще Антошке жизнь испортил, выписал путевку в Усть-Ордынск в один конец. Сам-то Иван отмажется, он незаменимый специалист, таким, как он, многое прощается, пару месяцев придется провести под плотным наблюдением, но это ерунда, ему скрывать нечего, он наркоту не употребляет и извращениями не балуется, пусть наблюдают, сколько хотят. А парня жалко.
В голову пришла мысль, простая, но ужасная в своей простоте. А что, если его не отпустило, что, если анчутка не отключилась от его мозга, а сидит в своем убежище и наблюдает, ничем не выдавая себя до поры до времени, а потом, когда придет момент, когда ей снова потребуется… ну, например, выпустить из тюрьмы своих товарищей по несчастью…
Иван помотал головой, отгоняя непрошеные мысли. Нельзя думать о таких вещах, сам не заметишь, как крыша окончательно уедет. Хорошо бы сейчас чего-нибудь успокоительного принять или хотя бы коньячку хорошего, но нельзя, первоначальная волна суеты схлынет, и тогда Иваном обстоятельно займутся серьезные люди в белых халатах, такие же, как он сам, только теперь он будет по другую сторону решетки вивария. Если отвлечься от субъективной составляющей (или хотя бы попытаться отвлечься), приходится признать, что содержимое головы Ивана представляет сейчас довольно большую научную ценность, и не самая толковая идея затуманивать результаты наблюдения психотропными препаратами. Кстати…
