Решив, что оставаться здесь дольше не имеет смысла, Фриний отправился на юг. Уже покидая башню, он отметил, насколько уменьшилось расстояние от нее до Пелены, и это заставило чародея по-новому взглянуть на рассказы Кепаса.
Еще большее беспокойство у Фриния вызывало общение с обитателями Вольных Земель. На своем пути к Сна-Тонру он, конечно, не мог не встречаться с людьми, поскольку вынужден был покупать провиант и хотя бы изредка справляться о дорогах на юг (дороги казались здесь не меньшей редкостью, чем тайнангинцы в Иншгурре, причем они, как и тайнангинцы, норовили исчезнуть, едва вы обращали на них внимание). Вольноземельцы обладали сходным нравом и отнюдь не спешили навстречу одинокому всаднику, чтобы предложить дичь, хлеб и вино. Предпочитали пустить из-за кустов, в спину, стрелу — а промахнувшись, задать стрекача или спрятаться так, чтобы даже чародей (пятой, между прочим, ступени!) не смог отыскать.
На торговый караван он наткнулся совершенно случайно — и тоже был встречен «приветливым» частоколом из наконечников стрел и обнаженных клинков. А потом…
— Постой-ка, да это же Найдёныш! Чтоб мне проторговаться до подштанников! Найдёныш!
— Я не Найденыш, Кирхатт. Сколько раз говорить…
— Узнаю зануду! Эй, ребята, прячьте куда подальше луки и мечи можете вложить в ножны. Перед вами — один из лучших чародеев, которые только учились в Хайвуррской сэхлии. И, насколько я понимаю, недавно прошедший испытание на пятую ступень.
— Правильно понимаешь, — улыбнулся Фриний. — А ты, вижу, добился, чего хотел. Как батюшка, доволен тобой? — Кирхатт-Купчина помрачнел:
— Старика таки хватил удар. Но уже после того, как он взял меня в долю; я как раз был в Землях и не смог спасти сморчка. А может, оно и к лучшему: в последние годы он чувствовал себя не слишком-то хорошо… Ну, к зандробам печальные разговоры! Слазь со своего двугорбого да составь мне компанию: чайку попьем, сплетнями обменяемся. Поговаривают, ты в университете учился?
Они удобно устроились в палатке Кирхатта и принялись рассказывать друг другу о том, что случилось с каждым за прошедшие годы. Время текло незаметно, уже наступила ночь, а они по-прежнему делились воспоминаниями.
А в лагере по-прежнему шла торговля с прибывшими еще до заката чужаками.
— Итак, — сказал Фриний, когда вечер «а помнишь?..» завершился и в разговоре возникла утомленная пауза, — итак, ты контрабандой возишь сюда оружие. Неужели только из-за хорошей прибыли?
— Я не сомневался, что ты заметишь. — Кирхатт хмыкнул, словно потешался над самим собой, поднялся с раскладного кресла и зажег несколько дополнительных свечей. В том числе семь, оберегающих от подслушивания извне. — Конечно, дело не в барышах. Не затем работаем, не за деньги…
— …а за идею. И ты, уже когда мы прощались в Янтарном зале Свечи, знал, чем будешь заниматься.
— Знал, — легко согласился Купчина. — И очень удивился, когда выяснилось, что ты в этом не участвуешь, даже не в курсе, что к чему. Авантюру с Неарелмом в основном придумывал М'Осс… Пелена ведь, как ни верти, движется на юг, а королю, да и вообще всем, на это начхать и утереться.
— И решено было привлечь внимание.
— Ага. А заодно спасти тысячи ни в чем не повинных людей, которые здесь живут и которым попросту некуда деваться. За Сломанный Хребет им не попасть, через Тонрэй поодиночке не перебраться, а мимо застав семьями не пройти. То есть из трех десятков одному-двум счастливчикам, может, и удастся а как же остальные?
— Думаешь, оружие что-то изменит? — удивился Фриний. — Да они будут продолжать истреблять друг друга, как делали это раньше: под баронскими знаменами и с безумным блеском в глазах.
— Ошибаешься, Найдёныш. Бароны объединились, выбрали себе — представь! — предводителя, нарекли его графом Неарелмским и признали его главенство.
— Не зря люди говорят, что чародеям доступно невозможное.
— А вот язвишь ты зря, дружище! — Кирхатт взволнованно зашагал по палатке рассказывая о том, что снабжение вольноземельцев оружием — только первый шаг, и шаг необходимый. — Это даст им возможность защищать себя и свои семьи от зандробов. Ты же знаешь, тропари не справляются, да и никогда не справлялись, их слишком мало.
— Не думаю, что вольноземельцы удержат Пелену, — покачал головой Фриний. — В лучшем случае оружие для них — отсрочка, и ты это понимаешь. Потом они перейдут Тонрэй. С оружием же в руках.
— Других способов не существует, — твердо произнес Кирхатт. — Попросту не существует.
— А когда это случится, король наконец обратит внимание на Пелену и… И что? Что способен сделать с ней король, а, Кирхатт?
— Если бы мы знали, то давно уже сами это сделали бы. Но в одиночку чародеям не справиться, прочие же не желают нас слушать.
— А так вы заставите слушать вас. И ненавидеть чародеев.
— Чародеев ненавидели всегда… Ладно, Найдёныш, — махнул он рукой, — это пустые разговоры, давай-ка отправимся на боковую. Я распорядился, чтобы тебе выделили место в соседней палатке. А завтра я назначу провожатого, который отведет тебя к Тонрэю. Предложил бы составить нам компанию, но ты же, наверное, возвращаешься в Сна-Тонр, а я намерен двигать отсюда на запад. За проводника не беспокойся, он потом догонит нас.
— За него-то я как раз не беспокоюсь…
— Обо мне тоже не стоит, — хмыкнул Купчина. — Я не из тех, кто попадается. К тому же меня подстраховывает на границе кое-кто из людей М'Осса, заставам меня нипочем не выщипнуть. А вот ты, если честно, выглядишь не очень.
— Сразу после Пелены я был еще страшнее, — неохотно признался Фриний. — Можно подумать, ты сам выглядел лучше, когда получал пятую ступень.
— Я тогда едва не загнулся… — Кирхатт закатал левый рукав и показал длинный зигзагообразный шрам, протянувшийся от запястья до предплечья. — Браслет потек и вдруг превратился то ли в змею, то ли в червя какого-то. Короче, остались бы от меня рогожки с одёжки, но успел я эту тварь стряхнуть плевым одним заклинаньицем. Потом месяца два еще, наверное, снилась мне: кричал во сне, метался… Фриндзоля умучила расспросами, как да что. Ну, я тебе завтра расскажу подробнее, если захочешь, а сейчас, извини, лично я намерен хорошенько выспаться. Чего и тебе желаю — денек был не из легких, согласись.
Фриний, не кривя душой, согласился. Впрочем, по сравнению с тем, что поджидало его в снах каждую ночь, любой «денек» казался всего лишь забавным приключением.
«Месяца два, говоришь? Ну, столько-то я вытерплю… наверное».
* * *
— Условие очень простое, улыбнулся Аррбан Острэйс. — Однако, повторяю, необходимое. Самое слабое звено в цепи ваших умозаключений — Носители. Вы полагаете, что они существуют — не спорю. Однако отыскать их будет непросто: как зверобогам, так и нам. Может, для нас эта задача даже сложнее. Осканнарт Хэйр утверждал, что один из его людей обнаружил Носителя в Клыке — если это так, если завтра нам предоставят этого человека, Носителя, или хотя бы того, кто видел его в лицо, думаю, нам будет о чем поговорить. Тогда имеет смысл ввязываться в то безумие, которое предлагает Баллуш. Иначе… иначе идея с поисками по всему королевству Носителей напоминает мне ловлю в море одной-единственной… хорошо, пусть не одной — семи иголок. Которых, не исключено, в этом море и нет. С чего вы взяли, что все воплотившиеся Носители находятся в Иншгурре? Или вы намерены искать их в Трюньиле и Неарелме, в Тайнангине? Напомню, что в последнее время Вольные Земли, благодаря вполне объяснимым усилиям чародеев привлечь внимание к проблеме Пелены, стали так же излишне воинственны и небезопасны, как и Трюньил с тамошними «встречальцами». О Тайнангине я вообще молчу, ибо новый захребетный поход — последнее, чего не хватает сейчас нашему королевству. Словом, давайте дождемся завтрашнего дня и поглядим на этого брата Хуккрэна — а может, удача улыбнется, и нам удастся воочию узреть живого Носителя? В этих обстоятельствах, думаю, все мы подчинимся решению большинства и примем план Баллуша (ибо тогда к твердому большинству, как я понимаю, присоединятся и сомневающиеся). Носители же, скольких бы мы ни обнаружили, будут в таком случае принадлежать Собору, и поступать с ними мы станем сообразно с общей необходимостью.
