— Против которых выступал, если память меня не подводит, Смутный, — вставил свой медный «плавник» Гвоздь. — И в чем смысл?
— В том, что Смутный не успел рассказать ученику о его истинной природе; а после смерти учителя тот подпал под влияние Сатьякала.
— …Почему-то не уничтожившего беднягу, а заставившего искать других Носителей. Концы с концами не сходятся, господин врачеватель.
— Сходятся! Смутный давно подозревал, что если собрать всех Носителей в точке раскола, в Лабиринте, — можно изменить мир. Причем не единственным образом. В зависимости от намерений собравшего можно либо возродить Низвергнутого, либо навсегда, окончательно, уничтожить частицы его души.
— Сатьякал, разумеется, заинтересован в последнем. Но зачем? Ведь Носители воплощаются в Ллаургине уже не в первый раз…
— А сама вероятность того, что Низвергнутый может возродиться?!
Гвоздь развел руками: действительно сильный довод, ничего не скажешь.
Графинька — нашла что сказать.
— А раньше почему зверобоги не могли собрать Носителей в Лабиринте и уничтожить? Ну что, что вы, господин Туллэк, на меня так смотрите?! Вы, как и отец, всегда считали меня этакой малолетней самодурочкой, никогда не принимали всерьез! Хотела бы я знать — почему!
— Если я обидел вас, графиня…
— Оставьте, при чем здесь «обидел»?! Вы повезли меня в это паломничество, ничего не сказав о его настоящих целях… да, да, да, так велел мой отец, но вы, вы-то, господин Туллэк!.. Неужели у вас не было своей головы на плечах? Неужели я помешала бы вам, если бы знала больше? Еще в Сьемте вы рассказали почти всё господину Кайнору, а меня предпочли держать в неведении. И теперь спрашиваете, обидели ли вы меня!
— У меня были на то причины, поверьте, сударыня.
— Разумеется, были, — подал голос Гвоздь. — Не расскажи мне господин врачеватель что да как, я ведь мог и свернуть с полпути, верно? Но что меня интересует сейчас больше, это ваш ответ на вопрос графини. Почему зверобоги решили собрать Носителей лишь теперь?
— Видимо, узнали что-то такое, благодаря чему переменили свое решение. — Врачеватель развел руками: — Признаться, я могу только строить догадки.
— То есть, — подытожил Гвоздь, — ответа у вас нет.
— Хватит! — Кувшин, благо, уже без вина, грохнулся о стену рядом с Рыжим, тот едва успел вскинуть руки, закрываясь от черепков. — Хватит! — повторила графинька, сверкая очами. — Теперь буду спрашивать я, а вы, господин жонглер, поставьте жеребца своего красноречия в стойло молчания.
— Валяйте, — махнул рукой Гвоздь. — Уже поставил.
— Значит, так, — повернулась она к врачевателю. — Во-первых, чего на самом деле добивались вы, мой отец и Смутный? Во-вторых, каким образом намеревались осуществить свои планы? И постарайтесь не темнить, господин Туллэк.
— Постараюсь, графиня. Мы — точнее, ваш отец и Смутный, меня они убедили позже — мы пришли к выводу, что мир неуклонно движется к гибели. Не мир в целом, не Тха Реальный, а Ллаургин Отсеченный, в котором мы обитаем. Смутный полагал (и имел на то основания), что причиной падения Пелены и затянувшейся катастрофы, которая рано или поздно закончится разрушением Ллаургина, было то, что Двенадцать восстали против Тринадцатого и развоплотили его. Тем самым они нарушили равновесие в мире — и лишь если Низвергнутый возродится, это может сулить хоть какой-то шанс на спасение. А чтобы возродить Низвергнутого, нужно собрать в Лабиринте Носителей его разъединенной души.
— И? Собрать — и что дальше?
— Смутный считал, что дальнейшие указания мы получим в Лабиринте. Но точно так же там необходимо собрать Носителей, если кто-то — например, сами зверобоги — захочет окончательно уничтожить их.
— И вы считаете, это по-прежнему имеет значение? — с недоверием спросила графинька. — Если уже два Носителя во власти зверобогов…
— Вы, кажется, не поняли, — торжествующе улыбнулся господин Туллэк. — Чтобы совершить то или иное окончательное действие с Носителями, все они должны оказаться в Лабиринте. Все. А как минимум один из них — здесь, с нами. Если же мы найдем еще хотя бы двух…
— То что?
— То мы войдем в Лабиринт и попробуем бороться.
— А не проще ли… простите, господин жонглер, но — не проще ли убить хотя бы одного из Носителей? И тогда задуманное Сатьякалом не осуществится.
Господин Туллэк сокрушенно покачал головой:
— Поймите, графиня, по большому счету это ничего не изменит. Ллаургин по-прежнему будет разрушаться…
— Я знаю, господин Туллэк, знаю о том, что происходит с Отсеченным. Мой отец считал обязательным посвящать меня в свои изыскания как я теперь понимаю, — не во все: но в ту их часть, которая касалась движения Пелены — посвящал. Возможно, вы правы, а я ошибаюсь. Но если бы мы отсрочили необходимость принимать решение… мы могли бы лучше подготовиться.
— Теперь — уже нет, графиня. Если Трюньил начнет войну с Иншгуррой, в Ллаургин придут не самые спокойные времена. Отыскать нововоплощенного Носителя и так непросто, поверьте, я знаю, о чем говорю. У нас есть шанс. Сейчас. Потом…
— Нет у вас никакого шанса! — не на шутку разозлился Гвоздь. — Повторяю еще раз, для особо непонятливых: я не Носитель! Покойный граф ошибся, поэтому на руках у вас — ни одного козыря, господа! Ни единого!
— Не забывайте про девочку, — холодно произнес господин Туллэк.
— Я не позволю вам использовать ее!
— Уже один раз вы пытались «не позволить», — съязвил врачеватель. — И потом, господин Кайнор, за чем дело-то? Отправляйтесь с нами и лично убедитесь, что с девочкой ничего не случится.
— Куда?
— Вот именно, — поддержала его графинька. — Куда вы намерены отправиться, господин Туллэк?
— На поиски остальных Носителей, — невозмутимо заявил тот. — И я надеюсь, сударыня, что вы поможете мне в этом. И вы, и господин Кайнор.
Она не успела ответить — за стенами монастыря раздался глухой рев толпы, затрещали доски, кто-то захлебнулся паническим криком; гремели монастырские колокола.
— По-моему, вы несколько преждевременно обсуждаете столь далеко идущие планы, — заметил Шкиратль. — Но, раз уж зашла об этом речь, не возьмете ли вы и меня с собой, господин Туллэк? В конце концов, полагаю, моя помощь не была бы лишней. Учитывая надвигающуюся войну, Иншгурра скоро станет не самым уютным местом, а ваша компания всё же… не столь внушительна, чтобы отпугнуть хотя бы вооруженный отряд мародеров. Да и вы вряд ли захотите расстаться с человеком, который настолько посвящен в ваши планы.
— Если графиня не будет против…
— Я не буду против, господин Туллэк. Но давайте сразу разберемся со всеми недоговоренностями. Как я помню из письма, отец считал, что Носители воплощаются равномерно по всей территории Ллаургина. Как минимум двое (те, кого видел ваш знакомый) обнаружены в Иншгурре. А вы уверены, что и больше.
