(Читая эту часть записок, Иссканр не мог отделаться от мысли, что брат Гланнах писал не то, что думал, или же часть случившегося скрывал даже от бумаги. И с каждым новым листом это ощущение усиливалось. Словно что-то очень пугало писавшего — потрясло до глубины души…)
Когда на Йнууге основали обитель Акулы Неустанной, монахам не пришлось перестраивать «Кинатит», чтобы в нем жили гости с материка: парусники-дома предназначались для перевозок на большие расстояния множества людей, и потому здесь всё было устроено с учетом этого. Правда, за столетия даже самая прочная древесина приходит в негодность…
— Мы все тут боимся, что однажды эта дырявая бочка возьмет да и развалится на куски, — говорил Миннебар, проводя гостей по узким, темным коридорам, корабля. — Когда-нибудь, попомните мое слово, так и случится — и я надеюсь, что к тому времени буду далеко отсюда.
— На небесах, что ли? — фыркнул рыжебородый. — Ты же из этой «бочки» сколько лет уже не вылазишь. Всё ищешь древние клады, забытые лично Бердальфом и специально для тебя. Представляешь, Иссканр, человек полжизни гоняется за парусом на горизонте и никак не поймет, что этот парус — мираж!
— Мы все только тем и занимаемся, что гоняемся за призрачными парусами, — тихо заметил Иссканр. — Но неужели за пятьсот лет корабль не обыскали сверху донизу?
— Вот видишь! — подхватил Фэгрик. — Даже этот вьюноша, хоть и сухопутник, понимает, что к чему.
Миннебар покачал головой.
— Когда «Кинатит» выбросило на скалы, берег был уже совсем рядом. Люди не видели земли месяцами, к тому же «Кинатит» не тонул. Они просто оставили корабль и перебрались на сушу. Потом сюда, конечно, наведывались, чтобы забрать какие-то вещи, но очень скоро монахи Неустанной решили основать на острове обитель, и Бердальф отписал его в их полное распоряжение. По сути, вместе с «Кинатитом». И хотя тот по-прежнему считался собственностью короля (Бердальф даже собирался починить его), корабль никому не был нужен. Поселенцы приплыли как раз в самый разгар десятилетия Сатьякалова Гнева: пралюди, которые населяли Ллаургин до нас, были почти полностью истреблены, а выжившие бежали на запад и юг. Их города лежали в развалинах, многие колодцы были отравлены, поля выжжены — и всё это следовало привести в порядок. — Он поднял руку, призывая к вниманию: — Осторожно, здесь доски прогнили, идите под стенкой. Так вот, — продолжал Миннебар, — поселенцам было чем заняться. А странствие по морю отбило желание совершить еще одно такое же — даже ради того, чтобы вернуться на Восток, в уже известные земли.
— Тем более, — добавил Иссканр, — что, наверное, тех, кто решился на подобное плавание, вряд ли на Востоке что-то удерживало.
— Точно! Так оно и было, если верить летописям, да и вообще здравому смыслу. Это я веду к тому, Фэгрик, что «Кинатит» с самого начала бросили в спешке — и потом так никто и не озаботился хорошенько его исследовать. Монахам Неустанной было где жить — на Йнууге существовали поселения и до них, но островитяне повымерли во время Гневного Десятилетия. Потом, когда легендарный Кеввал Волны Усмиряющий решил запретить немонахам ступать на землю Йнууга, понадобился и «Кинатит», но не целиком, хватило только ближайших к пробоине помещений, хозяйственных и жилых. И так, заметь, продолжалось столетиями! Монахам просто некогда было шарить по судну в поисках «каких-то сокровищ», а обслуге и без того хватает работы.
— Хватало, — криво усмехнулся Фэгрик. — А теперь, как я погляжу, свободного времени у вас хоть отбавляй!
— А что ты скажешь, Овард?
— То же, что и тогда, когда ты решил оставить семью и переехать сюда: это твой выбор, — пожал тот плечами. — Ты сам решил удить такую рыбу — так тяни леску, пока есть силы, и не оглядывайся.
— Спасибо, — вполне серьезно поблагодарил его Миннебар.
— Не за что, братец. Надеюсь, в виде благодарности ты поселишь нас не в тех дырах, что в прошлый раз.
Седоусый покачал головой:
— Тут всё такое, Овард, и ты это знаешь… Та-ак, здесь по лестнице вверх, держитесь крепче за перила. Ступеньки скользкие и непрочные сколько хожу, столько жду, что вот-вот проломятся. В общем, — продолжал он, — работы-то на самом деле достаточно. Но в основном по мелочам, поэтому возможностей исследовать «Кинатит» у меня больше, чем раньше.
— Сбылась места умалишенного, — беззлобно проворчал Фэгрик. — Ладно, братец, ты главное не зазнайся, когда найдешь здесь золотой нужник Морепашца, ага?
— Ты же знаешь, треть в этом случае будет принадлежать тебе.
— Я от своей части в этом случае отказываюсь в пользу Фэгрика, — вставил Овард, и все трое захохотали.
«Неожиданная и нелепая смерть господина Балхая сама собою определила ту обитель, куда мне пришлось направиться. Ибо, хочешь — не хочешь, а господин Балхай был приписан к Тайдонскому эпимелитству, подчинялся тамошнему архиэпимелиту, а значит, моим долгом было сообщить об этом туда. Ну а из Тайдона ближе всего было к Тайдонской обители Проницающего».
(«Что за чушь?! — читая, недоумевал Иссканр. — Какая смерть, от чего? В записках об этом ни слова. И почему брат Гланнах ссылается на эту смерть, когда объясняет, что выбрал Тайдонскую обитель? Если бы он выбирал ближайшую из обителей, то выбрал бы именно ее. Что-то не так! Но что?»)
…доски, балки, клинья, дверные петли — и всему этому несколько сотен лет. Корабль дышал, стонал, кашлял, словно дряхлый, болезненный старец, который никак не может заснуть. Не может — и не дает заснуть другим!
Иссканр поднялся с узкой койки и принялся вышагивать по каморке, которую ему отвели. Когда Овард и Фэгрик увидели, в каких тесных помещениях им придется жить, они здорово осерчали на брата, но Миннебар объяснил, что только небольшие каюты удается поддерживать в приличном состоянии. И хотя бы частично отваживать оттуда крыс (во что Иссканр не поверил — и, кажется, не зря).
В полумраке он заметил юркую тень, шмыгнувшую в дальний угол и замершую там в надежде остаться незамеченной. Потянулся за подсвечником, но тень метнулась в коридор через щель под дверью. Иссканр усмехнулся, поставил подсвечник на стол и хотел было зажечь свечу, но передумал: что толку? На что здесь смотреть, в этом гробу с дверцей?!
К тому же ему внезапно потребовался нужник — не золотой Бердальфов, а вообще любой ближайший. Чтоб им утонуть, этим монахам! Кормят гостей невесть чем — Иссканру еще за ужином показалось, что с теми лепешками что-то неладно!
Он выскочил в коридор и поспешил налево, до поворота, а оттуда свернул направо — всё, как рассказывал Миннебар, — а там — третья дверь по правой стороне… или вторая? Нет, третья.
Когда Иссканр возвращался в свою каморку, он пожалел, что не прихватил свечу. Вместо того чтобы валяться на койке и слушать монотонное поскрипывание корабельных костей, выбрался бы наверх и подышал свежим воздухом. Впрочем, что мешает ему это сделать и без свечи? Фонари, пусть и тусклые, висят у каждого поворота, заблудиться он не заблудится. А Миннебар говорил, что селит их то ли на втором, то ли на третьем ярусе от палубы — словом, недалеко.
