– Обижаете, майн герр, – хихикнул
неприметный. – Рудольф успел прочитать все, что там написано, мы в
соответствии с вашими пожеланиями обставили объект наблюдения плотно… Шарль
Лобришон, компаньон адвокатской фирмы «Лобришон и Вандекероа», Льеж… Фрейлейн
сразу же его приняла.
– Прекрасно, – сказал Сабинин, глядя через улицу
на фасад «Савоя». Подумав, подал неприметному бумажку в десять крон. – Это
премиальные, любезный, работайте столь же усердно и без дополнительного
вознаграждения не останетесь… Там, в отеле, есть кто-то из ваших коллег?
– Да, Рудольф…
– Прекрасно, – повторил Сабинин. – Сколько
времени вам потребуется, чтобы выяснить хотя бы приблизительные сведения об
этой фирме, «Лобришон и Вандекероа»?
– Три-четыре часа, князь, не более того, – заверил
неприметный. – Есть отработанные способы в кратчайшие сроки, не вызывая
подозрений, собрать приблизительные сведения…
– Займитесь этим немедленно, – распорядился
Сабинин. – Не беспокойтесь, господин Глоац не обидится – мы договаривались
с ним, что при необходимости я могу давать поручения непосредственно кому-то из
вас…
Он кивнул неприметному, прошел немного по улице и опустился
на скамейку, откуда великолепно просматривался вход в «Савой». Потерять этого
Лобришона, если тот, выйдя, возьмет извозчика, Сабинин не боялся: на площади
перед «Савоем» прохлаждались с полдюжины экипажей, как возле любого
респектабельного отеля.
Респектабельного, да… Вот только неизвестный Лобришон
отчего-то довел респектабельность и этикет до абсурда. В конце-то концов,
нынешние правила этикета не настолько строги, чтобы гость, придя в
фешенебельный отель, непременно давал о себе знать с помощью переданной через
портье визитной карточки. Мог преспокойно подняться по лестнице без подобных
церемоний, постучать в номер, не нарушая этим приличий, не компрометируя даму…
Одно из двух: либо он настолько уж консервативен, старомодно галантен на манер
современников наполеоновских войн, либо…
Либо он хочет, чтобы свидетели его визита – тот же портье
или кто-то еще – утвердились в мнении, что к даме из тридцать второго номера
приходил именно мсье Лобришон, именно адвокат, именно из Льежа. А это, в свою
очередь, позволяет питать определенные подозрения…
Так, вот он! Степенно спустившийся по ступенькам господин
полностью отвечал описанию частного сыщика: пожилой, вальяжный, опирается на
трость с рукоятью в виде серебряной конской головы, розетка в петлице визитки…
это бельгийский орден, вне всяких сомнений! Орден Леопольда Второго, синяя
ленточка с продольной черной полоской…
Неторопливо перейдя улицу, Сабинин с чрезвычайно деловым
видом направился к входу в «Савой». Сейчас на нем вместо котелка была мягкая
шляпа, а на носу красовалось пенсне с простыми стеклами – не бог весть
какой маскарад, но все же несколько меняет внешность, настолько, что при беглом
взгляде тебя не сразу и опознают, особенно если до этого видели исключительно в
котелке и без каких бы то ни было оптических стекол на носу. Нельзя исключать,
что седой monsieur décoré знает его в лицо…
Он рассчитал все точно: с занятым видом прошел в двух шагах
от седого как раз в тот миг, когда незнакомец говорил извозчику:
– «Гранд-отель»…
У самого входа Сабинин словно в задумчивости умерил шаг,
неспешно достал часы, долго открывал крышку… Лишь убедившись, что экипаж седого
отъехал и никто за ним не последовал, развернулся, подошел к ближайшему
извозчику, уселся.
– В «Гранд-отель», и побыстрее! Плачу вдвойне!
На место он прибыл минутами пятью ранее Лобришона – в чем,
пожалуй, переусердствовал. Хорошо еще, что неподалеку оказалось одно из
многочисленных кафе, где он успел выпить у стойки еще чашку крепкого кофе,
прежде чем к отелю подкатил экипаж с господином из Льежа.
Положив на стойку монету, Сабинин пересек улицу и вошел в
вестибюль как раз в тот самый момент, когда господин из Льежа, получив у портье
ключ с темной деревянной грушей, направился к лестнице на второй этаж.
Остановился у лакированной стойки прямо напротив портье и,
не давая тому опомниться, напористо, развязно произнес:
– Черт побери, вот уж кого не ожидал здесь
увидеть! – и кивнул в сторону скрывавшегося за поворотом лестничного марша
Лобришона. – Это ведь старина Лобришон, адвокат!
Он говорил по-французски, и портье, щеголявший в густых
бакенбардах а-ля Франц-Иосиф, ответил на том же языке:
– Боюсь, вы ошиблись, мсье.
– Да быть такого не может! – воскликнул
Сабинин. – Это вылитый Лобришон, мне ли его не знать!
– Вы все же ошибаетесь, мсье, – сказал
портье. – Господин из восемнадцатого номера – майор Хаддок из Лондона.
Майор у нас останавливается второй раз в этом месяце, так что я никак не могу
перепутать.
– Надо же, а мне показалось, что это вылитый Шарль
Лобришон, – обескураженно поведал Сабинин. – До чего похож…
Следовало поторопиться: судя по физиономии вышколенного
портье, тот вот-вот должен был прийти к вполне естественной в этой ситуации
мысли: «А собственно, что нужно этому типу в пенсне? Что это он тут толчется и
выспрашивает?»
Спеша придать мыслям привратника другое направление, Сабинин
небрежно, спокойно произнес:
– Ну, если я ошибся, бог с ним… В конце концов, я не за
тем к вам пришел, чтобы искать моего друга Лобришона и изумляться сходству с
ним этого вашего майора… Видите ли, любезный, через три дня в Лёвенбург
приезжает моя тетушка. Та квартирка, что я здесь снимаю, никак не годится, да к
тому же мне, откровенно говоря, и не хотелось бы, чтобы тетушка навещала приют
одинокого студента… Я чувствовал бы себя стесненно, ибо студенческая обитель и
почтенная дама самых строгих правил – вещи не вполне совместимые…
– Я понимаю, мсье, – заверил портье.
– Рад, что мы так быстро нашли общий язык, –
обрадовался Сабинин. – Постарайтесь проникнуться моими жизненными
сложностями: я – единственный наследник почтенной дамы и потому поставлен перед
сложной дилеммой: с одной стороны, мне было бы крайне нежелательно видеть ее у
себя, с другой же – следует позаботиться, чтобы она разместилась в этом городе
с максимальным комфортом…
– Я начинаю понимать, мсье, – кивнул портье,
слушавший его болтовню с профессиональным терпением. – Вы хотели бы
заказать номер для вашей тетушки?
– Ну, конечно же! – сказал Сабинин. –
Надеюсь, ваш отель достаточно фешенебелен?
– Вне всяких сомнений, мсье! Могу вас заверить, что в
разное время нашими постояльцами бывали не просто титулованные особы –
коронованные. Его величество, бельгийский король Леопольд Второй, когда-то
провел у нас целую неделю, а несколькими годами позже у нас останавливался и
король саксонский Георг…
– Вы меня окрыляете, – признался Сабинин. –
Вы знаете, сам я довольно неприхотлив, но вот тетушка… Невероятно капризная и
помешанная на светских приличиях и комфорте особа. – Он понизил голос: –
Между нами говоря, положение единственного наследника, с одной стороны,
завидно, с другой же вынуждает вынести столько капризов и причуд, особенно
когда речь идет о пожилой властной даме, которой бы командовать полком
гренадер…
