Его незадачливые подчиненные слезли с лестницы, растерянно
озираясь, ища, куда бы прислонить флаг.
– Сверните и осторожненько поставьте у стены! –
надрывался Обердорф. – Бережно, я сказал, вы что, хотите угодить под закон
об оскорблении величества? Кто так сворачивает? Бережнее! Вас бы обоих в армию,
растяпы, там бы из вас сделали хоть жалкое, да подобие людей!
Наконец знамя было должным образом свернуто, и оба побежали
в сторону мастерской, подгоняемые воплями Обердорфа.
– Из-за чего все же суета? – спросил Сабинин.
– Очень радостное событие, герр Трайкофф, –
поведал Обердорф воодушевленно. Огляделся, понизил голос. – Вообще-то, вы
хоть и иностранный революционер, но все же бывший офицер… Человек приличный…
Послезавтра через Лёвенбург изволит проследовать его высочество, наследник
престола, эрцгерцог Карл Стефан. – Он продолжал почти что шепотом: –
Говорят даже, что ожидается его императорское величество, государь Франц-Иосиф.
Насчет государя в точности неизвестно, но эрцгерцог проедет точно – чтобы
отбыть в Вену поездом.
– Что же вы так волнуетесь? – пожал плечами
Сабинин. – Времени еще достаточно…
– Это не меняет дела, – отрезал Обердорф. –
Лучше, чтобы порядок был наведен заранее. Поскольку порядок…
Остальное Сабинин пропустил мимо ушей – из ворот показался
Кудеяр, сел в ожидавший его фиакр, и кучер прикрикнул на лошадей. Что ж, пока
все шло как по-писаному – но все равно следует поторопиться…
– Посмотрите, они все-таки поставили знамя черт знает
как, – сказал Сабинин, изобразив на лице нешуточную озабоченность. –
Вот-вот упадет, чего доброго…
Обердорф заторопился к свернутому флагу, а Сабинин
повернулся и, стараясь не спешить, направился к пансионату. В подвале кипит
работа, все на занятиях, помешать может только горничная, но она в это время
никогда вроде бы не убирала в номерах…
На цыпочках взбежав на второй этаж, он подошел прямиком к
двери комнаты Кудеяра, воровски оглядевшись, сунул в замочную скважину одну из
трех стальных штучек, висевших у него на кольце, тихонечко, затаив дыхание,
повернул влево, вправо…
Не идет, зараза, хоть ты тресни, застревает. С позиции силы
действовать нельзя, еще застрянет…
Он попробовал вторую отмычку. Сердце колотилось, стук крови
в висках казался чьими-то чужими шагами. В любую минуту в коридоре может
появиться непрошеный свидетель, мало ли кого черт принесет…
Получилось! Хорошо смазанный замок тихо щелкнул, язычок
вышел из гнезда. Сабинин нажал на ручку, проскользнул внутрь, прикрыл за собой
дверь и запер – точно так же, на два оборота. Быстро огляделся с порога,
привыкая к расположению мебели.
Так, вот он, стол… Замок верхнего ящика был гораздо проще
дверного и потому быстро поддался третьей, самой простой отмычке, напоминавшей
скорее крючок для снятия обуви. Обеими руками Сабинин выдвинул его на всю
длину, чутко прислушиваясь, не прозвучат ли шаги в коридоре? Черт побери,
толстая дубовая дверь почти не пропускает звуков, можно и вляпаться. А впрочем,
кто сунется в номер Кудеяра в его отсутствие? Маловероятно, что сыщется второй
авантюрист…
Справа лежала фотографическая карточка Нади – та самая,
что ему уже показывал Кудеяр. Сабинин иронично покривил губы: положительно,
господин главный бомбист до сих пор, говоря высоким штилем, не излечился
полностью от давней страсти…
Некогда было поддаваться посторонним эмоциям. Запомнив, в
какой последовательности лежат бумаги, Сабинин осторожно выложил всю стопку на
стол. Принялся их ворошить.
Счет от портного – ну, это неинтересно… Парочка
социал-демократических брошюрок… письмо, подписанное неким Тулиным-Карповым,
речь идет о каких-то пустяках, хотя это, возможно, шифр… все равно неинтересно
сейчас… «…есть, по-видимому, закон, требующий от революции продвинуться дальше,
чем она может осилить, для закрепления менее значительных преобразований…».
[32]
Короче говоря, в драку мы ввяжемся, а там видно будет… вот
они, знакомые открытки от Джона Грейтона… так, вот этих он не видел, и ничего
удивительного, судя по датам на почтовых штемпелях, они отправлены и получены
еще до его появления здесь… Лиссабон, французский Брест… ну а эти сам забирал у
Обердорфа… неужели правильно догадался? И португальский Лиссабон, и французский
Брест весьма даже гармонируют с общей тенденцией… железнодорожные билеты – на
одну персону, до Данцига через Краков, судя по датам, ими еще только предстоит
воспользоваться… и к ним никелированной скрепочкой приколот телеграфный бланк…
данным подтверждается, что за господином Лобришоном зарезервирован билет на
экспресс «Померания» до города Кайзербурга… билет данный господин соблаговолит
получить в Данциге…
Лобришон? Поистине, интересная интрига завязывается. В
случайное совпадение имен что-то плохо верится, поскольку против этого…
Сабинин замер, его моментально бросило в пот.
В замке скрежетнул ключ, вставленный уверенной рукой.
Нельзя было терять ни секунды. Он лихорадочно уложил бумаги
в прежнем порядке, задвинул ящик стола, моля Бога в душе, чтобы тот не
скрипнул, кинулся в сторону, упал на пол и проворно заполз под свисавшее до
самого пола белоснежное покрывало застеленной постели. Замер, боясь шелохнуться.
Прозвучали спокойные, хозяйские шаги – через всю комнату,
прямехонько к столу. Громко выдвинули ящик. Рукоять браунинга чертовски больно
врезалась в бок, под ребра, но Сабинин терпел, борясь к тому же с необоримым
желанием расчихаться, – Европа Европой, но горничная, подобно своим
российским товаркам, подметала пыль под кроватью чрезвычайно небрежно, и ноздри
Сабинину сейчас щекотали невесомые комочки.
Скрипнул стул – что, вошедший надолго устраивается? Плохо,
если так. С-ситуация… Вздумай он присесть на кровать, моментально обнаружит
незваного гостя – матрац расположен низко, прохладная металлическая сетка
почти касается лица Сабинина… нет, с чего бы это человеку посреди бела дня
присаживаться на кровать? А если мнимый отъезд Кудеяра был притворством, и
сейчас появится горничная Франя? Господа молодые бомбисты за бутылочкой прямо
намекали на эту версию, подмигивая и цинически комментируя частную жизнь одного
из своих вождей… Вот тогда – все пропало. Никто, предположим, не станет его тут
же убивать, да и дорого он им дастся, с одним браунингом в кармане и вторым в
рукаве, с двумя запасными обоймами… но вот улепетывать придется быстрее лани,
подобно лермонтовскому персонажу, и дорога сюда будет закрыта безвозвратно…
Решительный стук в дверь.
– Войдите, – раздался почти над головой спокойный
голос Кудеяра, – ну да, так и есть, это Кудеяр отчего-то вернулся.
– Простите, что побеспокоил, Дмитрий Петрович, –
послышался голос доктора Багрецова. – Дело у меня к вам совершенно
пустяковое…
Скрипнул стул.
