Глядя вслед Федору, он подумал, что события обретают
несомненное ускорение и вместо пассивного ожидания пора что-то предпринимать.
Федор может промолчать – а может и проболтаться Кудеяру, который ему
гораздо более близок и привычен, нежели товарищ Николай…
Итак, Кудеяр. Точнее, Георгий Владимирович Жилинский, из
дворян Трубчевского уезда Орловской губернии, сын крупного помещика и
коннозаводчика, урожден 15 мая 1872 года, обучался в Петербургском
университете, каковой блестяще окончил и около двух лет прослужил по
Министерству иностранных дел, – но близко сошелся с социал-демократами,
только начавшими тогда формировать те кружки и союзы, из которых всего за
несколько лет образовалась доставившая столько хлопот и пролившая столько крови
партия. И, пользуясь подходящей цитатой из великого баснописца Крылова, щуку
бросили в реку. Экспроприации и террористические акты, бомбы и нелегальная
литература из-за границы, наконец лёвенбургская школа бомбистов. Один из тех,
кого Ульянов-Ленин именует «ценным партийным имуществом». В прошлом году был
приговорен к смертной казни, но из-под стражи бежал, разыскивается по списку
А-1. Сие означает, что данное лицо при обнаружении должно быть немедленно
арестовано…
Приходилось идти на риск, не дожидаясь результатов своей
придумки со стрельбой по андреевскому флагу. Уж он-то прекрасно себе
представлял, сколь опасен Кудеяр, когда остается на свободе. Все повисло на
волоске, все!
Не колеблясь, он спустился вниз и решительно постучал в
нужную каюту. Когда Смайльс открыл, вошел внутрь прямо-таки силком, оттолкнув
рыжего. И, прежде чем тот попытался возмутиться, сказал внушительно:
– Плохи дела, Смайльс. Вообще-то, я ожидал именно
такого поворота событий и был к нему готов… Все равно действовать нужно
немедленно.
– В чем дело? – невозмутимо поинтересовался рыжий
бритт, натягивая китель.
– У вас есть оружие?
– А как же.
Рыжий полез в карман форменных брюк и продемонстрировал
браунинг, второй номер.
– Неплохо, – сказал Бестужев. – Вижу, вы
человек опытный… Вызовите матросов, не менее шести человек. Нужно тихонечко, по
одному извлечь трех известных вам господ из кают, не поднимая шума, обезоружить
и посадить под замок. Есть у вас подходящее помещение?
– Ну, найдется вообще-то… А в чем дело?
– Вы хорошо помните, кто меня привел на судно и дал вам
надлежащие инструкции на мой счет?
– Конечно. Правда, старшего той троицы привел тот же
самый человек и почти те же инструкции давал…
– Напрягите свой ум, Смайльс, – сказал
Бестужев. – Вы ведь, я успел заметить, человек неглупый, иначе кто бы вам
поручал такие дела… Когда вслед за одним человеком является другой с тем же
поручением от того же лица, это во все времена означало, что первому не вполне
доверяют и он нуждается в присмотре… Смайльс, вам хочется провести остаток
жизни в сибирских соляных рудниках? Лично меня подобная перспектива нисколько
не прельщает.
– Меня тоже, знаете ли, – угрюмо сообщил рыжий.
– Тогда действуйте, черт вас побери!
– Да в чем дело?
– Один из троих – агент русской тайной полиции, –
сказал Бестужев. – Я не знаю пока, кто именно, но в том, что среди них
есть агент, не сомневаюсь. Как и Хаддок, кстати, – иначе бы он меня к вам
и не присовокупил… Осталось слишком мало времени, чтобы попытаться провести
расследование. Гораздо проще запереть всех троих под надежный замок. Потом разберемся,
извинимся перед невиновными, они поймут и не обидятся, знаю я революционеров…
– Но выгрузка…
– Я тоже знаю тех, кто должен нас встречать, –
нетерпеливо сказал Бестужев. – Об этой стороне дела не беспокойтесь. Ну,
долго вы будете на меня таращиться? Вызовите шестерых матросов, по двое на
пассажира, и пойдемте по каютам.
– Но Хаддок…
– Я отвечаю перед Хаддоком! – рявкнул
Бестужев. – Я, а не вы! Беру на себя всю ответственность! Вам написать
расписку? Или без нее сообразите, что дело пахнет жареным?
Помощник колебался, но Бестужев видел, что уже сломал его –
уверенным тоном, постоянными ссылками на майора или, как выражаются нижние
чины, нахрапом. По характеру Смайльс не из командиров, безупречный исполнитель,
и только – иначе почему так долго ходит в помощниках? И теперь Смайльс, получив
два взаимоисключающих указания, готов с радостью свалить всю ответственность на
того, кто согласен ее принять. Да и «сибирские соляные рудники» действуют на
воображение – именно они с легкой руки зарубежных щелкоперов отчего-то стали
символом якобы творящихся в Российской империи ужасов. Впрочем, туда и в самом
деле попадают иногда иностранные контрабандисты и те, кого поймали на
запрещенных промыслах вроде добычи морских котиков в российских заповедных
водах…
– Ну что же вы стоите? – рявкнул Бестужев.
Вздохнув, помощник направился к двери.
Оказалось, что рыжий все же обладал некоторыми способностями
к тактике: по его команде двое дюжих матросов, ступая почти бесшумно, вошли в
первую каюту, где тотчас же послышалась отчаянная возня. В это же самое время
еще четверо, разбившись на пары, ворвались в другие отведенные боевикам
помещения. Все было проделано быстро и ловко, но они вытащили в коридор лишь
Федора и его молодого напарника. Каюта Кудеяра оказалась пустой,
Как ни брыкались схваченные, их быстренько связали по рукам
и заткнули рты не особенно чистыми тряпками.
– Нужно разослать матросов по судну искать
третьего… – сказал Смайльс, отчего-то запыхавшись – как будто он тоже
принимал деятельное участие в схватке, а не простоял все это время с Бестужевым
в коридоре.
– Не самая удачная идея, – тихонько сказал
Бестужев ему на ухо. – Вы представляете, как эта орава начнет носиться по
кораблю? Будто стадо слонов. Они его вспугнут тут же, а он вооружен. Нельзя
доверять низшим классам столь серьезное дело…
Он попал в самую точку – прекрасно успел усвоить за эти
сутки с небольшим, что господа джентльмены относятся к тем, кого
социал-демократическая пропаганда именует пролетариями, немногим лучше, чем к
рабочему скоту. Вот и сейчас, несмотря на всю серьезность момента, Смайльс не
сам вызвал матросов и отдал им приказы, а через боцмана общался…
– Пожалуй, вы правы, – сказал Смайльс. – Все
равно, что поручить дюжине поденщиков ловить мышь в гостиной титулованной леди.
Что вы предлагаете?
– Нужно их быстренько запереть, – сказал
Бестужев. – Мы не особенно и нашумели, третий ничего не должен
заподозрить… Где он может быть, черт возьми?
– Он любит бывать у второго помощника, играет там в
шахматы…
– Тем лучше, – кивнул Бестужев. – Пусть себе
играет и дальше. Попозже извлечем, тихо и деликатно…
Упиравшихся боевиков поволокли куда-то вниз, в жаркие,
пахнущие машинным маслом и ржавчиной недра судна. Витые железные лесенки,
толстые трубы под потолком, осклизлые от мерно капающей воды, ставший гораздо
ближе размеренный грохот машин… ну и лабиринты, господи прости! Шагавший
последним Бестужев старательно запоминал дорогу.
