Змей я не боюсь, — шепнул глюм. — Глюмы — лучшие охотники за ползучими гадами. Так что за меня не переживай. Как только я отвлеку ее, постарайся напасть на горбуна, он, дурень, хорошо придумал, что опустился на землю. Теперь ты его непременно достанешь.
Генрих кивнул.
Змея, выползшая из посоха, была метра в два длиной, толщиной с человеческое бедро и имела один глаз в полголовы. Тело пресмыкающегося покрывала красноватая чешуя, похожая на рыбью, а у самого рта гада шевелились длинные белые усы-щупальца с присосками. Змея повернула голову к Безе-вихту и выжидательно моргнула. Горбун облизал губы, наморщил лоб, припоминая заклинание, потом что-то пробормотал и дважды перечеркнул воздух рукой. По чешуйчатому змеиному телу пробежали искрящиеся волны, змея свернулась калачиком, потом выпрямилась, из ее глотки вырвалось шипение. С каждым мгновением звук становился громче, наполняясь какими-то птичьими переливами. Широко раскрыв усеянную ослепительно белыми острыми зубами пасть, змея начала пританцовывать на мраморных плитах, то почти вертикально становясь на кончик хвоста, то мягко падая и завязываясь на полу в тугой узел. В глубине ее черного горла блеснуло красным. Змея внезапно замерла. Ее тело у самой головы раздулось, точно она проглотила огромный пузырь, из натянутой до предела кожи вылетело несколько чешуек. Змея закашлялась и, давясь, судорожно дернулась, в следующее мгновение она выплюнула какой-то склизкий клубок. Не прошло и пяти секунд, как клубок развернулся, и Генрих с Бурунькисом увидели, что это еще одна змея. Слизь на глазах превратилась в красные чешуи, и второе чудовище, на вид и габаритами нисколько не отличавшееся от своей «мамаши», вперило в изумленных друзей свой единственный красный глаз-рубин.
Безевихт довольно ухмыльнулся:
— Кажется, вы смеялись над медлительностью моих воинов? Теперь, я надеюсь, вас порадуют своею быстротой мои змейки. Магия второго уровня не в пример совершеннее магии первого, самого примитивного уровня. — Колдун щелкнул пальцами. — Время переходить к следующему акту нашего представления!
Змеи ударили концами хвостов по полу, щелкнули челюстями. Из их пастей брызнул яд. Упав на плиты, он мгновенно прожег в них дыры. Змеи свернулись в кольца, потом мгновенно распрямились и… прыгнули.
Глава XXI ПАДЕНИЕ ГЕРОЯ
Берегись! — крикнул Бурунькис. Он ловко «перекувырнулся, и атаковавшая его змея брякнулась головой в стену зала, отбив довольно большой кусок лепной штукатурки. Гадина грохнулась на пол, потрясла головой и снова нацелилась на Бурунькиса. Ее рубиновый глаз ярко вспыхнул, из глотки вырвалось яростное шипение. — Давай, давай! — весело крикнул глюм. — Тут еще много стен, о которые тебе стоит побиться лбом! Что произошло дальше, Генрих не увидел, потому что сам был атакован змеей. Мальчик широко асставил ноги, взмахнул мечом… но перерубить рыгнувшего гада не смог — змея обвилась вокруг клинка, точно веревка, и царапнула клыками доспехи. Яд скатился с волшебного металла, будто шарики ртути. Генрих поспешно сбросил дьявольскую тварь на землю, попытался ее проткнуть, но змея ловко увернулась от меча и мгновенно оплела мальчику ноги. Она так крепко сжала свои кольца, что Генрих потерял равновесие и с грохотом рухнул на спину. Лежавшие на полу розовые рыцари тут же потянулись к нему. Колдун радостно захлопал в ладоши.
— Ну, каково чувствовать себя черепахой на спине? — спросил он ехидно. — Ах, если бы не золотистый цвет твоих доспехов, ты был бы сейчас так похож на моих отважных поверженных рыцарей. Любопытно, когда тебя раздерут на куски, смогу ли я накачать эти чудные доспехи своим газом? Из них получился б замечательный генерал для моей армии.
Схваченный множеством рук, Генрих не мог не то что взмахнуть мечом, но даже пошевелиться. Он с ужасом наблюдал за змеей — чудовище, взобравшись на него, раз за разом ударяло зубами по забралу, пытаясь брызнуть сквозь щели ядом в лицо противника. К счастью для Генриха, волшебные доспехи установили над забралом какой-то барьер, потому что яд не только не касался металла, но даже с шипением отскакивал, не в силах одолеть невидимую защиту.
У-ух! — раздался вдруг возглас Бурунькиса. Маленький глюм молнией перескочил через Генриха и на лету ударил кинжалом по плоской голове змеи. Треугольный рубин, служивший колдовскому созданию глазом, выскочил и покатился по мраморным плитам. Змея издала пронзительный визг, свалилась с Генриха и принялась слепо крутить головой во все стороны. Розовые рыцари, заметив нового врага, отпустили Генриха и принялись ловить скачущего по ним глюма. Но куда им было угнаться за ловким малышом!
Дурни безмозглые, зачем вы отпустили рыцаря?! — завопил Безевихт, но было слишком поздно: Генрих успел подняться. Он размахнулся и что было сил ударил слепую змею мечом.
На этот раз гадина не успела увернуться — волшебный клинок в мгновение ока разрубил ее надвое. На розовых рыцарей брызнула зеленоватая кровь, прожгла в их доспехах дыры; рыцари судорожно задергались и вскоре замерли.
— Ах, мои бедные верные воины! — воскликнул Безевихт. — Теперь уж я не смогу вас оживить: магия обернулась против магии. Как жаль, ведь вы могли еще мне послужить…
Колдун повернул перекошенное от гнева лицо к Генриху и прохрипел:
— Ну, все — тебе конец!
Безевихт взмахнул посохом — замок короля Ре-берика Восьмого содрогнулся. Дубовые стропила в виде перевернутого остова корабля обломились и полетели вниз вместе с кровлей, грозя раздавить и похоронить всех, кто был в главном зале.
— Берегись! — заорал Бурунькис и юркнул в дыру камина. Генрих был не так быстр, как глюм, и потому успел сделать лишь один бесполезный шаг. Бревна, черепица и доски обрушились ему на голову, и, если бы не крепкие Доспехи Героя, мальчика непременно раздавило бы в лепешку. Но волшебный металл смягчил удар, а Блеск Отваги успел большую часть обломков измельчить в труху, прежде чем они коснулись мальчика. Генрих упал на колени, но тут же поднялся. Из-за пыли он ничего не видел, но надеялся, что обломки погребли самого Безевихта.
— Бурунькис, ты жие?! — крикнул Генрих.
Волшебный шлем, точно фильтр, защищал легкие мальчика от пыли.
В ответ глюм надрывно закашлялся.
Кажется, с колдуном покончено? — с надеждой спросил самого себя Генрих и тут же услышал раскатистый смех Безевихта.
Покончено? Ты сказал — покончено? Нет, хорошие мои, далеко не покончено. Разве могут мне навредить бревна и камни? Мне, великому и могучему разрушителю мира? Вы замечательно держались все это время, но сейчас моему терпению пришел конец. Итак, господа хорошие, добро пожаловать в мир магии третьего уровня!
И как только колдун замолчал, сорвался ураганный ветер. В мгновение ока он унес всю пыль и открыл взорам Генриха и его друга Бурунькиса главный зал королевского дворца. Точнее, то, что осталось от него. Блистающая, пышная красота была изуродована, разбита, исковеркана. Большая часть стен, некогда прекрасных, украшенных лепниной, была ободрана, покрыта глубокими черными разломами. На полу холмились груды черепицы, поломанные доски, содранная со стен штукатурка, стропила кровли, а из-под всего этого торчали покореженные розовые доспехи, обломки люстр, клочья флагов и гербов. В тех местах, где пол был свободен от мусора, виднелись мраморные плиты — они потрескались и вздыбились так, словно под ними прокатилась дикой силы волна. Королевский главный зал превратился в самые настоящие руины. Теперь Генрих знал, почему Безевихт так любил величать себя великим разрушителем — рушить колдун умел! Да еще как умел!
